– Я – доктор, – весело сказал он. – Вы меня не помните? Доктор Кац, Анатолий Абрамович. Я вас лечу.
– Где я?
– Неужели вы не догадываетесь? – спросил он.
– Догадываюсь, – сказал я.
– Вы – бизнесмен, – сказал он. – Работа нервная, у всех бывают срывы. Вот и у вас произошел срыв. Скоро все будет нормально, и вы вернетесь к своей работе.
– Шла бы она, эта работа, – сказал я. – Сколько я здесь?
– Уже три недели, – сказал он. – Но вы идете на поправку. Сейчас я сделаю укольчик, и вы снова заснете.
– Я не хочу спать.
– Вы будете спать и видеть сны. Вам это пойдет на пользу. Ваш мозг сильно истощен и нуждается в отдыхе.
– Черта с два, – сказал я и попытался высвободить руку.
Он наблюдал за моими попытками с добродушной улыбкой. Я видел, как он медленно наклоняется ко мне и в его руке появляется шприц, как он подносит шприц к моему телу, как игла вонзается в мою плоть. И я снова провалился в пустоту.
Кто-то тряс меня за плечо, и я проснулся.
– Вы заснули и кричали во сне, – сказала прекрасная незнакомка, и голос ее был звонок и певуч.
– Мне приснился кошмар, – сказал я, проводя рукой по лбу.
Лоб был покрыт холодным потом. Да и все тело тоже.
– Кошмарам не место в Обители Эльфов, – сказала она.
Она стояла передо мной, прекрасная по самой своей природе. Я вспомнил, что люблю ее, и в тот же миг доктор и больница стали бесконечно далекими.
– Обед у моего отца скоро начнется, – сказала она. – Гости и придворные собрались, только вас не хватает. Отец попросил пойти за вами, если вы заблудились в нашем замке, и привести в пиршественную залу.
– Уже иду, – сказал я. – Только подарите мне пару минут вашего драгоценного времени.
Она улыбнулась. Если бы Мона Лиза могла видеть эту улыбку, она бы умерла от зависти, не в силах воспроизвести нечто подобное, а Мастер забросил бы свои кисти, не способные передать холодному холсту красоту этой женщины.
– Хорошо, Иван, – сказала она.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – спросил я.
Никому в этом мире я не представлялся своим настоящим именем.
– Я вижу скрытое, – сказала она. – Меня зовут…
– Подождите секундочку! – взмолился я, и знание пришло ко мне. – Галадриэль.
– Совершенно верно. – Если она и удивилась, то виду не подала.
Она была женщиной моей мечты, но я вряд ли был тем самым принцем на белом коне, о котором она мечтала. Я знал много подходов к женщинам, начиная от «мне кажется, мы где-то встречались» и заканчивая «дорогая, а не пойти ли нам перепихнуться, раз уж мы оба – взрослые люди», с целой кучей промежуточных вариантов, но ни один из них не годился сейчас. Нельзя было забывать, что она принадлежала к народу эльфов, бессмертному и прекрасному народу, и подход к щекотливой теме должен был быть поистине дипломатическим, полным такта и изысканности.
– Вы станете моей женой? – спросил я.
Наверное, девяносто процентов мужчин в своей жизни хоть раз задавали этот вопрос, наверное, около половины из них делали это не один раз. Им знакомо это чувство. Ощущение, вполне возможно, для кого-то ошибочное, когда от одного следующего слова зависит вся твоя дальнейшая жизнь, то, какова она будет и будет ли она вообще. Ты словно стоишь на лезвии ножа, с одной стороны которого вечное блаженство, а с другой – тоже вечность, но лишенная смысла и чувств, полная лишь одиночества и отчаяния, и дуновения легкого ветерка достаточно для того, чтобы сбросить тебя то ли в одну, то ли в другую сторону. И ты понимаешь, что это неминуемо произойдет, что на лезвии ножа нельзя стоять вечно.
Со мной такое было впервые.
Но я уверен, что никто и никогда не спрашивал об этом в первые пять минут знакомства. И никто и никогда не получал такого ответа, который получил я.
– Я была бы счастлива, – сказала она.
– Но… – сказал я. – Ваш ответ неполон, и его начало подразумевает, что будет «но».
– Сколько вам лет, Иван? – спросила она.
– Тридцать два.
– А мне – в десять раз больше.
– Мне всегда нравились женщины постарше.
– Я – дочь Повелителя Эльфов.
– А я – Избранный, от которого зависит судьба мира.
– Мир на пороге войны, на пороге больших перемен.
– Смутные времена, – сказал я. – Но я не вижу в этом препятствия. Я люблю вас.
– Не играйте словами, Иван.
– Я не играю словами. Это было как удар грома в летний день, как вспышка новой звезды на небосклоне, это произошло в один миг, но я чувствую, что это на всю жизнь.
– Именно так чувствуют любовь эльфы, – сказала она тихо. – Эльфы, но не люди.
– Поверьте мне, что я не лгу.
– Вы не лжете, – сказала она. – Ибо, когда я увидела вас там, на лестнице, я сама испытала это чувство.
– Значит… – Я не договорил, боясь услышать ответ, и в то же время страстно желая его услышать.
– Я люблю вас, – прошептала она.
И, как этот процесс описали бы авторы дамских романов, ничего не понимающие в настоящей любви и лишь пыжащиеся в жалких попытках описать неописуемое, она упала в мои объятия.
Не знаю, сколько прошло времени, может быть, несколько минут, а может быть, много часов, но-это были лучшие минуты и часы в моей жизни. Я, тот, которому казалось, что в этой жизни он видел все, никогда и представить себе не мог, какое удовольствие можно получать от простого поцелуя, от теплого прикосновения губ.
– Мы опоздаем, – сказала она. – Обед…
– К черту обед, – сказал я. – Я не голоден.
– Но гости жаждут услышать ваш рассказ.
– Морган и Кимли все расскажут, – сказал я. – Они тоже там были.
– Гости захотят посмотреть на Избранного.
– Не в зоопарке, – сказал я. – Перетопчутся.
Она улыбнулась. Мы сидели на полу беседки, заключив друг друга в объятия, и, казалось, могли просидеть так целую вечность.
– Я никогда раньше не встречала такого, как ты.
– А я – такую, как ты.
– В вашем мире нет эльфов.
– А в вашем – бизнесменов.
– Ты странный.
– Ты читаешь мои мысли?
– Это не в моих силах. Но я чувствую тебя.
– А я – тебя.
– И что же ты чувствуешь?
– Тепло.
– Я не могу тебя понять.
– Это странно.
– Внешне ты такой же, как все. Ты – Избранный, ты герой, ты оставляешь за собой трупы врагов, ты храбр и доблестен и ни перед чем не остановишься.
– Ты мне льстишь, Гала.
– Как ты меня назвал?
– Галадриэль – слишком длинное имя для меня и слишком холодное, Дри.
– Тогда я буду называть тебя Ваней.
– Как будет угодно моей госпоже.
– Не перебивай меня. Внешне ты один, но внутри ты совсем другой. Внутри ты как ребенок. Ты веришь в добро и в справедливость, в торжество света.
– Все мужчины – большие дети. Только игрушки у них другие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
