Все. Это все. Пора сваливать.
Лапища монстра метнулась к голени Демида и вцепилась в нее железными клещами. Муркулюк вскочил на ноги. Мир перевернулся в глазах Демида – он повис вниз головой. Страж без труда держал его за ногу на вытянутой руке.
Муркулюк не собирался разговаривать с Демидом, дабы подвергнуть справедливому суду. Он просто протянул другую лапу, чтобы свернуть Демиду голову, словно курице. Демид, болтаясь в воздухе, криво улыбнулся и вцепился в руку гориллы мертвой хваткой. Два пальца Муркулюка с хрустом треснули – монстр завизжал от боли, замотал башкой и разжал ладонь. Дема свалился на пол, и в тот же миг перебросил стража через себя, выкрутив его конечность в суставе до отказа. Грузное тело грянуло о землю с тупым звуком. Демид вскочил коленями на спину Муркулюка, холодная ярость захлестнула его. Он дернул руку врага что было сил, и она отделилась от туловища с тошнотворным звуком лопающихся сухожилий.
Да, это был уже не тот Демид, что лупил Муркулюка по башке нунчаками полгода назад. Это был настоящий Ан-Тирита, набирающий силу, теперь он мог разорвать стража на куски голыми руками.
Фантом медленно повернулся на бок, глаза его были пустыми и бессмысленными. Ни капли крови не выступило на поверхности раны. Оторванная рука задергалась и сделала попытку вцепиться Демиду в горло. Дема запустил ей в Муркулюка и побежал обратно к решетке.
То, что только что было Муркулюком, превращалось у него за спиной во что-то ужасное. Демид даже не оглядывался назад – он знал, что компьютер создает сейчас нечто, способное раздавить его, даже с возросшею деминой силой, как грецкий орех. Жар опалил сзади волосы, мелкие электрические разряды прошлись иголками по спине. Что-то догоняло его со скоростью курьерского поезда, с грохотом и треском. Дема несся к заветной двери и видел, как распускаются алые лепестки, источая благоухание, немыслимое в этом мире без запахов. Всего двадцать шагов отделяло Демида от двери. Двадцать шагов, и непреодолимая решетка, сияющая убийственными лезвиями.
Прыгай. Прыгай, парень! Ничего с тобой не случится. Ты такой же фантом в этом фальшивом мире, как и все прочие. Прыгай, или тебе поджарят задницу!
Не сбавляя скорости, Демид влетел в решетку и почувствовал, как тело его разрезается на полосы – никакой боли, только холод острого металла. Ноги его коснулись земли по ту сторону решетки и побежали – каждая сама по себе. И тут же тело восстановилось в единое целое – фрагменты притянулись друг к другу и соединились с чавкающим звуком. Демид по инерции ударился о каменную дверь, ожидая, что она пропустит его, станет проницаемой, как сотни дверей до этого. Но руки его уперлись в твердый базальт. Лишь в центре каменной плиты сияла широкая трещина, являя миру цветок чудной красоты.
Демид вцепился в края расщелины, ломая ногти. Что-то хрустнуло в глубине плиты и трещина слегка расширилась. Дема в первый раз позволил себе оглянуться назад. Не человек и даже не чудовище неслось за ним по коридору. Гигантский ослепительный шар мчался по головному меню, уничтожая все на своем пути.
Вот тебе и полтыщи вольт…
Волосы на голове Демида затрещали от надвигающейся лавины раскаленного воздуха. Мускулы его рук превратились в веревки, сведенные судорогой. Казалось, что сейчас они лопнут, разорванные невероятным усилием…
Плита разлетелась на две части и Демид нырнул в красный прямоугольник, словно в море огня. Внутренний Мир за спиной взрывался и разваливался на куски.
ГЛАВА 19.
Дема опять превратился в бестелесный дух – без рук, ног, туловища и прочих причиндалов, которые люди, облеченные в физическую оболочку, имеют обыкновение носить с собой. Не раз приходилось читать ему про то, что человек испытывает после смерти: люди, побывавшие в реанимации и вернувшиеся с того света, с мечтательными вздохами оповещали остальной мир, не испытавший подобного удовольствия, о темных туннелях, содержащих в конце свет, о божественном озарении и голосе, тихо снисходящем на умершего пациента, несущем радость и успокоение. В последнее время Демид столько раз вынужден был переходить в подобие своего астрального тела, что относился к этому уже как к привычной, хоть и неприятной необходимости. Особой радости такое состояние ему не доставляло, больше всего это напоминало противный сон, который так часто снится в подростковом возрасте, и, как уверяют некоторые физиологи, свидетельствует о росте юного организма. Так и Деме в отрочестве не раз снилось, что он идет вдоль стены огромного здания, по узкому выступу, крошащемуся под ногами. Идет, раскинув руки, пытается обнять стену как последнего друга в этой жизни, вцепляется ногтями в каждый кирпич. Машины пролетают внизу, в ночной пустоте, в стометровой глубине уличной пропасти. Демид понятия не имеет, что он делает тут, на этой дурацкой стене, как он оказался здесь и куда идет, но точно знает, что упадет – тошнотворный ужас ожидания подкатывает к самому горлу. И, конечно – вот уже камень предательски трещит под ногой, руки бессмысленно хватают пустоту и Дема валится спиной прямо туда, в холодную дыру, зная, что через несколько секунд планета Земля ударит его в затылок всей массой, разбрызгав мозги по тротуару…
Демид снова падал, как тогда, в детстве. Не было ни времени, ни направления в красной пустоте, охватывающей его со всех сторон – только сосущее чувство где-то под несуществующей ложечкой. Он вылетел из компьютерного мира, но в реальность не вернулся. "Наверное, компьютер все-таки достал меня, – подумал Демид. – Тело мое валяется пережаренным бифштексом в комнате, а душа несется на тот свет. Может быть, это и есть рай?"
– Нет, ты не умер. – Голос прозвучал из ниоткуда, но Демид услышал его вполне реально.
– Ты кто?
– Я – Ядро. Нуклеус.
– Слушай, Ядро, если уж я у тебя в гостях, будь добреньким, выключи красный свет. А то мне все кажется, что я в фотолаборатории, и никак не проявлюсь.
– На этот раз ты находишься в теле остроумной личности, – заметил голос. – Впрочем, свет этот зависит от тебя. Ты почему-то представил, что здесь все должно быть ярко-красным. Возможно, ты подсознательно ощущаешь тревогу в отношении Ядра и цвет сей являет собой отражение твоих страхов.
– Ты хочешь сказать, что здесь командую парадом я, а не ты?
– Это не имеет значения. Я – это и есть ты. – Дребезжащий усталый голос Ядра звучал тихо – из бесконечной дали пространства и времени. – Я лишь частица Ан-Тирита.
– Так ты – еще один Ан-Тирита? Приветствую тебя, соплеменник! Может быть, ты мне объяснишь, что это за твари такие – Антириты? С какой планеты они прилетели и чем занимаются?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
