прозрачными. У третьего, как будто, между грязными всклокоченными волосами угадывались жесткие рыбьи гребни…
- Не пяльтесь, мистра, - шепнул Муан, - Невежливо. Сворачивайте к стойке.
- Какой еще стойке?
- Матау. Направо. И держитесь попроще.
Стойка здесь и верно была. Она выглядела пустой, никаких бочонков с пивом, никаких бутылок. Зато имелся бармен, тощий, настороженно глядящий мужчина в парусиновом жилете, с прилипшим к губе окурком. Когда он открыл рот, блеснул металл – добрая половина его зубов была железной.
- А, ты. Помню. Как тебя… Меани? Муно?
- Муан.
- Помню. Брал рыбешку вчера. Понравилась?
Муан изобразил на лице блаженство. Несмотря на ограниченные мимические возможности, гримаса получилась достаточно убедительной.
- Еще бы не помнить. Отличный товар, Щука, всю ночь плавал.
- То-то. У меня без обмана. А это что за тип?
- Этот со мной. Я ему рассказал про твою рыбку. Тоже хочет отведать.
Герти попытался опереться о стойку с самым непринужденным и естественным видом. Как если бы был в подобных заведениях не раз.
- Давно ищу хорошей рыбы. Нет нынче хорошего товара. Недавно взял на пробу, оказалась дрянь. Чувствовал себя так, будто в ночном горшке у шотландского пастуха плаваю.
Щука одобрительно сверкнул зубами. Был он молод, не старше самого Герти, но держался так, будто был не меньше, чем губернатором. И верно, чем-то похож на щуку. Резкий в движениях, тощий, хищный, и взгляд стелящийся, с ленцой…
- Много понимаешь в рыбной кухне, живец? Тогда устраивайся поудобнее. Здесь тебе мормыш не продадут. Чего изволят господа? Корюшки? Свежая, высохнуть не успела.
Герти поморщился с видом записного ресторанного обозревателя, которому предложили холодной овсянки.
- Ты это брось, Щука. Корюшка для безусых юнцов, которым лишь бы на мелководье поплескаться. Нет, брат, корюшку нам не предлагай. Открывай садок пошире!
Этим он заслужил исполненный уважения взгляд хозяина.
- А ты и верно знаток, я вижу. Ну что же, желтого окуня тогда?
- Уже лучше. Но не по мне. Не люблю пресное. Я так считаю, рыба без соли – это как девчонка без доек. Еще что есть?
- Марлин?
- Может быть. Но не сегодня. Ты не бойся, деньги имеются. Хочется вкусной рыбки. Понимаешь? Вкусной.
- Вкусной?.. – Щука прищурился, и тон его голоса сделался благожелательным и уважительным, как у официанта из лучшего ресторана, - Балык имеется особенный. У японских рыболовов оторвал…
Герти щелкнул пальцами.
- Превосходно. Вот его и дай.
- Сию минуту, ваше высокопреосвященство! Только деньги вперед. Правило.
Повозившись с застежкой потайного кармана, Герти извлек пару скомканных банкнот. Удивительным образом их вид успокоил Щуку. Настолько, что его улыбка стала почти искренней, хоть и тревожно сверкающей металлом.
- Прошу.
На залапанную поверхность стойки он водрузил деревянный поднос, а на него кусок балыка, узкий и розовато-серый. Судя по запаху, балык был лежалым, и от одного его запаха Герти стало нехорошо. Но, пересилив себя, он втянул носом воздух, изобразив на лице выражение искренней заинтересованности.
- Пахнет недурно… Хотя во льду с неделю лежал, не меньше.
- Первый сорт, - сказал Щука, обнаруживая даже некоторое кокетство, - Сейчас.
Из его кармана металлической птицей выпорхнул складной нож. Щелчок, и синеватое лезвие мягко вспороло по всей длине рыбью плоть. Щука извлек из балыка нож, лезвие которого мягко блестело, и провел им по языку. Глаза его на миг затуманились.
- Настоящий товар, - сказал он, предлагая нож Герти, - Не каждому по карману. Но раз ты знаток… Пробуй.
От одной мысли о том, что придется облизать испачканное в темных рыбьих потрохах лезвие, Герти ощутил в желудке волнение сродни зарождающемуся шторму в мелком водоеме.
- Я… позже распробую, - сказал он через силу, - Там и видно будет.
Он украдкой подмигнул Муану. Тот, по счастью, условленный сигнал распознал мгновенно.
- Слушай, Щука… Чуть не забыл. Помнишь, я вчера про одного парня спрашивал?
- Это какого? Стиверса?
- Он самый. Мне б с ним парой слов перекинуться. Он еще тут?
- А куда ж денется. Тут он и есть. Только нырнул он.
- Ты мне леску не трави, - Муан немного навис над Щукой, отчего тот стал казаться меньше, чем прежде, - Говорю же, дело к нему есть. Так где?
- Да он с концами нырнул. Где же ему быть? Там. Только брось ты это дело. На дне он. Смекаешь?
Щука кивнул в сторону двери, которую Герти, с отвращением глядевший на балык, только сейчас распознал в стене. Дверь была заложена массивным засовом и казалась даже крепче той, что снаружи притона. А еще Герти заметил, что кивок предназначался не только им. Бугай с лупарой, что нес караул возле входа, заметно насторожился. И это было недобрым знаком.
- Мотыль чертов, - бросил Герти, махнув рукой, - Да и ладно. Пошли, Муан, рыбки отведаем.
Место он занял с определенным расчетом, неподалеку от стойки, но наособицу от прочих столов. Поднос с куском балыка казался тяжелым, как чугунная сковорода. Неся его, Герти старался дышать через рот.
Они уселись за стол, намеренно сев так, чтоб Щука не видел их лиц.
- Дело скверное, - сказал Муан, убедившись в том, что они могут общаться без свидетелей, - Если этот ваш Стиверс совсем нырнул… Считайте, все. Такие уже не всплывают. С концами, ясно?
- Да хоть в помойную яму нырнул! Он мне нужен.
- Толку с него? Он уже, наверно, и говорить не может. Так что про деньги вы забыть можете…
- А вот это как раз мне безразлично. Говорит он или нет, а сделать нам надо так, чтоб Стиверс ушел с нами.
Муан уставился на Герти через стол. На челюстях его выступили желваки.
- Глупые шутки, мистра. Плохие шутки.
- Никаких шуток. Этот Стиверс нынче ночью должен пойти с нами.
- Да он и ходить не может наверняка!
- Не может ходить, так понесем. Хоть бы и через весь Скрэпси.
- Вот еще! Мне голова собственная не надоела, мистра! Уговор был о том, что вы его найдете и поговорите. Все. В таких делах я вам не помощник.
- Муан! Это очень серьезное дело... – начал было Герти, - И я надеюсь на твою помощь.
- Нет уж, мистра. Это без меня.
Муан держался с непоколебимой уверенностью,
