Сидлер смотрел на Марата и на посмеивающегося Матвеева недоумевающими глазами:
— Ты смеешься, Марат?
— Говорю совершенно серьезно.
— Но как же? Куда же ты опустишь трос-батареи?
— Не опущу, а подниму. Из каждой пары трос-батарей одна останется в теплой воде возле подлодки, а другую вытащим на лед. Пойми же, чудак: на воздухе триддатипятиградусный мороз, а температура воды в полынье около трех градусов выше нуля. Где ты еще найдешь для наших термоэлементных трос-батарей такой замечательный температурный перепад почти в тридцать восемь градусов? Да мы здесь зарядим наши аккумуляторы скорее, чем даже в тропиках!
И, не дав опомниться остолбеневшему от удивления и радости Сидлеру, Марат бегом устремился в столовую.
— Фу, как будто гора с плеч! — проговорил, с трудом приходя в себя, Сидлер. — Ну, теперь, раз имеется электрическая энергия, наше положение совсем уж не такое безвыходное! Можно бороться!
— В том-то и задача, Сидлер, — задумчиво сказал Матвеев: — как вырваться отсюда? Ведь дни-то идут, а Владивосток еще далеко.
Во вторую смену в столовой завтракала большая часть экипажа подлодки — человек семнадцать. Однако обычного оживления в столовой не чувствовалось. Ели рассеянно, говорили мало, пониженными голосами. Даже словоохотливый и горячий Марат, сидя, как всегда, за одним столиком со Скворешней и Павликом, молча и торопливо поглощал еду, не тревожимый на этот раз ни расспросами Павлика, ни добродушными насмешками Скворешни. Лишь к самому концу завтрака Скворешня напомнил ему о себе.
— Ось воно як, Марат, — прогудел он, тщательно вытирая салфеткой усы, — это тебе не плотина из водорослей. Поработал бы лучше мозгами над тем, как выбраться из этой лохани. Это небось потрудней и попрактичней.
— Выберемся, — пробормотал с полным ртом Марат, не поднимая глаз от тарелки. Он упрямо кивнул головой.
— «Выберемся»! — недовольно повторил Скворешня. — Сам знаю, что выберемся. А вот когда и как? Надеешься на чужие головы? На начальство? Эх, вы! Фантазеры!
— А тебе, Андрей Васильевич, в пять минут вынь да положь? — ответил Марат. — Обдумать надо. Это тебе не скалы валить, — неожиданно рассмеялся он, — да еще при помощи Павлика! Ноги вроде электрических кранов, и знай себе — валяй!
— Ноги без головы тоже не работают, Марат Моисеевич! — не без самодовольства усмехнулся Скворешня. — А ты не увиливай. Выкладывай, что надумал. Коллективная помощь — тоже неплохая штука. Если идея стоящая и особенно в такой момент…
— Ну давай, — охотно согласился Марат: в сущности, ему самому уже хотелось поделиться с кем-нибудь своими идеями. — Давай, будешь соавтором! Что бы ты сказал, если бы я предложил взорвать ледяную стену, которая отделяет нас от чистого моря? А?
— Взорвать стену? — с удивлением повторил Скворешня. — Шестидесяти метров высоты и семидесяти шести метров толщины? Да на это всех наших запасов теренита не хватит.
Его могучий бас разнесся по всей столовой, привлекая к их столику всеобщее внимание.
— Ну, кажется, Марат наконец вступил в дело, — с улыбкой сказал зоолог.
— Обстановка для него самая подходящая, — согласился старший лейтенант.
— А идея, право, недурна, — откликнулся с соседнего столика Горелов.
— Что кажется трудным в обыкновенных условиях, то бывает выполнимым в необыкновенных. Разве не так?
— Так-то так, — сказал с сомнением старший лейтенант, — да ведь вот слышали, что прогремел Скворешня? Взрывчатых веществ не хватит на этакую массу старого, крепкого льда.
— Виноват, товарищ старший лейтенант, — донесся с другого конца столовой голос Марата — Не хватит теренита — поможет нам Федор Михайлович!
— Я?! — недоуменно спросил Горелов среди шума удивленных восклицаний и развел руками. — Да чем же я смогу заменить теренит?
— Гремучий газ, Федор Михайлович! — воскликнул Марат. — Тот самый гремучий газ, который работает в ваших дюзах! Его-то, надеюсь, у вас хватит?
— Ах ты, бисова козявка! — восторженно грохнул Скворешня. — Скажи на милость! Идея-то оказывается довольно практичной! А? Как вы думаете, товарищ старший лейтенант? Не доложить ли капитану?
В столовой воцарилось необыкновенное оживление. За всеми столиками сразу поднялись разговоры, все громко обсуждали предложение Марата, разгорались споры. Большинство яростно отстаивало это предложение, немногие скептики сомнительно покачивали головами, указывая, что придется взорвать около восьмидесяти тысяч кубометров льда. С карандашами в руках они уже успели подсчитать эту величину. Сторонники Марата, особенно Шелавин, напоминали, что уже давно, на Северном морском пути, когда полярные суда оказывались зажатыми во льдах, широко и успешно применялся аммонал. Скептики возражали: одно, мол, дело расколоть даже десятиметровый лед, чтобы образовалось разводье, и другое дело — поднять на воздух десятки тысяч кубометров льда.
Старший лейтенант, прежде чем ответить Скворешне, задумчиво поиграл вилкой, отбивая на тарелке походную дробь барабана. Потом сказал:
— Доложить капитану можно, товарищ Скворешня, но выйдет ли вообще толк из предложения Марата — сомневаюсь.
Это было сказано с такой убежденностью, что все в столовой сразу замолчали.
Марат побледнел, словно предчувствуя нечто сокрушительное для своей идеи.
— Почему же вы так думаете, товарищ старший лейтенант? — спросил он.
— Мне кажется, Марат, что вы не учли самого главного. Главное же заключается не в том, как и чем взорвать, а в том, как, чем и, самое важное, в какой срок можно убрать взорванный лед. Восемьдесят тысяч кубометров! На руках вы их вынесете, что ли? На носилках? Вообще говоря, можно, конечно, и руками перенести, но когда мы окончим эту работу? — И среди общего молчания тихо добавил: — Кончим, вероятно, тогда, когда уже будет совершенно безразлично — месяцем ли раньше, месяцем ли позже.
Марат сидел с опущенной головой; наконец, собрав остатки всей своей веры и мужества, он тихо сказал:
— Можно транспортеры поставить…
— А двигатели?
— Моторы от глиссера. Старший лейтенант пожал плечами:
— Все это, к сожалению, общие фразы, Марат. Вы оперируете неопределенными величинами. Неизвестно ведь, какая будет производительность транспортера при малой, сравнительно, мощности этих моторов. Надо, конечно, вашу идею проверить до конца — с карандашом в руке. Хотя я и предвижу, что вывод получится отрицательный, все-таки зайдите ко мне сегодня, когда освободитесь, — вместе подсчитаем.
— Да-а-а, — грустно прогудел Скворешня среди общего молчания. — Торговали мы с тобой, Маратушка, — веселились; подсчитали — прослезились. Однако, — закончил он, поднимаясь из-за стола, — ты, хлопец, не горюй. Пускай свою машинку под черепом на десять десятых… Одно не выйдет, другое будет удачнее… Ось воно як, друже!
