Но чем больше он думал, тем труднее представлялось ему выйти из положения. Он, разумеется, мог просто отречься от своего тайного брака; стоит ему только мигнуть великому инквизитору, и его земляк падре Селестинос исчезнет в каком-нибудь отдаленном монастыре. Но что предпримет Пепа? Узнав, что брак ее не состоялся, она почувствует себя героиней одного из своих романов. Пожалуй, еще покончит с собой каким-нибудь высокопоэтическим способом или выкинет другое невероятное драматическое безрассудство, и его брак с инфантой станет невозможен. Конечно, он мог бы придумать средство навсегда убрать со своего пути также и Пепу, но он уже не мыслил себе жизни без нее.
Мануэль не видел выхода и доверился своему Мигелю.
Тот выслушал его с вежливым участием, но в душе был очень взволнован. Мануэль, по мере того как росла королевская милость, делался все более заносчивым, все чаще обращался он со своим секретарем, как с лакеем. Его бесстыдное корыстолюбие, его неразборчивая похотливость, его не знающее удержу тщеславие все больше и больше отталкивали Мигеля. Теперь, когда первый министр стал ему жаловаться на новые свои незадачи, Мигелю очень хотелось предоставить ему одному расхлебывать кашу, которую тот сам заварил. План хитрой королевы, без всякого сомнения, рассчитан на то, чтобы навсегда отдалить Мануэля от Пепы. Но Мануэль не расстанется со своей Пепой, а донья Мария-Луиза не потерпит такой постоянной связи: она будет мстить и свалит Мануэля, если он, Мигель, ему не поможет. Должен ли он ему помочь? Какое это было бы счастье, настоящее счастье, отделаться от этого пустого, заносчивого человека! Тогда он, Мигель, сможет отдать все свое время картинам, сможет закончить свой большой труд — Словарь художников.
Но тут он мысленно представил себе, как сидит бесконечно одинокий среди своих картин и бумаг. Он знал: совершенно так же, как Мануэль навсегда прикован к Пепе, его, Мигеля, мысли будут вечно с тоской кружить вокруг Лусии. Отвлечь его способна только захватывающая политическая игра; он не может жить без нее, не может отказаться от надежды вывести Испанию из нынешнего ее упадка. Он поможет Мануэлю выпутаться из беды.
Он обдумал положение, составил план, предложил его Мануэлю. Тот жадно за него ухватился, обнял своего верного Мигеля, вздохнул с облегчением.
Затем пошел к королю. С таинственным видом сообщил, что обращается к нему по личному делу за советом и помощью, как мужчина к мужчине, как кабальеро к кабальеро.
— Что случилось? — спросил Карлос. — Мы справились с Францией, справимся и с твоими сердечными бедами.
Ободренный такими словами, Мануэль открыл королю, что у него есть любовница, очаровательная женщина, правда, незнатного рода, некая сеньора Хосефа Тудо. Связь их длится уже несколько лет, и он ломает себе голову, как преподнести этой женщине известие о своей предстоящей помолвке. Он видит только один выход: надо разъяснить сеньоре Тудо, что предполагаемый брак с инфантой важен для государства; он придаст особый блеск личности первого министра, что очень существенно ввиду трудных переговоров с Францией, Англией и Португалией.
— Ну и что же? Почему ты ей этого не объяснишь? — спросил дон Карлос.
— Надо, чтобы это разъяснение исходило от монарха. Только если вы сами, государь, убедите сеньору Тудо, что мой брак совершается в интересах государства, она преодолеет тяжелое горе, которое я ей причиняю.
Король призадумался. Затем подмигнул и спросил ухмыляясь:
— Ты хочешь, чтобы я убедил ее не прогонять тебя и тогда, когда ты женишься на донье Тересе?
— Именно об этом я и думал, — ответил Мануэль. — Я прошу вас, ваше величество, еще раз оказать мне высокую честь и запросто поужинать со мной, а ужин состоится в доме сеньоры Тудо. Сеньора будет безмерно польщена вашим присутствием. Тут-то вы и удостоите сеньору несколькими благосклонными словами, которыми вы так часто дарите ваших счастливых подданных, объясните, что для пользы государства ей не следует порывать со мной, а меня вы осчастливите до конца дней моих.
— Хорошо, — сказал, немного подумав, Карлос. — За мной дело не станет.
Он обещал Мануэлю в среду в 6 часов 45 минут вечера в простом генеральском мундире прибыть во дворец Бондад Реаль.
Дон Мануэль спросил Пепу, может ли он поужинать у нее в среду вечером и привести с собой одного своего друга.
— Кого? — спросила Пепа.
— Короля, — ответил дон Мануэль.
Спокойное лицо Пепы окаменело от удивления.
— Да, — торжественно заявил дон Мануэль. — Король, наш государь, хочет с вами познакомиться.
— Ты сказал ему о нашем браке? — спросила счастливая Пепа.
Мануэль уклонился от ответа.
— Король сообщит тебе важную новость, — ответил он.
— Пожалуйста, не томи, скажи, в чем дело, — настаивала Пепа. — Я хочу быть подготовленной, раз король оказывает мне честь откушать у меня в доме.
И дон Мануэль, воспользовавшись случаем, сказал ей без обиняков:
— Король из соображений государственной важности желает, чтобы я женился на его кузине донье Тересе, Именно это он и хочет тебе сообщить. Он возводит ее в инфанты и таким путем делает и меня инфантом. Значит, наш брак надо считать несостоявшимся.
Когда Пепа пришла в себя после обморока, нежный любовник хлопотал около нее. Выяснилось, убеждал он ее, что удачно выполнить те дипломатические дела, которые возлагают на него король и государство, он может только в том случае, если будет облечен высшим авторитетом члена королевской фамилии, инфанта. Он знает, какой невероятной жертвы требует от нее. Именно потому дон Карлос и удостаивает ее своим посещением. А когда король с ней познакомится, ее положение в мадридском обществе будет раз и навсегда упрочено. Кроме того, ей обеспечен высокий титул. Он ведет переговоры с графом Кастильофьель, пожилым человеком, собственно очень уже старым человеком, который запутался в долгах и не выезжает из своего большого поместья под Малагой. Граф готов жениться на Пепе. Он до самой смерти, которая уже не за горами, будет сидеть в Малаге, а местом пребывания Пепы по-прежнему останется Мадрид.
— Но ведь мы же с тобой обвенчаны, — заметила Пепа.
— Ну, разумеется, — ответил Мануэль. — Только я не знаю, сможем ли мы это доказать. Единственный незаинтересованный свидетель, я имею в виду падре Селестиноса, исчез, — заявил он с озабоченным лицом, — исчез бесследно.
Пепа убедилась, что судьба против ее законного брака с Мануэлем. При всей своей любви к поэзии, она была достаточно рассудительна, чтобы оценить положение, а ее ночное венчание все время казалось ей не совсем надежным; она решила покориться.
— Как судьба нами играет! — сказала она мечтательно. — Теперь ты станешь еще и инфантом! Кастильским инфантом!
— Это зависит только от тебя одной, — любезно уверил ее Мануэль.
— И король своим присутствием санкционирует нашу связь? — спросила Пепа.
— Он даже попросит тебя спеть, вот увидишь, — ответил Мануэль.
— И я правда стану графиней Кастильофьель? — для верности осведомилась Пепа.
— Oui, madame, — успокоил ее Мануэль.
— Но ты говоришь, что старый граф весь в долгах? — несколько озабоченно спросила Пепа.
— Пожалуйста, предоставь это мне, — порывисто ответил Мануэль. — Графиня Кастильофьель будет жить так, как полагается самой красивой даме в королевстве и подруге инфанта Мануэля.
— Ради тебя я готова стушеваться, — заявила Пепа.
В среду в 6 часов 45 минут вечера дон Карлос в сопровождении Мануэля вошел во дворец Бондад Реаль. Он был в простом генеральском мундире и держался непринужденно. Он оглядел Пепу и признал, что его дорогой Мануэль знает толк не в одних государственных делах.
И он ласково похлопалПо плечу сеньору Тудо,Похвалил ее романсыИ признал, что олья с лукомУдалась на славу. Тут жеОбещал при новой встречеДля нее сыграть на скрипке.На прощанье произнес онНебольшую речь:«ПравленьеМировой державой стоитМножества хлопот… Поймите ж.Милое дитя, сколь тяжекТруд бедняги Мануэля.Оставайтесь же и впредь выДоброю испанкой, скрасьтеМоему большому другуСлишком редкие минутыОтдыха».
4
Графиню донью Тересу де Чинчон-и-Бурбон вызвали из ее уединенного поместья Аренас де Сан-Педро и пригласили ко двору в Сан-Ильдефонсо. Донья Мария-Луиза в присутствии короля сообщила ей, что дон Карлос решил выдать ее замуж. Король выделил ей пять миллионов реалов в приданое. В супруги ей он предназначил первого и лучшего из своих советчиков, своего любимца дона Мануэля, Князя мира. Кроме того, дон Карлос решил по этому случаю признать за ней титул инфанты Кастильской, чтобы отныне она и для всего света принадлежала к королевской семье.
