Перестройка промышленности на выпуск военных заказов привела к сокращению производства гражданской продукции (в том числе товаров для деревни) и, как следствие, к их подорожанию. В свою очередь крестьянство уменьшило поставки продовольствия на рынок, что обострило проблему снабжения городов. Нормальный товарооборот между городом и деревней нарушился, и требовались государственно-административные рычаги для его поддержания на элементарно необходимом уровне. В аналогичных условиях в Германии еще 25 января 1915 г. был принят закон о хлебной монополии. Государство контролировало производство, обмен, устанавливало твердые цены, отбирало весь продукт. Нормировалось не только распределение промышленного сырья, но и потребление людей (через систему карточек и пайков). Вводилась трудовая повинность, свободная торговля большинством товаров была свернута. И хотя уровень потребления продуктов питания в сравнении с довоенным временем снизился в 2–3 раза, население практически не испытывало перебоев в снабжении. В России же всегда была принципиально иная ситуация: в стране большей частью был лишь минимум зернового фонда, — в два-три раза ниже, чем в той же Германии. Кроме того, в России и в организационном плане ничего не было сделано, и продовольственные трудности сыграли свою роль как при падении самодержавия, так и при отторжении политики Временного правительства осенью 1917 г.
Приход к власти большевиков и последовавшая «красногвардейская атака на капитал» еще более сократили возможности нормализации товарообмена с деревней. Ситуацию усугубили усложненные с конца 1917 г. связи с производящей зерно Украиной, которая после заключения Брестского мира оказалась в зоне германского влияния. Все это привело к тому, что в конце 1917 — первой половине 1918 г. централизованные заготовки зерна постоянно сокращались: в ноябре этот показатель составил 641 тыс. т, в декабре — 136, в январе 1918 г. — 46, в апреле — 38, а в июне — только 2 тыс. т. В некоторых промышленных центрах положение было тяжелым уже зимой 1917/18 г.
Первоначально нехватку продовольствия связывали с саботажем торговцев и лавочников. Для поиска спрятанного зерна формировали специальные отряды. Но их рейды, обыски у «спекулянтов» и стихийные «реквизиции у буржуев» не могли решить проблему. А имевшие зерно крестьяне не хотели везти его в города и сдавать по твердым ценам, которые не шли ни в какое сравнение со свободными. Однако те социальные группы, на которые опирались большевики, были не в состоянии покупать продовольствие по этим ценам. Вот почему задача изъятия продовольствия внеэкономическими средствами встала перед правительством уже в январе 1918 г.
31 января 1918 г. СНК назначил освободившегося от переговоров в Брест-Аитовске Троцкого председателем Чрезвычайной комиссии по продовольствию и транспорту. Комиссия ввела строгие меры борьбы со спекуляцией, установила расстрел «мешочников» на месте в случае их сопротивления, организовала формирование вооруженных отрядов для реквизиции продовольствия. Для огромной массы крестьян это было началом трагедии.
В марте 1918 г. была предпринята попытка извлечения из деревни продовольствия путем налаживания товарообмена. В условиях разрыва традиционных хозяйственных связей и обесценивания денег крестьянин мог пойти на сдачу хлеба непосредственно в обмен на промышленные товары. СНК принял 26 марта соответствующий декрет. Однако вскоре стало очевидно, что и товарообмен провалился. Во-первых, для этого не оказалось достаточного фонда товаров, способных заинтересовать крестьянина. Во-вторых, практически отсутствовал местный аппарат для его осуществления: прежние органы местного самоуправления (земские, думские и т. п.) к тому времени были почти везде ликвидированы, а у Советов своих распределительных механизмов еще не было. И, в-третьих, сказалась классовая нацеленность этого, казалось бы, экономического мероприятия: имеющиеся товары подлежали распределению среди всех крестьян (волости, района), а не только тех, кто сдал продукты.
К началу мая 1918 г. проблема продовольственного снабжения выходит на первый план в крупных промышленных центрах так называемых потребляющих губерниях Северо-Запада, Центрально-промышленного района и Урала. Даже в Петрограде и Москве запасов муки порой оставалось на два-три дня. В этих условиях начинается новый этап политики большевиков в отношении деревни, связанный с введением продовольственной диктатуры. 9 мая 1918 г. ВЦИК одобрил Декрет «О предоставлении Народному Комиссариату Продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими». В нем констатировалось, что период убеждения и уговоров держателей хлеба закончился, а ситуация диктует необходимость перехода к насильственному изъятию продовольствия: «На насилие владельцев хлеба над голодающей беднотой ответом должно быть насилие над буржуазией».
Несколько дней спустя Ленин призывает рабочих «спасти революцию» организацией «продовольственных отрядов», говорит о важности массового «крестового похода» передовых рабочих, способных выступить руководителями деревенской бедноты. 20 мая 1918 г. глава государства Я. М. Свердлов развил эти идеи: «Мы должны самым серьезным образом поставить перед собой вопрос о расслоении в деревне, о создании в деревне двух противоположных враждебных сил, поставить перед собой задачу противопоставления в деревне беднейших слоев кулацким элементам. Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря, если мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, которая недавно шла в городах… только в том случае мы сможем сказать, что мы и по отношению к деревне сделали то, что смогли сделать для городов».
В декрете от 27 мая 1918 г. предусматривалось создание продовольственных отрядов и конкретизировались их задачи. Они должны были содействовать изъятию продовольственных запасов и организовать трудовое крестьянство против кулаков. С этой целью декретом от И июня 1918 г. предусматривалось создание комитетов деревенской бедноты (комбедов). Их формировали местные Советы при участии продотрядов. В состав комбедов могло быть избрано сельское население, за исключением «заведомых кулаков и богатеев, хозяев, имеющих излишки хлеба или других продовольственных продуктов, имеющих торгово-промышленные заведения, пользующихся батрацким или наемным трудом и т. п.». За содействие изъятию излишков участники комбедов часть конфискованной продукции вначале получали бесплатно, а затем — по льготным ценам.
Государственно-политическое развитие России. Принятие первой Советской Конституции. Весной 1918 г. произошли заметные изменения в государственно-политическом развитии страны. Заключение Брестского мира изменило отношения большевиков с их партнерами по правительственной коалиции — левыми эсерами. Первоначально они поддерживали переговоры с Германией, но оказались не готовы к заключению сепаратного мира. На IV (Чрезвычайном) Всероссийском съезде Советов левоэсеровская фракция голосовала против ратификации мира и отозвала своих наркомов из правительства. При этом было заявлено, что партия обещает Совнаркому «свое содействие и поддержку». Разрыв, однако, был неполный: левые эсеры остались во ВЦИК, входили в коллегии наркоматов, работали в других учреждениях. Левые эсеры составляли треть коллегии ВЧК и такую же часть ее отрядов. Колебания партии в полной мере проявились на ее съезде, созванном 17 апреля 1918 г. в Москве. К числу противоречий с большевиками были отнесены вопросы о мире, социализации земли, об узурпации правительством прав ВЦИК, функции которого были сведены к формальному утверждению декретов. Делегаты не поддерживали большевистские идеи демократического централизма, требовали большей свободы творчества на местах. Специально подчеркивалось, что Советы должны быть проводниками «диктатуры пролетариата и трудового крестьянства», которое называлось «самым сильным отрядом восставшей армии трудящихся России». Не ставя под сомнение власть Советов, участники съезда 'Выступали против ее использования как орудия только большевистской политики.
Противоречия левых эсеров и большевиков резко обострились в мае — июне 1918 г. после принятия декретов о продовольственной диктатуре и комбедах. Левые эсеры были против диктатуры в продовольственном деле, а идее его централизации Наркомпродом противопоставляли децентрализацию, предлагая передать осуществление продовольственной политики местным Советам. Эсеры были против развязывания гражданской войны в деревне. Лидеров партии настораживало, что в официальных документах фигурировали не только «кулаки» и «деревенская буржуазия», но и «держатели хлеба». Они не без оснований опасались, что декреты ударят не только по кулаку, но и по среднему, мелкому крестьянству: документ обязывал каждого «владельца хлеба» сдать его, а «всех имеющих излишек хлеба и не вывозящих его на ссыпные пункты» объявлял «врагами народа». Левые эсеры негативно отнеслись и к созданию комбедов, называя их «комитетами лодырей».
