меня и побежали по тропинке вместе с другими студентами.
Дыхание участилось, когда я провел пальцами по волосам и подошел к телу, глядя вниз на останки и пытаясь заметить хоть какие-то признаки того, кто это мог быть.
Звезды, казалось, сияли ярче надо мной, и я смотрел на них в поисках ответа, чувствуя, что за мной наблюдают. Тень пересекла их сверху, и мое сердце пронзительно забилось, прежде чем Габриэль приземлился позади меня, схватив меня за руку и заставив повернуться к нему лицом.
— Габриэль, — пробормотал я, крепко сжав его плечо. — Что происходит?
— Тебе нужно идти, — сказал он, в его глазах мелькнула паника.
— Куда идти? — растерянно спросил я.
— К Дариусу. Сейчас же, Лэнс, — сказал он судорожно. — Он собирается вернуться домой, чтобы убить своего отца. Узы Хранителя притянут тебя к нему, как только начнется бой. И ты умрешь под перекрестным огнем прежде, чем Дариус падет на колени у ног Лайонел».
— Что? — задыхался я, мой разум не мог уловить, как продолжается безумие этой ночи.
— Поторопись, — рявкнул он, когда звук приближающихся учителей раздался дальше по тропинке. — У тебя всего несколько минут, чтобы остановить эту судьбу. Он в своей комнате, но ненадолго.
Я кивнул, и я практически ощущал, как игральные кости начинают метаться в этой судьбе.
Черт, я умру, если не сдвинусь с места.
Я бросился прочь от Габриэля со всей скоростью моего Ордена, и тысячи непонятных мне шепотков наполнили мои уши, словно звезды разговаривали между собой в небесах над головой. И я чувствовал себя слишком близко к их объятиям, когда моя смерть висела на волоске.
Дариус, что, черт возьми, ты делаешь?
31. Дариус
Желчь обжигала горло, когда я поднимался по лестнице в доме Игнис, поднимаясь по две ступени за раз и врываясь в свою комнату.
Я распахнул дверь, и она ударилась о стену с такой силой, что треснула прямо по центру цельного дерева, прежде чем я снова задвинул ее на место.
Мое сердце колотилось так бешено, что я чувствовал пульс во всем теле, мои мышцы тряслись и дрожали, а Дракон во мне рвался на свободу.
Яростный крик вырвался из меня, и я схватился за край сундука с сокровищами, опрокинув его на пол, отчего золотые монеты и драгоценные камни разлетелись по ковру во все стороны.
Сжав кулак, я направился к позолоченному зеркалу, висевшему на стене, с намерением ударить по нему костяшками пальцев, чтобы разрушить его, но замер, увидев себя в зеркале.
В моих глазах была тьма, которая заставила мое сердце учащенно забиться, и в тусклом свете моей комнаты, в котором мерцал лишь оранжевый огонь очага, я мог бы поклясться, что человек, смотревший на меня, был моим отцом. Кулак поднят, готовый к удару, ярость пылает в нем жарче, чем огонь дракона, и в его громадной туше нет ни капли милосердия.
Я сделал длинный вдох, дрожь в мышцах усилилась, пока я боролся с правдой, которая смотрела мне в лицо.
Я действительно становилась им. Моим кошмаром. Моим демоном. Моим монстром.
То, что я сделал сегодня вечером… страх, который я вызвал у девушки без всякой другой причины, кроме желания заставить ее склониться перед моей превосходящей силой, — это все он. Он повел бы себя именно так, и у меня свело живот, когда я осознал, что он будет гордиться мной за это.
Я изо всех сил вцепился в края туалетного столика, стоявшего перед зеркалом, и уставился на темное дерево, сосредоточившись на зернах, которые проступали сквозь него, чтобы не видеть, как отец смотрит на меня сквозь мое собственное отражение.
Это было то, чего он хотел. И все, чем я когда-либо клялся, что никогда не стану.
Я по глупости решил, что у меня больше времени. Времени, чтобы научиться темной магии, которой учил меня Лэнс, времени, чтобы овладеть магией огня и воды, времени, чтобы полностью обрести свою силу, чтобы бросить ему вызов, победить его, уничтожить его.
Я засыпал бесчисленное количество раз, мечтая о том, как этот монстр будет раздавлен под моей ногой, но вместо этого я обратил всю свою ярость и ненависть на девушку, которая не сделала мне ни черта, кроме того, что оказалась на моем пути.
Я закрыл глаза, но как только я это сделал, все, что я мог видеть — это она, то, как ее тело дрожало от холода, и как ее зеленый взгляд нашел меня, когда она лежала на краю бассейна, крепко сжимая свою сестру, и их любовь горела между ними.
Она видела меня тогда. Самого худшего из меня. Она смотрела в мои глаза, и я знал, что она знала, кем я был, и каким-то образом именно это сломило мою стойкость, пошатнуло мою волю и разрушило мою решимость видеть их сломленными.
Но к тому времени было уже слишком поздно. Мы сделали это. Я воплотил в себе человека, против которого всегда клялся бороться. Я стал им, как он всегда хотел, и то, как она смотрела на меня, было точно таким же, как Ксавье всегда смотрит на него.
Как будто я был самым ужасным существом, которое она когда-либо имела несчастье встретить. Как будто ее ненависть ко мне была рекой крови, которая текла по ее телу с каждым ударом ее сердца и никогда не иссякнет.
Меня переполняла тошнотворная уверенность в том, что я совершил нечто такое, после чего уже никогда не вернусь. Я прошел через завесу, о которой даже не подозревал. И теперь, когда я это сделал, я знал, что пройти через него снова будет все легче и легче. Каждое мое действие с этого момента будет определяться жестокостью, которую я проявил сегодня вечером, и я никогда не смогу этого отменить. Никогда не смогу вернуть все назад. Никогда не исправить то, что я сломал в девушке, которая заставляла меня гореть с самого первого момента нашей встречи.
Я не должен был беспокоиться. Мне не должно было быть никакого дела до
