Но если ему и команде действительно нужен Аленичев, без похода к руководству или, по крайней мере, коллективного письма не обойтись. Титов оказался поставлен в обстоятельства, когда ему нужно занять позицию. Одну или другую. Третьего не дано. «Пусть они перед руководством ставят вопрос, если хотят, чтобы Дима вернулся», — сказал Геннадий Логофет, и с ним нельзя не согласиться. Ведь это — проверка на прочность отношений. Суровая проверка. В жизни так бывает.
— Вы бы смогли поступить так же, как Аленичев? — спросил я Титова ближе к концу мая.
— Думаю, смог бы.
По — моему, лучшего момента для того, чтобы доказать эти слова на деле, представиться не могло. Как все вышло на самом деле, вы уже знаете. Я — пока нет.
Рассуждая о корпоративной этике и субординации, мы забываем о главном. О праве человека сказать правду, какой бы горькой она ни была. Возмущаясь тем, что Аленичев своими откровениями нарушил те или иные неписаные законы, мы поощряем лицемерие и равнодушие.
Я знаю Аленичева с начала 1990-х. И никогда не забуду об одном. Когда в 1994-м я попал в опалу к Романцеву и тот распорядился: «Рабинера за километр к Тарасовке не подпускать», Аленичев был едва ли не единственным человеком, который каждый раз после приезда репортеров «Спорт — экспресса» на спартаковскую базу передавал через Алексея Матвеева слова поддержки.
Такое не забывается.
Если бы откровения Аленичева были не более чем выдумкой обиженного футболиста, эхо одного — единственного интервью не вызвало бы моментального обвала всей двухлетней спартаковской системы. Она оказалась карточным домиком, киношной декорацией — сколь внешне благообразной, как манера поведения Старкова, столь и хрупкой. Ее сдуло первым же порывом резкого и честного слова.
В дни, когда я работаю над этой частью повествования, Аленичев по—прежнему находится в «подвисшем» состоянии. Вы, читатель этой книги, уже будете знать, в какую сторону повернулась его карьера. Но мне не хотелось бы писать «понадежнее», на все случаи жизни. Пусть даже не оправдаются мои ожидания, пусть все окажется банальнее и скучнее — но вы будете знать, на что автор надеялся и к чему призывал команду в конце мая. Тем интереснее знать, сбылись ли его надежды.
Надежды эти, надо заметить, были не только моими. 7 мая, во время матча «Спартак» — «Торпедо», в VIP — ложе Лужников болельщики красно — белых вручили владельцу клуба Леониду Федуну письмо, подписанное всеми без исключения организованными группами поклонников «Спартака». По имеющейся информации, Федун бегло прочитал письмо, после чего положил его в карман. Получил ли документ какой — либо дальнейший ход, неизвестно.
На протяжении мая спартаковские болельщики не хотели афишировать свой поступок, опасаясь, что он будет расценен как пиар — акция. Но никакой реакции клуба или лично Федуна так и не последовало. А в день выхода в свет первой части моего материала о «деле Аленичева», опубликованного в «Спорт — экспрессе» 29 и 30 мая, мне позвонили болельщики и предоставили текст своего письма.
«Председателю совета директоров
ФК «Спартак» (Москва)
г-ну Федуну Л. А.
Уважаемый Леонид Арнольдович!
Хотим еще раз обратиться к Вам по поводу дальнейшей карьеры капитана ФК «Спартак» Дмитрия Аленичева.
Наш клуб находится сейчас в очень непростой ситуации. Непростой в том числе и из-за известных заявлений Дмитрия, возможно, в чем-то непродуманных, но, безусловно, искренних и сделанных исключительно из желания помочь «Спартаку».
Мы, разумеется, не понаслышке знаем о том, что такое «корпоративная этика» и «законы бизнеса», и прекрасно понимаем, чем было продиктовано решение об отчислении Дмитрия Аленичева из команды. Но нам кажется, что здесь тот самый случай, когда «нет правил без исключений». Сама исключительность роли Аленичева для сегодняшнего и, что немаловажно, будущего «Спартака» подсказывает нам это.
Мы все очень разные и по — разному видим пути выхода клуба из сложившегося положения. Но в одном разногласий нет: сделать это, вернуть «Спартак» на лидирующие позиции мы сможем только все вместе.
В этой связи Ваше возможное решение о возвращении Дмитрия в команду отнюдь не будет свидетельствовать о Вашей слабости. Наоборот, это могло бы стать мощнейшим фактором, способным объединить всех без исключения болельщиков «Спартака», и ярким примером Вашей силы и мудрости как руководителя.
Мы просим Вас вернуть в команду капитана «Спартака» Дмитрия Аленичева.
Мы должны быть вместе. Только вместе мы сможем победить.
С надеждой на понимание и бесконечной уверенностью в Величии и Непобедимости нашего «Спартака»!
С уважением, болельщики футбольного клуба «Спартак» (Москва)».
Верно заметил Юран: вернув Аленичева, боссы «Спартака» впервые за долгое время оказались бы заодно с миллионами своих болельщиков. И, что не менее важно, — с собственной командой. Это уникальный шанс восстановить единение! Иначе ведь и футболисты воздвигнут внутри себя барьер безразличия. Главным для них будет не высовываться и спокойно получать зарплату. А жить на поле и вне его двумя разными жизнями невозможно: чтобы умирать за команду на стадионе, надо переживать за нее всегда. Как Аленичев. Как Стивен Джеррард и Тьерри Анри, которые не смогли уйти из «Ливерпуля» и «Арсенала», несмотря на фантастические предложения «Челси» и «Барселоны». Не смогли, потому что это было выше их сил. Команды, в которых они «капитанили», стали для них неотъемлемой частью жизни.
«Вы должны этому человеку памятник поставить! На стадионе „Спартак“»!
Эту фразу об Аленичеве нынешний главный тренер «Челси» Жозе Моуринью произнес в ноябре 2004 года в московской гостинице «Балчуг», где лондонский клуб жил перед матчем Лиги чемпионов с ЦСКА. Полузащитник «Спартака» приехал в гости к человеку, вместе с которым за два предыдущих сезона выиграл оба еврокубка и в каждом из финалов забил по голу. Приехал — и Аленичев с Моуринью заключили друг друга в объятия.
