Тем временем в другой сфере, в сфере международных интриг и политики силы, в которой имя Фредерика Дугласа представляло пустой звук, происходили события «по плану». Экспансионисты в Соединенных Штатах дождались, когда президент Грант занял свой пост, и сразу же возобновили попытки укрепиться в Караибском море.
Острова Караибского моря обладали огромной потенциальной ценностью. Тучные земли таили несметные богатства. Чернокожие бедняки, в свое время привезенные туда из Африки, представляли собой дешевую рабочую силу. Ключом к островам был Санто-Доминго, за который в прошлом шла отчаянная борьба между Испанией, Францией и Великобританией.
Со времени первой высадки Колумба 6 декабря 1492 года история острова писалась кровью. На одном конце его родилась вторая по счету республика в западном полушарии, получившая название Гаити. Когда Грант стал президентом Соединенных Штатов, Гаити уже существовала шестьдесят шесть лет, несмотря на то, что другие государства считали эту республику аномалией. На другом конце острова находилось более слабое государство — Санто-Доминго. Пока Соединенные Штаты были заняты гражданской войной, Испания аннексировала его под сурдинку. По этой причине «черная республика» Гаити, обладавшая скорее рвением, чем силой, стремилась занять место Соединенных Штатов в качестве защитника Санто-Доминго от агрессии европейских держав. В 1865 году Санто-Доминго сумело свергнуть власть Испании, но до независимости ему было далеко. Президент, опытный в военной тактике, отлично понимал, как необходимо иметь военные базы и порты для заправки углем в Караибском море. Не менее жадно взирали адмиралы и генералы многих других государств на Мол Сейнт-Николас — одну из лучших гаваней западного полушария. Но народ Гаити сумел удержать этот порт, и тогда американцы обратили свои взоры на другой, тоже неплохой порт в заливе Самона в Санто-Доминго. И вот президент Грант предложил «защиту» могущественных Соединенных Штатов «слабому, беспомощному народу, раздираемому на части внутренней борьбой и неспособному сохранять порядок у себя дома и вызывать уважение к себе за рубежом».
Но бдительный Чарльз Самнер выступил по этому поводу в сенате, и в течение целых шести часов голос его не умолкал под сводами большого зала. Его протест против аннексии Санто-Доминго отозвался эхом по всей стране.
Дуглас, поглощенный своими заботами, услыхал отголоски дебатов и выступил в защиту президента Гранта. Его сотрудники глядели на него в изумлении.
— Да как вы можете, Дуглас! — восклицали они. — Разве вы не видите, что это означает? И как вы решаетесь выступать против Самнера? Ведь это же самый отважный друг негров в конгрессе!
— Я не против Чарльза Самнера! Наш сенатор рассматривает предполагаемую аннексию как угрозу уничтожения негритянского государства, вот почему он так рьяно выступает против этого. Но даже великие и славные люди способны ошибаться!
Джордж Даунинг, пристально глядя на честное взволнованное лицо Дугласа, подумал: «Вот именно!»
Чарльз Самнер лежал на диване в библиотеке своего большого дома на Лафайет-сквер, слушая Дугласа с закрытыми глазами. Силы Самнера иссякали. Каждое из этих колоссальных усилий подтачивало его жизнь. Самнер был одним из немногих людей своего времени, понимавших, что союз и теперь еще может потерпеть поражение. В последний период деятельности Линкольна он был ближайшим его соратником и прилагал все усилия, чтобы выполнить заветы своего любимого главнокомандующего. Он слушал Дугласа, тоже знавшего и любившего Линкольна, и недовольно хмурился. Потом нетерпеливо сел, сбросив с себя легкий плед.
— Полноте, Дуглас, вы витаете в облаках! — сказал он, насмешливо фыркнув. — У вас в ушах все еще звучит сладкая песня эмансипации, заглушая все остальное. Боюсь, что вам предстоит мрачное пробуждение. — Его глаза потемнели. — И долго ждать не придется!
Уже через несколько дней Дуглас, приглашенный в Белый дом, ощутил и сам холодок предчувствия. Президент ошарашил его прямым вопросом.
— Ну, что теперь вы думаете о вашем дружке Самнере?
— Я считаю, мистер президент, — ответил Дуглас, осторожно подбирая слова, — что сенатор Самнер честный и доблестный государственный деятель. Он выступает против присоединения Саито-Доминго, полагая, что защищает этим, как и всегда, борьбу цветной расы. — Дуглас заметил, что краска медленно заливает лицо президента, и договорил ровным голосом: — Но вместе с тем я считаю, что на сей раз сенатор Самнер ошибается.
— Вы действительно так считаете? — в голосе президента слышалось удивление.
— Да, сэр. Если Санто-Доминго станет штатом Американского союза, я не вижу в этом больше бесчестия, чем если Канзас, или Небраска, или любая иная территория становится штатом. Это лишь означает, что часть приобретает силу целого.
Президент уселся поудобнее, на губах его заиграла улыбка. Дуглас наклонился к нему.
— А вы, мистер президент, что вы думаете о сенаторе Самнере?
Ответ президента был лаконичен:
— Я думаю, что он сумасшедший!
Комиссия, посланная президентом Грантом на Караибские острова, была одной из многих. Государственный секретарь Сьюард ездил сам в Гаити весной 1865 года. А в 1867 году он послал туда своего сына — помощника государственного секретаря. Назначение Фредерика Дугласа в комиссию Гранта являлось красивым жестом.
Военный корабль, на борту которого находилась сотня солдат морской пехоты и пятьсот матросов, под развевающимся американским флагом вошел в залив Самона, доставив туда пассажиров: Фредерика Дугласа вместе с конфиденциальной разведывательной комиссией. Комиссию сопровождал репортер нью-йоркской газеты «Уорлд», который создал немало шума вокруг «сердечных отношений» Дугласа с остальными членами комиссии, а также того, что Дуглас занимал почетное место за столом капитана. Вообще путешествие прошло великолепно.
Пробыв тридцать шесть часов в порту, комиссия приготовилась покинуть его, сделав вывод, что весь народ Санто-Доминго «единодушно» стоит за присоединение к Соединенным Штатам. Дуглас ничего не слыхал ни о повстанческой борьбе, происходящей в горах, ни о враждующих фракциях, каждая из которых торговалась с Америкой, ожидая ее помощи, ни о тех долларах, которыми золотил себе сюда дорогу Нью-Йорк.
И все-таки, несмотря на труды этой комиссии, Горас Грили и Чарльз Самнер провалили законопроект о присоединении. Для некоторых кругов это явилось горьким разочарованием, но все же далеко не окончательным ударом.
Негритянские рабочие организовали свой Общеамериканский съезд в Вашингтоне в январе 1869 года. Съезд принял резолюцию, требующую всеобщего избирательного права, раздачи государственных земель на Юге неграм, укрепления Бюро по делам освобожденных негров, национального налога в пользу негритянских школ и проведения конгрессом политики реконструкции. В результате этого съезда зародился Национальный союз цветных рабочих с собственной еженедельной газетой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
