Я наконец-то вспомнил, что нужно делать. И медленно пошел в глубь помещения, где мельтешили одинокие дамы из числа Ждущих, прекрасные и не очень. Мелькнула шальная мысль: «Клянусь мамой, еще ни один коп не искал себе любовницу с арестованным в кулаке!» Я нервно хмыкнул и принялся считать:
– Один, два, три… – я даже не видел лиц, они сливались в одно смутное колышущееся пятно, а я шел сквозь это пятно с дурацкой усмешкой, – шесть, семь… какая жалость, что у меня совсем другой номер, незабвенная… десять, одиннадцать… позвольте пройти… восемнадцать, девятнадцать. Вас-то мне и надо, леди!
– Ты нарочно? Опять колдуешь? – спросил знакомый голос. – Зря ты это, сэр Макс. Ну да теперь уж ничего не поделаешь. С судьбой не спорят, так ведь?
Я, наконец, сфокусировал зрение. Бледное пятно лица постепенно приобрело знакомые милые очертания. Леди Меламори настороженно смотрела на меня. Кажется, она не могла решить, что лучше: броситься мне на шею или спасаться бегством.
– Это уже слишком, – сказал я. – Нет, это действительно чересчур!
А потом я уселся на пол и начал смеяться. Плевать мне было на приличия да и на все остальное! Мой разум решительно отказывался принимать участие в этом бредовом приключении.
Кажется, моя истерика лучше всяких слов убедила Меламори в том, что никакого заговора против нее не было. Никогда.
– Давай уйдем отсюда, сэр Макс, – попросила она, присев на корточки рядом со мной. Осторожно погладила мою бедную сумасшедшую голову, шепнула: – Ты перепугаешь посетителей. Пошли, на улице досмеешься, если захочешь. Поднимайся!
Я послушно оперся на маленькую сильную ручку. Грешные Магистры, эта хрупкая леди подняла меня без всяких усилий.
Свежий ветерок быстро расставил все по местам, так что смеяться мне сразу расхотелось.
– В последнее время происходит множество странных вещей, Меламори, – сказал я. И замолчал. Да и о чем тут было говорить.
– Макс, – отозвалась она. – Мне очень стыдно. У тебя в спальне… словом, теперь я понимаю, что несла ужасную чушь, но мне было так страшно! Я совсем голову потеряла.
– Представляю, – я пожал плечами. – Заснуть у себя дома, а проснуться черт знает где…
– Кто такой «черт»? – равнодушно переспросила Меламори.
Мне уже не раз приходилось выпутываться из подобных идиоматических недоразумений, но тут я только устало махнул рукой.
– Какая разница. Только знаешь, я ведь действительно ничего специально не делал. Я до сих пор понятия не имею, как это могло получиться…
– Верю, – кивнула Меламори. – Теперь я понимаю, что ты сам представления не имеешь, что можешь натворить, но… Это уже не имеет никакого значения.
– Почему?
– Потому что… Так уж все получилось. Только мы пойдем к тебе, а не ко мне. Я живу слишком близко, поэтому… Словом, пусть эта последняя прогулка будет долгой.
– Последняя? Ты с ума сошла, Меламори. Думаешь, я откушу тебе голову в порыве страсти?
Я пытался стать веселым, потому что я должен был немедленно стать веселым, дырку над всем в небе!
– Конечно, ты не откусишь мне голову, она просто не пролезет в твою глотку. – Меламори беспомощно улыбнулась. – Но не в этом дело. Ты вообще понимаешь, где мы с тобой встретились, Макс?
– В Квартале Свиданий. Ты не поверишь, но я сам не знаю, как меня туда занесло… Думай, что хочешь, но я пришел туда вслед за парнем с перламутровым поясом… Ну, ты же знаешь про всю эту кутерьму с поясами?
Меламори кивнула, и я продолжил.
– Мы немного побезобразничали на улице, а потом я его арестовал. Он все еще здесь! – я показал ей свой левый кулак.
– Ты хочешь сказать… – Меламори расхохоталась.
Теперь пришла ее очередь усаживаться на тротуар. Я сел рядом и обнял ее за плечи. Меламори стонала от смеха.
– Я-то думала, что ты… Ох, не могу! Ты – самый потрясающий парень в Мире, сэр Макс. Я тебя обожаю! Какая… какая досада!
В конце концов, мы пошли дальше.
– Ты никогда раньше не был в Квартале Свиданий? – внезапно спросила Меламори.
– Да нет. У нас, в Пустых Землях, все обстоит как-то проще… Или наоборот, сложнее – это смотря с какой точки зрения. В общем, не был я там никогда.
– И ты не знаешь, – голос Меламори окончательно превратился в шепот, – не знаешь, что люди, которые встретились в Квартале Свиданий, должны провести вместе ночь и расстаться?
– В нашем случае это совершенно невозможно, – я улыбался, хотя мое сердце медленно опускалось вниз. – Мы же оба не собираемся бросать работу, как я понимаю.
Меламори покачала головой.
– Это не обязательно. Мы можем видеться сколько угодно, но… мы будем чужими, Макс. Я имею в виду… Словом, и так понятно. Это – традиция. Тут уж ничего не поделаешь. Я сама виновата, пошла туда из вредности, хотела что-то доказать, не знаю уж кому… Не нужно мне было сегодня никуда ходить, да и тебе тоже. Хотя кто тут может быть виноват? Такие вещи люди сами не решают.
– Но…
Я совсем растерялся. У меня в голове уже была такая каша, что можно было просто заткнуться.
– Давай не будем об этом, Макс, ладно? Утро еще не скоро, а… Говорят, что судьба умнее нас.
– Не будем, так не будем. Но мне кажется, что все это какая-то первобытная ерунда. Мы сами можем решить, что делать. При чем тут всякие дурацкие традиции? Если хочешь, сегодня мы можем просто погулять, как будто ничего не случилось, никому ни о чем не станем рассказывать, а потом, когда…
– Не хочу. Да это и невозможно. – Меламори вздохнула, улыбнулась и нежно закрыла мой рот ледяной ладошкой. – Хватит об этом, ладно?
Мы молча пошли дальше. Улица Старых Монеток была уже совсем близко. Еще несколько минут, и мы вошли в мою темную гостиную. Раздалось требовательное мяуканье Эллы и Армстронга. Ночь там или день, с дамой ты или без, а раз уж пришел – давай еду! Так что мне пришлось на минутку отвлечься. Меламори с изумлением разглядывала моих котят.
– Так вот они какие, будущие родители Королевских кошек! Где ты их взял, Макс?
– Как где? Их прислали из поместья Мелифаро, разве ты не знала?
– А почему тогда весь Двор убежден, что это неизвестная порода?
– А Магистры его знают. Просто я их расчесал. Кажется, до меня это никому в голову не приходило… Меламори, ты уверена, что все в порядке? Что бы ты там ни думала, но больше всего на свете я ненавижу принуждение.
– Я же сказала тебе: от нас теперь ничего не зависит, Макс. Все уже случилось. Единственное, что мы можем сделать – это потерять еще кучу времени.
– Ладно, – улыбнулся я. – Не буду я с тобой спорить… пока! – и я сгреб в охапку это чудо природы. – Я тоже не собираюсь терять время.
– Только постарайся не выпустить своего арестованного. Чего я точно не собираюсь делать этой ночью, так это гоняться за ним по всему дому.
Меламори улыбнулась насмешливо и печально. Я представил себе, как будет выглядеть наша погоня и рассмеялся так, что мы оба чуть не полетели с лестницы. Меламори напрягла свое воображение и тоже захихикала. Наверное, мы вели себя не слишком романтично, но это было именно то, что надо. Смех – отличная приправа к страсти, куда лучшая, чем томная серьезность, с каковой набрасываются друг на друга герои мелодрам, которые я ненавижу.
Единственное, что порядком отравляло мне жизнь, так это дурацкие разговоры насчет «последнего раза», которые столь несвоевременно начала и так же несвоевременно оборвала Меламори по дороге домой. Считается, что предопределенность разлуки обостряет наслаждение. Не знаю, не знаю! Думаю, что эта ночь показалась бы мне по-настоящему прекрасной, если бы не мысли о том, что скоро придет утро, и мне придется вести безнадежную войну с предрассудками своего наконец-то обретенного сокровища. Эти размышления не способствовали моим судорожным попыткам почувствовать себя счастливым.
– Как странно, – сказала Меламори. – Я так тебя боялась, Макс. А оказалось, что с тобой хорошо и спокойно. Так спокойно, словно бы только это мне и было нужно всю жизнь… Глупо все получилось.
– Что получилось глупо? – улыбнулся я. – Надеюсь, не то, что я только что делал?
– Ну уж! – рассмеялась Меламори. – На этот счет трудно что-то сказать. Занятие само по себе не слишком интеллектуальное!
Теперь мы смеялись вместе. А потом Меламори разревелась, что, по моим представлениям, было делом абсолютно невозможным. Я так растерялся, что целую минуту изобретал способ ее успокоить. Тоже мне, «мыслитель».
Солнце, появления которого я с ужасом ожидал всю ночь, все-таки вскарабкалось на небо в положенное время. Меламори дремала на моей пришитой подушке, чему-то улыбаясь во сне.
К этому моменту мне стало совершенно ясно, что нужно делать. План действий, простенький, но сердитый, был ясен, как утреннее небо. Я просто никуда ее не отпущу. Пусть себе спит, а когда проснется, я буду сидеть рядом. Я сгребу ее в охапку, и она станет визжать, выдираться и нести всякую чушь насчет своих дурацких традиций. А я буду молча слушать весь этот бред и ждать столько, сколько понадобится, чтобы она умолкла хоть на миг, и тогда я скажу ей: «Милая, пока ты спала, я договорился с судьбой. Она не будет возражать, если мы еще немного побудем вместе!» А если у леди Меламори все еще останутся возражения, ее просто никто не станет слушать.
