этот раз всё прошло без психологических травм, и это благодаря тебе.
Джеки подавила горький смешок и выскочила на тротуар.
Смотря для кого. Кто-то остался без травм, а кто-то будет еще неделю чувствовать прикосновение губ на своём виске. И этот кто-то не Люк Бреннер. Боже, неужели он съедет? Так скоро? Не верится. Она поёжилась на ветру и, не останавливаясь, двинулась к остановке. Люк приноровился к её шагу и забросил тяжёлую руку ей на плечо. Как бы между прочим. Будто это в порядке вещей. Он запрокинул голову и подставил лицо мороси.
— Неужели у меня будет большая кровать? — простонал с будоражащим возбуждением в голосе. — Больше никакого сна на полу. Никогда. Только кроватка, — он снова опустил голову, притянул Джеки к груди и резко потрепал по плечу. — Слава богу, у тебя нет ревнивого бойфренда, и ты пошла со мной. Так и знал, что твои серьезные брови произведут впечатление.
По грудной клетке расползлась тупая боль. Джеки поморщилась этими самыми серьезными бровями. Старая добрая Печенька. Заплатка, которой можно прикрыть дыру в плане, если сестра и приятель оказались слишком заняты. Которая пригодится для выбора смокинга и прикрытия перед хозяйкой квартиры, но которую легко можно задвинуть в ящик стола в остальное время.
Она осторожно вывернулась из-под тяжёлой руки и сделала полшага в сторону.
— Очень удобно иметь при себе такую подушку безопасности, да?
Дерьмо. Прозвучало жалко даже для себя. Но Люк только фыркнул.
— Настолько удобно, что нельзя отдать кому-то ещё, — снова потянулся к ней, подхватил за талию и, совершенно обезумев от эйфории, резко приподнял и тут же опустил. — Эта миссис Клеменс сразу поняла, что ты не дашь заблевать толчок или пробить дыру в потолке или…
В висок будто прилетел острый камешек. Тупая боль в груди расползлась шире, захватывая и выкручивая все органы.
Достаточно. Просто достаточно.
Джеки резко уперлась ладонями в сильные плечи и оттолкнулась.
— Хватит, — собственный голос прозвучал тихо, но чётко.
Даже слишком чётко. Люк замер.
— Ты какая-то нервная, — его руки будто сами собой разошлись в стороны, и она, покачнувшись, отступила назад.
Вокруг сразу стало холодно и пусто. Морось усилилась. Да и плевать.
— Хватит, Люк, — Джеки подняла раскрытые ладони и сделала ещё шаг назад. — Просто не надо меня больше трогать, вот и всё.
Голубые глаза сузились. Он непонимающе нахмурился, но так и остался стоять на месте.
— Что случилось, Джекс? — голос мгновенно посерьезнел.
— Ничего, — она прикусила губу и пошла дальше по тротуару.
Он ведь и правда вообще ничего не понимает. И не поймёт.
— Джекс, — прилетело в спину.
Шаг. Еще шаг, быстрее…
— Джекс, подожди, — на запястье сомкнулись горячие пальцы.
О нет. Зря. Волна бешенства вышла из берегов.
— Не трогай, — Джеки выдернула руку и резко развернулась. Остановилась и натянула рукава до самых пальцев. Люк ошарашенно застыл. — Ты уже сам не видишь, как переходишь личные границы, — она прямо заглянула ему в лицо. — Раньше это было забавно, но мне надоело.
— Что я сделал?
— То есть, по-твоему, ничего? — она нервно смахнула с лица короткую, мокрую прядь. — По-твоему, в порядке вещей зажимать меня, как безвольную резиновую куклу?
Его недоумение стало совсем смешным. Глаза округлились, рот забавно приоткрылся.
— Так ты из-за этого взбесилась? — Люк с недоверчивым видом сделал шажок вперед.
Лучше бы он заткнулся.
— Этого недостаточно? — рявкнула Джеки.
— А что еще мне нужно было делать? — он развёл руки в стороны. — Эта серьезная профессорша подумала, что мы пара, и сразу поплыла. Я просто поддерживал легенду.
Тупая боль уже начала перекрывать дыхание.
— Можно подумать, ты не для того взял меня за руку возле двери, чтобы она сразу же так подумала, — Джеки резко отёрла намокшее лицо ладонью.
Морось начала превращаться в дождь.
— Конечно, не для того, — Люк снова поморщился.
Теперь он считает её еще и идиоткой.
— Да и ладно, похрен, ты мог бы остановиться только на этом: просто миленько держать меня за руку, будто влюблён в каждую мою веснушку. Но не-е-ет, — из груди вырвался надломленный смешок. — Ты как обычно не смог включить тормоза и решил: почему бы не довести всё до абсурда, правда? Почему бы не вертеть мной, как марионеткой, при посторонней тётке только потому, что это забавно?!
Люк невесело фыркнул. Запустил пальцы в волосы и резко прочесал мокнущие пряди.
— Знаешь, что реально забавно? — он ткнул в неё пальцем. — Слышать это от девчонки, которая заставила меня засосаться с ней. Просто оборжаться, как смешно.
Щёки запылали.
Сволочь.
— Спасибо, что припомнил, — Джеки отступила на полшага назад.
— Обращайся.
— Ты пересосался уже с половиной Бристоля и окрестностей, и это меньшее, что ты делал, но именно мне будешь припоминать всю жизнь. И с тех пор ты решил, что тебе можно всё. Ведь Печенька всегда рядом, ею можно прикрыться от ветра, и нахрена её кому-то отдавать? — в собственном голосе зазвучали вся накопленная горечь и злость. — Почему бы не выставить её дурой при однокурснике, которому она явно нравилась? Иначе ведь у неё может появиться бойфренд, и это станет охренеть как неудобно!
Люк обалдело моргнул, лицо заметно побледнело. Пусть он всё опровергнет. Скажет хоть одно хорошее слово… Но он, запрокинул голову и резко, сухо рассмеялся в небо.
— Ты не несла такой бред, даже когда решила, что Артур твоя судьба, — жесткие слова, будто камешки, отскочили от тротуара и ударили висок. — То есть, по-твоему, я вот такой дебил, да? — Люк выдернул из кармана сигаретную пачку.
Нашел подходящее время перевернуть всё в свою пользу.
— Я этого не говорила, — Джеки опустила взгляд под ноги.
— Но подумала,
— Нет, не…
— Придурок Люси, который так и не повзрослел, да? — он зажал пальцами быстро мокнущую сигарету и наскоро прикурил. Успел. Глубокий вдох, затяжка. Дым поднялся в воздух и смешался с дождём. Как удобно выставлять себя хорошим, когда сам виноват.
Всё тело облепила усталость, будто застывшая лава превратилась в тяжёлые камни. Джеки прикусила губу и сокрушенно качнула головой.
— Ты повзрослел, — она пристально заглянула в голубые глаза. — Очень заметно повзрослел, но не по отношению ко мне.
