— О, — сказал сержант, надул щеки и выпустил воздух. Это объясняло неразбериху. Предпринимать «неофициальные» действия против Дома, Который Построил Моралес, не придется.
— Но. — Он сделал паузу. Следующая фраза вполне могла навлечь на него неприятности. Однако требовалось прояснить кое-какие детали. — Сэр, почему вы еще не призвали его к ответу?
— И что потом, сержант? У сержанта Моралеса было шесть месяцев перекроить эту роту. На всех ключевых местах «его» люди. Всякий, кто за эти шесть месяцев не поладил с ним, как Льюис, был понижен в звании или переведен в другую часть. Дверь в его канцелярию заперта на мощный замок, и похоже, он единственный, у кого есть ключ. И всю последнюю неделю ему просто необходимо было присутствовать на каких-то многочисленных совещаниях.
С чувством беспомощной досады лейтенант сделал паузу и провел рукой по ежику волос на голове.
— И потом, была еще целая проблема, что с этим делать, — продолжал он, смотря в глаза угрюмому сержанту. — Положим, я закусил удила и настоял, чтобы он передал мне документацию. И предположим, он их передал.
— И вообразим, что среди документов с еще не просохшими чернилами, — сказал он с кривой ухмылкой, — я обнаружил явные доказательства пропажи имущества, состряпанных административных наказаний, чего угодно. Что потом, Старшой?
Паппасу никогда раньше не доводилось идти таким путем, но он знал основные принципы. Он вытащил ручку из нагрудного кармана и начал скрести ею голову.
— Полагаю, вам следовало обратиться к командиру батальона, сэр, может быть, к генеральному инспектору, с рапортом о проведении расследования. Если имеются веские доказательства совершенного преступления или преступлений, то, может быть, вызвать военную полицию или Отдел криминальных расследований.
Арнольд устало улыбнулся и посмотрел на часы.
— Ну, думаю, у нас недостаточно времени дискутировать по этому поводу, поскольку у вас, или, скорее, теперь у меня, на руках взвод, раскиданный по черт знает каким углам, да и наведением порядка надо заняться. Поэтому буду краток. У батальона нет командира.
Паппас недоуменно уставился на него.
— Сэр, даже при нехватке офицеров и сержантов командная цепь все равно существует, — непоколебимо произнес Паппас. Для военных это было все равно что Гибралтарская Скала. Командная цепь существовала всегда.
— Командир батальона одновременно командир роты «Чарли». Во всех практических смыслах он им и является. Капитан Вулф с трудом удерживает свою роту в рамках. «Бригадного» командира нет, потому что хотя мы и отдельный боевой полк, по существу, мы представляем собой три отдельных батальона. Нет ни полкового командира, ни даже штаба полка. Следующий реальный командир в цепи командования этой части, после капитана Вулфа, это генерал Лефт на Базе Титан.
— Вот дерьмо, — прошептал Паппас.
— Думаете, мне следует ему позвонить? «Простите, генерал Лефт, это лейтенант Арнольд. Мой первый сержант плохо ко мне относится, и я не знаю, что делать».
Офицер снова улыбнулся.
— Есть один, сосчитайте их, один офицер Флота с опытом службы в действующих частях, на Восточном побережье, майор Марлоу, С-3 и исполняющий обязанности командира Второго батальона в Форт-Джексоне. Позавчера я позвонил ему. Он заявил, что понимает, что у меня проблема, что у самого их столько, что он не успевает их считать, и что мне придется справляться, пока не начнут прибывать члены штаба нашего батальона. «Три Пятака» является последним из отрядов ББС, комплектуемых из американских частей. Он последний в очереди за снаряжением, последний в очереди на подготовку и особенно последний на пополнение персонала.
Паппас мотал головой. Не от недоверия, а скорее в ужасе.
— Я и не знал, что мы в такой заднице.
— Уж поверьте, сержант. Я поверить не могу, что вы получили омоложение. Вы точно счастливчик. В прошлом году было призвано и прошло обучение свыше четырех миллионов срочников. Но, — он улыбнулся и воздел руки, — потому что у галактидов закончились омолаживающие препараты, было заполнено только пять процентов должностей майоров, подполковников и полных полковников.
— В «Арми таймс» была статья, — продолжал он, — по поводу заполнения вакансий в частях. Заполнено только три процента должностей в боевых и вспомогательных частях ранга бригады и ниже.
— Ой!
— То же самое происходит и у рядового и сержантского состава. Кстати, мои поздравления, вы исполняющий обязанности главного сержанта батальона. — Он снова остановился и опять провел рукой по волосам.
— Итак, главный сержант, о чем я говорил? А, криминальные расследования и военная полиция. На случай, если вы не обратили внимания, то тут идет что-то вроде войны. — Оттопыренным большим пальцем он махнул в сторону темноты за окном. — Военная полиция патрулирует в составе не меньше отделения. Ночью они сидят в своих вооруженных «Хаммерах», и «Хаммеры» находятся в пределах досягаемости друг друга. В военном городке такого размера обычно расквартирован батальон военной полиции. У нас рота. Отдел криминальных расследований у нас должен быть не меньше взвода, а скорее рота. Их всего трое. Меньше отделения.
— Итак, — лейтенант Арнольд улыбнулся с мрачным юмором, — как я уже говорил, я чертовски рад вашему появлению.
— Что бы вы сделали, если бы я не появился? — спросил Паппас.
— Прижал бы его, скорее всего завтра или днем позже.
— И что потом?
— Вероятно, к утру я был бы мертв, — ответил офицер абсолютно серьезно. — Четверо из этой роты, сержанты, официально числятся дезертирами. Я случайно подслушал, как один из них сказал, что они не хотят повторить судьбу сержанта Резерфорда.
Он снова мрачно улыбнулся.
— Думаю, мне полагалось это услышать. Одной из первых бумаг, переданных мне оперативным сержантом, был список дезертиров. Бегство штаб-сержанта с восьмилетним стажем в воздушно-десантных частях, вся грудь в наградах, бросается в глаза.
Паппас покачал головой:
— Твою мать, сэр. Снова вернулись семидесятые.
Офицер изогнул бровь:
— Что?
Паппас опять покачал головой и снова поскреб голову. Он смахнул упавшую перхоть со стола.
— Не обращайте внимания, сэр. Задолго до вашего времени. Он подумал и в свою очередь посмотрел на часы.
— Когда обычно показывается Моралес? — спросил он.
— Обычно он подкатывает к девяти, — усмехнулся лейтенант. — Официально он проводит «индивидуальную физподготовку». Единственный оставшийся штаб-сержант управляется с построениями. Сержант Райерсон, похоже, в порядке, он только-только научился держать голову опущенной, а глаза закрытыми. Не знаю насчет дежурного, хотя он мог попытаться примкнуть к Моралесу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
