— День будет ясным. — Пилигрим обращался к Герману — Смотри, какой алый рассвет.
Полусонный Герман в ответ лишь зевнул и потер глаза.
— Неужели люди раньше строили такие поля, чтобы по ним бегали самолеты? — сказал он. — Даже не верится.
— А что тебя удивляет, друг мой? Раньше люди многое могли, даже летать.
— Они и сейчас умеют летать, — с сарказмом усмехнулся Герман, вспоминая машины Ангелов, — ну а сверху вниз может полететь даже Густав.
— Ты о геликоптерах? — Дуго нахмурился. — У них от силы пять быть может, шесть машин, а здесь были десятки военных самолетов. И каждый был способен поднять в небо атомную бомбу..
— Жрать готово! — позвал Густав.
После скудного завтрака отряд двинулся в путь. Идти было тяжело, Буря прошлась по земле яростным плугом. То и дело приходилось перебираться через завалы мусора и груды поваленных, вырванных с корнем древесных стволов. Все окрестные леса попросту легли под силой ураганного ветра. И только уже ближе к полудню отряд миновал затронутую Бурей местность и выбрался на земли, которые стихия обошла стороной. Миновав густой ельник, они снова оказались в полях. Правда, луговых цветов здесь было намного меньше, чем возле самого Франкфурта, зато трава росла буйная и густая. Сырая после дождя, она сильно стесняла движения, идти по ней было тяжело. Местами земля была так щедро залита водой, что приходилось шлепать по глубоким лужам. Вскоре у всех промокли ноги и штаны до самых колен. Густав снова заныл, что его бедные ноженьки такого издевательства над ними не вынесут.
— Я вот тут подумал, — обернулся Герман к великану, — а нужны ли тебе вообще ноги, раз они не приспособлены даже для того, чтобы тащить твое толстое пузо?
— Очень нужны, — испугался великан. — Ты что? Я без них никуда!
Пилигрим хмыкнул в бороду — даже его, обычно невозмутимого, новое откровение Густава развеселило.
Путники забрались на низкий пологий холм и увидели, что внизу протекает неширокая речушка. Ее берега густо заросли высоким камышом. Покрытые темным пухом стрелы вымахали выше человеческого роста.
— Это первая из двух речек, которые мы должны пересечь, друзья мои, — сказал Дуго и легкой походкой стал спускаться с холма. За ним последовали остальные. Только Густав плюхнулся на задницу и принялся расшнуровывать ботинки.
— Ты что делаешь? — недоуменно спросил Герман.
— Хочу штаны снять и отжать хорошенько, пока Герда вперед ушла. Противно в мокрой одежде лазить, — деловито пропищал великан.
— Зря стараешься, — усмехнулся следопыт и легонько подтолкнул Франца в спину, чтобы тот не останавливался.
— Это еще почему? — с подозрением поинтересовался Густав.
— Это потому, мой дражайший Черный Принц, что нам еще как-то надо пересечь эту реку, а, насколько я помню, летать ты не умеешь, следовательно, нам придется поискать мост, а если не найдем, пересекать реку вплавь или искать брод. Последние два варианта очень вероятны, так что не пройдет и часу, как тебе вновь придется выжимать свои штанищи.
— Об этом я не подумал, — нахмурился Густав и принялся завязывать шнурки. — А ты голова, Герман!
— Конечно, голова, — заметил следопыт, — это у меня только позвоночник тонкий, а мозги плотные и сообразительные…
Франц приблизился к воде и замер, склонившись к самой траве. На узком листе сорной ростянки — небольшого влаголюбивого растения — сидела улитка-кровопийца, тот самый хищник, что вгрызается в хитиновый панцирь безобидного сородича, если ей доведется его обнаружить на принадлежащей ей территории. Межвидовая борьба у некоторых представителей фауны давно уже уступила место внутривидовой.
Госпитальеры много времени уделяли исследованию послевоенной флоры и фауны. Некоторые представители клана считали, что в современном животном мире имеется множеств экземпляров, в чью биологическую форму заключен ответ н важнейшие научные вопросы, и исследовательская работа дальнейшем поможет людям справиться со всеми известным человечеству болезнями, и даже более того.
У Госпитальеров велись исследования по созданию нового препарата, который, будучи введенным в кровь делал его практически неуязвимым для большинства существующих вирусов. Другое дело, что, убивая микробов, препарат в девяносто пяти процентах случаев убивал и человека… а это приводило к очень плачевным последствиям для испытуемых. Работы над лекарством — панацеей от всех болезней, только начинались, а теперь уже, увы, вряд ли когда-нибудь будут закончены.
— Вот черт! Вода! Я туда не полезу! — заявил Густав, словно он только что увидел реку. — Кормом для рыб я быть не хочу!
— Мы должны перейти реку, — обернулась Герда к великану, — найдем брод и переправимся. Что до реки, то это не ваш Майн, здесь слишком мелко и голодно для крупных хищников. Вода безопасна.
— Это точно? — По всему было видно, что Густаву очень не хочется лезть в воду. — Может, поищем мост?
— Последний мост в этой местности рухнул очень давно, — с сожалением сказал Дуго. — Так что нам не остается ничего другого, как перейти реку вброд.
— Как мы отыщем этот ваш брод? — спросил Герман.
— Около него всегда множество лошадиных следов, табун должен переправляться через реку в самом мелком ее месте, — пояснила девушка, — давайте пойдем вдоль реки…
Продвинувшись около полукилометра по течению, они действительно обнаружили место, где земля была вытоптана лошадиными копытами. Мелкие островки растительности, уцелевшие на берегу, побурели от жирной глины. Берег здесь был скользким, но пологим — по другую стороны реки виднелся небольшой, упиравшийся в бескрайние поля подъем.
— Я войду в воду первым — Герман поправил рюкзак. — Если со мной ничего не случится, вы пойдете следом… Договорились?
— Лучше идти всем вместе, — поспешно сказала Герда, — так безопаснее.
Дуго бросил на дочь вопросительный взгляд. Теперь он был почти уверен, что между Гердой и следопытом возникли какие-то отношения. Осознание этого факта почему-то его всерьез разозлило. Герман не вызывал у него теплых чувств по многим причинам. Прежде всего ему не нравилось, как тот шутит. К тому же его образ жизни, рисковый характер, да и почему, собственно, его девочка должна…
“Стоп! — решительно сказал себе Пилигрим. — Похоже, я превращаюсь в этакого вечно ворчащего папашу, который не дает своей дочери шагу ступить самостоятельно… Пора остановиться. Она уже взрослая и сама может решать, что делать”
— Герман прав, — сказал Дуго, — кто-то должен идти впереди… Только я думаю, что это должен быть я.
— Почему ты? — поинтересовался следопыт. — У тебя что, много опыта в переправе через незнакомые реки?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
