он дотянулся до выключателя и врубил свет. И окончательно удостоверился в том, что ошибся. Девка это была, а не парень, хотя ошибиться тут было несложно. Худая, рослая и щуплая. Волосы какого-то мышиного цвета, совсем короткие, и впрямь как у парня, да еще и топорщатся во все стороны, а вот лицо было по-детски пухлое и глазища огромные. Она несколько секунд тоже рассматривала его, а потом вновь взвизгнула, спрыгнула с кровати, схватив одеяло, чтобы прикрыть ноги.
— Ты кто? — выдохнула она, с ужасом разглядывая его. — Ты что тут делаешь?
— Это я спрашивать должен, — заметил Клим, садясь на кровати и потирая грудь.
— Я сейчас отца позову!
— Ага, зови! Ему, думаю, тоже будет интересно узнать, зачем ты лазишь по ночам через окна в чужие комнаты.
Девица насупилась, но все-таки огляделась и удостоверилась, что действительно ошиблась окном. И все равно гордо вздернула подбородок, словно это он к ней заявился.
— Отвернись, — потребовала она. — Мне одеться надо.
— Только попробуй выкинуть какую-нибудь глупость, — предупредил Клим и честно сомкнул веки, порадовавшись, что хоть ему одеваться не нужно, по привычке он спал в одежде. О том, что девка может что-то натворить, он не волновался: уже понял, почему чутье промолчало. Было слышно, как она влезла, пошуршав, в свои штаны. Клим для порядка выждал еще немного и снова открыл глаза. Она уже собрала раскиданные вещи. И направилась к двери. Подергала за ручку, но дверь предсказуемо не открылась.
— Выпусти меня, — потребовала она, нахмурив брови.
Клим встал с кровати.
Девушка вжалась в стенку.
— Насиловать собираешься? — вроде бы с норовом поинтересовалась она, но при этом испуганно прижала к груди весь свой скарб.
Клим хохотнул. Во-первых, было бы тут что насиловать, а то и подержаться не за что, даже груди под футболкой не видно, а во-вторых…
— Это ты ко мне вломилась, так что беспокоиться тут мне надобно.
— Нужен ты мне больно. А ну открой дверь.
— Не открою.
— Я буду кричать.
— Кричи.
И она крикнула. Тихонечко так. Подождала, но ничего не произошло. Вскрикнула ещё раз. Погромче, но всё равно почти что шепотом. Снова подождала, и снова ничего.
— Да ты в голос ори, — предложил Клим. — Чего боишься-то?
— А чего это ты ничего не боишься? — нахмурилась она. — А если и правда закричу?
— Хотела бы закричать, уже бы закричала, — Клим скосил глаза и с тоской глянул на подушку. Та так и манила прилечь на неё. И он бы с удовольствием, правда. Но к подушке он возвращался ночь за ночью, а девицы к нему в окно влезали впервые. — Говори давай, кто такая и к кому шла.
Девка гневно хмыкнула, поджала губы и отвернулась.
— Пока не расскажешь, не выпущу, — предупредил Клим.
Она прошила его пылающим взором, но, видимо, осознав, что он не шутит, пошла на попятную.
— Окна я перепутала.
— Это я уже понял. Так к кому лезла?
— К себе.
— Через окно? А чего через дверь не вошла?
— Потому что комендантский час начинается в двенадцать, и двери в общежитие закрываются! А сейчас уже полпервого! — произнесла она так, будто то было понятно и круглому дураку.
— Закрываются, — согласился Клим. — Только позвонить же можно, и впустят.
— Елена этого не любит, — нахмурилась девица. — И окно я в своей комнате специально оставила открытым на случай, если поздно вернусь. А теперь выпусти меня! Если отец меня здесь найдёт, он тебе голову оторвёт.
— Это вряд ли, знаешь ли, — хмыкнул Клим. — Я боевой маг.
Он провернул руку в запястье, и в ладони замерцал пульсар. Однако на девку это не произвело никакого впечатления.
— Мой отец служит самой Лебеди. И если со мной что-то случится, то это тебе не поможет.
Ух ты, какая пташка к нему залетела. Клим бы может и поверил, да только уж очень характерно у неё глаза бегали. А с другой стороны, вроде и не врала. Может, и служит её батька Лебеди, да только вряд ли Владычица о том ведает и тем более и правда сама заявится сюда с ним разбираться.
— И что, отец твой тоже здесь? А давай-ка я тебя прямо к нему и доставлю. Чтобы с тобой по дороге больше ничего не приключилось, а?
Девка возмущенно хватанула ртом воздух, но промолчала.
— Но тогда тебе придётся объяснить отцу, где ты была посреди ночи, — озвучил очевидное Клим. — А где ты, кстати, была?
— Гуляла.
— Одна ночью?
Она молчала, только губы задрожали, и Клим испугался, что она сейчас заплачет. Нет, ну вот только рева ему тут не надо. Ещё скажет кто потом, что он девку до слез довел. Стыд какой.
— Ладно, — сдался Клим. — Отпущу. Но скажи хоть, как тебя зовут.
— Женя, — буркнула она.
— Это ж мужское имя, — удивился Клим.
— И женское тоже…
— Что ж, смотри, Женя, коли побежишь, сдам отцу.
— В смысле?
— А ты решила, что я тебя просто так отпущу?
Из его комнаты они вышли молча, и Женя остановилась и пересчитала двери.
— Ничего не понимаю, — нахмурилась она. — Вот же: моя дверь третья. И я посчитала окна, твое тоже было третье. Как так?
— Под лестницей чулан есть, первое окно — это из него, — усмехнулся Клим.
Девушка гневно выдохнула, явно коря себя за промашку, потом повернулась к Климу.
— Ладно. Спасибо, что отпустил. Я пошла.
— Куда это ты пошла? — вскинул бровь Клим. — Открывай дверь.
— Чью?
— Свою. Должен же я убедиться, что ты правду говоришь и никого тут грабить не собиралась.
Девушка снова насупилась, но все-таки достала из кармана ключ и легко открыла соседнюю дверь.
— Убедился? — обиженно поинтересовалась она, проходя в комнату.
— Ага. Жень, а ты все-таки куда ходила-то, а?
Женя хмыкнула. А потом взяла и захлопнула дверь прямо перед его носом. Клим некоторое время созерцал неровно окрашенную деревянную поверхность, потом постучал. И ещё раз. Приложил ухо к двери и прислушался. В комнате было тихо, и узкая щель между дверью и полом была темна, а значит, Женя не стала включать свет.
Он усмехнулся, широко зевнул и побрёл
