– Это нормально, – тихо сказала она ему.
– Как ты узнала? – прошептал он в ответ.
– Я чувствую это. А ты?
– Я чувствую это так сильно, что мне почему-то страшно.
Она засмеялась. Он поцеловал ее. Она была такая маленькая, ее голова доставала ему только до середины груди. Она всегда казалась ему хрупкой, но она не была такой на самом деле. Она была сильной и упругой. Целуя ее губы, он хотел ее всю.
Они подошли к постели, осторожно лаская друг друга. Он расстегивал ее рубашку, целовал ее ключицы, чувствуя биение пульса на ее шее, он гладил ее бедра, скользя руками по всему ее телу, увидев ее твердые темные соски, он припал к ним губами.
Она застонала, и он чуть не сошел с ума от желания. Он хотел ее тело – он хотел его с того первого утра, когда он увидел ее, плывущую по волнам и думавшую, что она одна. Возможно, именно это – ее одиночество – тронуло его тогда больше всего, привлекло к ней, возбудило желание раскрыть ее, познать, увидеть, может ли она ответить на то, в чем он так нуждался.
Она протянула руку вниз и стала расстегивать его джинсы, тихо посмеиваясь от своей неловкости – ей никак не удавалось сделать это одной рукой. Он помог ей, и его глаза потемнели от страстного желания. Его безумно влекло к ней. Не только к ее телу, которое было прекрасно и так соблазнительно, что доводило его до головокружения, но к каждой ее черточке, к самым потаенным уголкам ее существа, ко всему, что делало ее единственной необходимой ему женщиной – несмотря на все ее замужества, других мужчин, несмотря на Эмму, несмотря на все пережитые ими истории, драмы и трагедии. Он знал, что они всегда будут вместе, только вместе, начиная со стартовой черты.
Ее маленькие руки пылали, когда она касалась его. Они торопливо освобождали друг друга от последних одежд. Его руки ласкали ее бедра, спуская с нее черные трусики. Первый и последний раз это было у них на плоту. Они были тогда как потерпевшие кораблекрушение, доплывшие до берега. Но здесь они были на твердой земле.
Она ждала его, изнемогая. Он вошел в нее, и ее бедра горячо обхватили его. Его сердце глухо стучало, будто шум водопада; ее руки прижимали его к себе, она подняла голову от подушки, протягивая губы к его губам. Он никогда не чувствовал такой близости, такого физического единства, никогда, сколько он себя помнил, но он перестал думать, он стал с ней единым существом, они были единой плотью прямо здесь, прямо сейчас…
Она держала его так плотно, что он чувствовал, как ее грудь вдавливается в него, ее тело изогнулось, словно дуга, не желая ни на миг расставаться с ним. Они достигли пика вместе, будто влетев с размаха во что-то необыкновенное. Лунный свет дрожал, отражаясь от моря, лежавшего внизу; ее фиалковые глаза светились под темными ресницами.
– Я не хочу, чтобы это кончалось, – сказал он, отодвигая челку с ее влажного лба.
– Думаешь, мы смогли бы, даже если бы попытались – спросила она.
– А как ты считаешь?
– Это чувство больше, чем мы. Мы оба пытались всеми силами оттолкнуть его, и это нам не удалось.
– Как твой знак запрета, – сказал он, – «Пожалуйста, уходите»
– У тебя тоже был такой, – улыбнулась она. – Даже больше, чем мой. Как огромный рекламный щит в неоновом свете. Я видела бы, как он сверкает, на всем пути в Шотландию.
– В моей жизни все так перепуталось.
– Как и в моей.
– Я прочел все твои книги, – сказал он. – Ночь за ночью читал их Нелл. Они удивительные. Но ты знаешь, они расстроили меня. Не только печальный конец каждой из них. Главное потому, что даже эти чертовы птицы в своей жизни соображают больше, чем я в своей.
– И чем я в своей, – сказала она. – Мои герои всегда знали намного больше, чем я. Даже птицы. Птицы говорили мне… с тех пор, как я начала писать про них… что я знаю больше, чем мне кажется.
– Это вполне логично. Я тоже кое-что знаю. Учитывая то, что теперь у меня прав больше, чем три тысячи миль тому назад.
– А тетя Аида сказала бы, что у нас довольно много от фирмы «Луи Виттон».
Джек потряс головой, не понимая.
– Багажа, – подсказала она.
– Да, – согласился он. – Багаж у нас действительно немалый.
– И все же я полагаю, что реальный итог, – сказала она, нежно гладя его лицо, – это то, что у нас есть помимо багажа.
– Что? – замер он, ожидая, что она скажет.
– Ну, мы сами, – сказала она. – И Нелл.
И поскольку это было совершенно верно, они не стали больше это обсуждать. Тем более что им было чем заняться.
Глава 29
Венчание было в церкви Святой Марии, на Спринг-стрит Импозантная церковь со шпилем в позднеготическом стиле возвышалась над приморским городом. У входа вились роскошные красные кампсисы, будто символизируя потоки надежды и радости.
Двенадцатого сентября тысяча девятсот пятьдесят третьего года в этой церкви венчались Джон Ф. Кеннеди и Жаклин Бувье. Здесь была крещена Дорин Доннели, здесь она прошла конфирмацию, здесь отпевали ее предков.
Генри пока мог представлять только самого себя.
– Я собираюсь потерять это, Лулу, – говорил он Стиви, стоя снаружи на ступенях. Она вместе с Нелл пришла из гостиницы, чтобы поддержать Генри, пока тетя Аида помогала Дорин одеваться. – Знаешь, как много для нее значит венчаться именно здесь? Она ждала этого всю жизнь. Представляешь, Дорин и Джеки Кеннеди венчались в одной и той же церкви! Стоит мне бросить взгляд на то, как она появится здесь в белой фате и цветах, и я превращусь в рыдающего идиота. Нелл хихикнула.
– Что вас так позабавило, юная леди? – спросил он.
– То, что вы в своей белой форме выглядите очень уверенным и забавно представить, как вы рыдаете.
– Ты и впрямь весьма франтоватый жених, командор, – сказала Стиви.
Она чувствовала себя невероятно светло и счастливо – стоя с Нелл, зная, что Джек внизу в гостинице беседует с Мэделин и скоро он придет сюда и они встретятся. Перед этим они провели вместе почти целую ночь, пока не начало вставать солнце. Они опять любили друг друга, а потом Стиви проскользнула в свою комнату, притворившись, что спала на диване.
– Что это за нашивки у вас на груди? – спросила Нелл.
– О, это немного памятных моментов за время моей службы на флоте, – сказал он.
– Он морской офицер, награжденный высокими наградами, – сказала Стиви, привлекая к себе Нелл. – Он плавал по всем морям, участвовал в разных сражениях.
– Это такой забавный способ носить память о сражениях, – усмехнулся Генри, подняв одну бровь в сторону Стиви. – Разные истории.
– Вот это – что? – спросила Нелл, поднявшись на цыпочки, чтобы указать.
Стиви не знала, поэтому она подождала, пока ответит Генри. Казалось, он покраснел – ей было непривычно видеть его таким.
