сказал, даже не зная языка. Слова напугали резчиков, заставили их вспомнить о чем-то, о чем вспоминать не хотелось.
Теперь добытое чудовище им не в радость.
Рагет отступил, словно не хотел прикасаться к скверне. Убежать он не мог, за ним люди стояли стеной. Круг вокруг чужаков не размыкался, Рагет не мог уйти. Раз он взял на себя смелость заговорить с гостями, так пусть идет до конца. Возможно, до конца всей его жизни.
– Чем же нам можешь помочь? – спросил резчик. – Ведь ты торговец, сам сказал.
– А вот это спроси у того, кто пригласил меня.
– У этого человека должно быть имя.
Рагет прищурился, ожидая ответа.
– Нет имени. Вы же не подписываете свое послание, но я знаю, что ваши письмена являются уникальными для каждого мастера.
– Верно.
– Раз так, то смогу указать на того, кто нашел смелость позвать чужака на помощь.
– Для этого тебе придется пройти в Общий дом…
– Я бы назвал это архивом, но – да, придется пройти туда.
А это будет значить, что чужака приняли в поселении, как гостя. И даже если здесь назревал конфликт между разными партиями, то чужака не смогут выгнать. Виал мысленно вздохнул с облегчением, он совсем не рассчитывал на такой результат, но радовался, что резчик сам высказал это предложение. Теперь им не удастся прогнать его.
Рагет повернулся к собратьям, обратился к ним с речью. Виал не поспевал за его словами, перевести не мог все, что услышал. Но смысл речи ясен и так.
Толпа расступилась, чужаков пропустили. Рагет шел первым, а за ним следовали пришельцы. Им пришлось идти чуть ли не сотню шагов через безмолвный коридор лиц, застывших толи от ужаса, толи от ненависти. Эмоции этих людей не удается прочесть, потому с ними невозможно вести дела.
Бледные лица, черные и седые волосы, но выражение на всех одинаковое. Словно среди близнецов идешь. Не удавалось выделить среди этих людей кого-то отдельного, индивидуальности не было.
– Жутко, – проговорил Эгрегий.
– Не то слово, – одними губами сказал Виал.
Даже пастуху эти люди казались чуждыми. А ведь они были такими же высокими, бледными. Так и сошли бы за родичей. Виал даже собирался пошутить, не с этого ли берега похитили Эгрегия. Но глядя на чуждые лица резчиков, понимаешь, что пастух не один из них.
Толпа осталась на берегу. Некоторое время наблюдала за чужаками, а потом люди продолжили разделку туши. Без былого веселья, но работу надо закончить.
Вместе с Рагетом пришельцы поднялись к стене поселения. Виал уже ходил этим путем, поднимался до ворот. И он ступал по ступеням, что поднимались от побережья до ворот, стоящих на склоне холма.
Ступени как ступени, если не принимать во внимание, что они были частью тех развалин у дороги. Такой же материал, такой же бесконечный возраст. Огромные плиты на две трети скрытые землей, песком или травой. Возможно, это не лестница, а боковая стена циклопического сооружения. Тогда весь холм представляет собой засыпанное нечто!
Частокол на три фута возвышался над людьми. Небольшой ров защищал поселение. Воды в нем не было, зато вдоволь валялось белых осколков – это или испорченные поделки резчиков или отходы производства. Для гостей они не представляют ценности, так как эти кости плохо поддаются обработке. Острые и твердые они отлично исполняют свою роль, защищая поселения от нападений.
Были ли осады в истории поселения или нет – Виал не знал. Он видел, что все оборонительные системы города хоть и просты, но эффективны. По крайней мере, для защиты от людей они годятся.
Потому Виал сделал вывод, что не кочевников необходимо бояться, а того, что придет из развалин. От этого не защитят стены, благословенные божеством покровителем.
Ворота представляли собой узкую калитку, через которую едва пройдут двое. Ни телега, ни всадник не протиснутся. Зато не требовалось организовывать мощные надвратные укрепления, хватало двух башенок с наблюдателями на них.
За частоколом поднимались конические крыши домов, примыкающих к стене. Уровень города был выше уровня стены, чтобы у нападающих не было шанса обстреливать городок, если удастся захватить участок стены. К тому же это помогало укрепить деревянные стены, защитить их от таранных ударов и огня.
Большинство крыш покрыты кожами, что содрали с монстров. Реже использовалась солома. Почти все материалы в селении добыты в море. Земля давала питание, некоторые припасы, но ресурсы для производства – все из воды.
– Пеннорожденные, – проговорил Виал.
– Что? – спросил Эгрегий, не поняв, о чем речь.
– Я просто удивляюсь, – прошептал Виал, – эти люди живут на богатой земле, но все берут из моря. Словно боятся того, чем владеют.
– А владеют ли они этим?
Виал пожал плечами.
Им пришлось долго стоять у калитки, пока Рагет объяснял, зачем привел чужаков в поселение. Гражданину не верили, пришлось дожидаться, пока придет один из сенаторов резчиков.
Старикан не выглядел богатым или влиятельным. С виду обычный гражданин, в скромном одеянии, но с длинной немытой бородой. Голова его блестела гладкой лысиной, змеиные татуировки заменяли потерянные с возрастом волосы.
Морщины и борода скрывали черты лица этого человека, но Виал подумал, что уже видел его.
Пришлось снова объяснять, почему он явился в селение. Вновь указывать на анонимность письма.
Выслушав, старик скрылся из виду, чтобы поразмыслить.
– И тебе приходится выпрашивать, чтобы помочь им, – заметил Эгрегий.
– Я этого ожидал, не удивляйся.
– Выглядит довольно… унизительно.
– Нам в любой момент могут указать на дверь, вернемся в Гардумет и займемся своими маленькими грязными делами.
– Уверен, это намного интересней общения с такими людьми.
Ему не нравилось здесь, Виал понимал почему. Торговцу это место тоже никогда не нравилось. Но в их деле приходится терпеливо сносить то, что вызывает гнев, трепет. Ты вынужден терпеть людей, с которыми не сел бы за один стол, и все ради каких-то блестяшек.
Наконец, старый резчик принял решение, что гости вправе явиться в Общий дом. Воины открыли двери, убрали в сторону оружие. Броню они использовали кожаную
