Он положил короткую выдержку из рукописи в стоявший на сцене вымыслопередатчик. Но это был не записывающий ВП, применяемый в Кладезе для создания книг, а просто проигрыватель. Машина читала слова повести Во и тут же передавала их непосредственно в воображение аудитории.
«Я бывал здесь раньше, сказал я; и я действительно уже бывал здесь; первый раз — с Себастьяном, больше двадцати лет назад, в безоблачный июньский день, когда канавы пенились цветущей таволгой и медуницей, а воздух был густо напоен ароматами лета; то был один из редких у нас роскошных летних дней, и, хотя после этого я приезжал сюда еще множество раз при самых различных обстоятельствах, о том, первом дне вспомнил я теперь, в мой последний приезд…».[97]
Снова гром аплодисментов, и, когда чтение закончилось, распорядитель провозгласил:
— Мистер Во не смог присутствовать сегодня вечером, потому я прошу, чтобы от его имени награду принял Себастьян!.[98]
Зарокотал барабан, прозвучал короткий туш, и Себастьян выбрался из-за своего столика и поднялся по ступенькам на возвышение. Он тепло чмокнул меня в щеку и пожал руку распорядителю.
— Господи! — сказал он, отхлебнув из прихваченного с собой стакана. — Для меня великая честь принимать эту награду от имени мистера Во. Я знаю, он хотел бы, чтобы я поблагодарил Чарльза, от имени которого ведется весь рассказ, лорда Марчмейна за великолепную сцену смерти, мою мать, конечно же, а также Джулию, Кордc…
— А меня? — послышался голосок из-за стола персонажей «Возвращения».
— Я как раз хотел упомянуть тебя, Алоизиус.
Он прокашлялся и отпил еще глоток.
— Конечно, я также хотел бы сказать, что мы в «Брайдсхеде» сами немногого добились бы. Я хочу поблагодарить всех персонажей предыдущих романов, столько сделавших для закладки фундамента нашей книги. Особенно хотел бы отметить капитана Граймса, Марго Метроленд и лорда Конпера.[99] Еще хотелось бы…
Так он зудел еще минут двадцать, благодаря всех и каждого, кто только приходил ему на ум, прежде чем взять статуэтку «Букви» и вернуться на свое место. Распорядитель поблагодарил меня, и я спустилась со сцены, испытывая огромное облегчение. За спиной у меня снова заговорил распорядитель:
— Для объявления победителя в следующей категории, «Самый невразумительный сюжет во всех жанрах», мы с удовольствием вызываем персонаж, который любезно выкроил несколько часов из плотного графика тиранического управления Галактикой! Леди, джентльмены и существа, его высочайшее святейшество император Зарк!
— Идите, — шепнула я императору, который пытался унять нервы, судорожно затягиваясь сигаретой в кулисах.
— Как я выгляжу? — спросил он. — Достаточно жутко, чтобы вселить ужас в сердца миллионов безжалостных жизненных форм?
— Сногсшибательно, — заверила его я. — Конверт при вас?
Он охлопывал себя поверх тяжелого черного плаща, пока не нашел искомое. Подняв конверт над головой, он бледно улыбнулся, глубоко вздохнул и решительно шагнул на сцену под вопли ужаса и улюлюканье.
Я вернулась в Звездный зал, когда за самый невразумительный сюжет в пятый раз подряд получил награду «Волхв».[100] Я взглянула на часы. До объявления последней и самой престижной награды — «Самый волнительный романтический мужской персонаж» — оставался еще целый час. Конкуренция была жесткой, и ставки менялись каждый день. Хитклиф шел явным фаворитом при семи к двум. Он выигрывал этот приз уже семьдесят шесть раз подряд и, всегда помня об обилии желающих перехватить его приоритет, незаметно менял манеру поведения и речь, дабы удержать корону. Его соперники предпринимали аналогичные усилия. Джуд Фаули[101] уже пытался оживить собственную историю, добавив ей драматичности, и даже Гамлет не избежал некоторых подвижек в сюжете: он так увлекся симуляцией безумия, что пришлось отправить его в круиз для приведения нервов в порядок.
Я прошла мимо столика, за которым сидели одни кролики.
— Официант! — позвал один из них, барабаня по столу задней лапой, дабы привлечь внимание. — Пожалуйста, сэр, еще одуванчиковых листиков на столик номер восемь!
— Добрый вечер, мисс Нонетот.
Это были супруги Брэдшоу. Я была рада, что их не смутило столь многолюдное собрание. Миссис Брэдшоу в конце концов решила появиться на публике.
— Добрый вечер, командор, добрый вечер, миссис Брэдшоу. Какое на вас прелестное платье!
— Вы так считаете? — чуть нервно спросила миссис Брэдшоу. — Траффорд хотел, чтобы я надела что-нибудь длинное, но я подумала, что маленькое черное платье лучше, вы согласны?
— Черное очень идет к вашим глазам, — сказала я, и она скромно улыбнулась.
— Я принес то, что вы просили сохранить для вас, — шепнул Брэдшоу. — Люблю девушек, которые знают, кому давать поручения: только слово скажите, и это будет у вас!
— Я жду объявления СуперСлова™, — прошептала я в ответ. — Твид дышит мне в спину. Пресекайте любые его поползновения!
— Ну, уж этим себе головку не забивайте, — сказал он и кивнул в сторону миссис Брэдшоу. — Мемсахиб в курсе: выглядит-то она скромненько, но если ее разъярить, то, клянусь святым Георгием, в гневе она страшна.
Он подмигнул мне, и я с колотящимся сердцем двинулась дальше. Хип стоял на сцене, но его место занял Легри и подозрительно поглядывал на меня через семьсот столиков. Технология темпорального перемещения работала сейчас на него — все столики находились рядом друг с другом.
Внезапно я ощутила крепкий запах пивного перегара.
— Мисс Нонетот!
— Сэр Джон, добрый вечер.
Фальстаф смерил меня взглядом. Я не так часто носила платья, поэтому смущенно прижала к груди руки.
— Великолепно, дорогая моя, потрясающе! — воскликнул он, изображая из себя специалиста по женщинам.
— Спасибо.
Обычно я избегала Фальстафа, но, когда за тобой следят, имеет смысл общаться как можно с большим количеством людей: если Твид и ГТУ считают меня способной испортить им обедню, я не стану им помогать и выставлять напоказ своих настоящих помощников.
— Знаю я тут одну комнатку, госпожа Нонетот, укромное местечко — niche d’amour.[102] He возражаете, если я подожду вас там, чтобы рассказать, как я получил прозвище Фальстаф?
— В другой раз.
— Правда? — спросил он, удивленный моим, пусть и случайным, согласием.
— Нет, неправда, сэр Джон, — торопливо поправилась я.
— Пф! — фыркнул он, отирая лоб. — Было бы и в половину не так интересно, согласись вы возлечь со мной. Сопротивление, госпожа Нонетот, воистину распаляет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
