— Кхм. Иван Андреевич, а какие у нас планы на лето?
Из рулевой рубки с интересом высунулся Сашка.
— Да. Мне тоже интересно.
Иван долго молчал. Так долго, что мужики уже и не надеялись получить ответ.
— Планы? Мои планы? — Иван, прищурясь, посмотрел на Олега. Эти мужчины составляли его ближайшее окружение, и с ними планами поделиться стоило. Маляренко припомнил экзамен на зачисление у Ермакова. Экзамен на профпригодность у Николая. Сейчас ему предстояло сдать самый тяжёлый экзамен. Экзамен на право НАЗЫВАТЬСЯ шефом. По факту он им был, но…
"Как там китайцы говорят? Несказанного — не существует? Я придумал себе цель в жизни, мама. Даже если я её и не добьюсь, я всегда буду к этому стремиться".
— Планы простые, парни. Первое — не утонуть.
Мужики заулыбались.
— Второе — искать людей, а через них — прибыток нашим семьям. Да и тебе, Саш, женщину найти надо. И Борису с агрономом.
Сашка заулыбался в два раза шире и бодро закивал. Женщина ему нужна была очень-очень. Хозяйка, привыкшая передвигаться по усадьбе и дому в очень легко одетом виде, измотала парню нервы по самое "не могу".
— Третье — самим кому-нибудь не попасться. А то схарчат и не подавятся. Лодка — это слишком лакомый кусок.
Олег мрачно кивнул. За имущество шефа и будущее своих дочерей он готов был драться насмерть.
"Блин! Косяк! Арбалет-то — в рубке! Надеюсь, шеф не заметит".
Ваня поймал взгляд прапора и понимающе усмехнулся — Олег понурил голову.
— Больше такого не повторится.
"Служи, служивый!"
— Хорошо. Но всё это — не главное. Ни наши жизни, ни лодка, ни прибыток и достаток семей.
Лица экипажа выразили полное непонимание.
"Несказанное — не существует".
— Калиточку искать будем. Калиточку домой.
Глава 3
В которой Иван убеждается в правильности своих решений, которые, наконец-то, начинают приносить прибыль
— Эй, ты! Шпрехен зе инглиш?
— Ну-у-у-у, шпрехен.
М/ф "Мадагаскар"
Первый поход показал слабые места в подготовке и экипировке экспедиции.
Во-первых, начисто отсутствовали средства наблюдения. У одного из ребят, живших в Бахчисарае, был слабенький китайский бинокль, но продать или обменять его он наотрез отказался.
Во-вторых, карты, имевшиеся у Ивана, подозрительно неточно показывали береговую линию. Покумекав, мужики пришли к выводу, что уровень моря заметно изменился. Агроном, припомнив уроки географии, высказал идею, что Крым теперь — остров.
"Остров Крым. Где-то я это уже слышал".
И самое главное — ни у кого не было ни малейшего представления, где надо искать. Прошлая экспедиция, направленная монеткой, это красноречиво доказывала. По прибытию в порт, отныне именуемым гордым именем Севастополь, произошла очередная планёрка из серии "мы посовещались, и я решил". На этот раз все без исключения тыкали пальцем в северном направлении, уверяя шефа, что уж там-то точно "абсолютно точно всё будет, зуб даю!". Иван поморщился. Эти горе-советчики вечно советовали не то, что нужно.
— Так. Хватит. Сядьте там и слушайте сюда. — Цитата из Жванецкого выскочила сама собой. Судя по полуулыбке, понял шефа только Юра. Народ примолк.
— Пойдём снова на юг. Сами, может, и не разглядим ничего, но, может быть, дадим возможность увидеть НАС. Поплывём медленно. На корме устроим дым. Олег, озаботься сырой травой. Ночью, на стоянке, будем факелы жечь.
Маша тревожно посмотрела на мужа. Маляренко мягко улыбнулся.
— Мы аккуратненько.
Травы и камыша погрузили целую копну. Плюнув на вёсла, Иван велел Сашке сразу начинать "кочегарить" движок — идти на вёслах пару километров по затону не хотелось абсолютно. Несмотря на раннюю весну, солнышко припекало нещадно, и ворочать тяжеленные дубовые вёсла не было никакого желания. Провожающие дружно столпились на берегу и пирсе и пожелали счастливого пути. Потом, обождав пару минут, пожелали ещё раз. Через пять минут томительного ожидания Маша ещё разок послала воздушный поцелуй мужу и ушла домой. Ещё через пять минут на пирсе возле намертво стоявшей лодки остался лишь верный Бим.
— Сашка!
— Греется, Иван Андреич, греется!
Мысль о том, что можно попробовать "засветиться", оправдала себя на все сто процентов. Снова, как и в прошлый раз, "Беда" дошла до южной оконечности острова и, повернув налево, устремилась на восток, вдоль горного хребта. Все запасы травы и камыша сожгли уже через два дня пути, так что пришлось искать укромную бухту, высаживаться на берег и заниматься сенозаготовками. Эта непредвиденная операция отняла у Ивана два дня, но дело того стоило.
— Шеф, — Сашка, вылезший из трюма, выглядел весьма озабоченным. — Там один бочонок с водой протёк. Так что у нас только полбочонка осталось!
"Вот тебе, блин, и космические технологии!"
— Уронил, небось?
— Да что вы! Иван Андреевич!
Маляренко с досадой оглядел неторопливо изменяющиеся виды берега. До него было рукой подать — метров двести. Можно было рассмотреть каждую сосенку, каждый кипарис. Кроме них, на склонах иногда встречались здоровенные раскидистые деревья неизвестного вида. Наверное, агроном смог бы их узнать, но его тут не было. Лодка бодро шла вперёд, море было спокойным — плыви себе и плыви. Иван скрипнул зубами.
— Олег, разворачивай! Идём домой.
"Что за невезуха!"
Солнце падало в море, отчего, казалось, вода горела огнём. Иван на секунду представил себя средневековым пиратом.
"Ёлки-палки, какая непредсказуемая штука жизнь! Офис, квартира, одиночество. И вдруг — БАЦ! И я — капитан. Плыву совершать географические открытия. Охренеть!"
Лодка шла почти бесшумно, только немного поскрипывала палуба, когда по ней вышагивал мающийся от безделья Олег, да волны негромко бились в борт. Маляренко, убаюканный, монотонным движением, совсем уж было собрался отдать приказ становиться на ночёвку.
— Сашка, глуши…
Два выстрела разорвали тишину, словно гром.
— Ложись!
Иван ничего ещё не успел понять, а Олег уже сбил его с ног.
— В трюм! Сашка — гони, бля! — Прапорщик зашвырнул шефа в открытый проём трюма и рыбкой нырнул следом. — Сашок, пригнись и не высовывайся!
— Это в нас стреляли? Все целы? Олег?
— Норма.
— Саня?
— Я тут. Всё в порядке.
— Я посмотрю.
— Сиди ты! — Иван отпихнул от проёма Олега и осторожно выглянул. Лодка, с закрепленным штурвалом продолжала сама собой плыть на запад, мимо берега. Стволы сосен, густо облепивших высокий склон, в закатном солнце казались ярко оранжевыми, а хвоя — жёлтой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
