И тут байкер понял, что наконец может двигаться. В следующее мгновение они покатились по ржавому полу трюма. Через несколько минут, отвесив друг другу по паре тумаков, они наконец угомонились. Эрик по-прежнему с царским видом восседал на Викторе, правда, тот теперь лежал на спине.
— Черт возьми, князь, вы опять сверху! — обиженно проворчал он. — Что за дурная привычка!
— Право, не знаю, — чуть рассеянно поскреб маковку целитель. — Честно говоря, я вообще-то ваше положение предпочитаю…
— Ну так слезьте с меня — и пусть мир обретет просветление!
Князь неуклюже сполз на пол. Повисло секундное молчание, а затем оба разразились заливистым хохотом.
— Господи, это уже истерика, — пробормотал ди Таэ, отсмеявшись.
Когда последние отзвуки их дружного хохота стихли, перестав отражаться от стен, в ржавой пустоте трюма воцарилась тишина. Но ненадолго. Не прошло и минуты, как Эрик беспокойно заерзал, пытаясь поудобнее устроиться на холодном сыром полу.
— Виктор! — окликнул он товарища.
— Да.
— Мы лежим в ржавом трюме.
— Да, — согласился байкер, не совсем понимая, куда клонит маг.
— Скованы наручниками сикось-накось…
— Да.
— Хуже и быть не может.
— Да уж…
— А мы лежим тут и ржем, как два идиота! — Князя вновь начал колотить смех.
— О да!.. Интересно, что бы сказали наши дамы, увидь они все это?
— Думаю, разгорелся бы грандиозный скандал. Кстати о птичках, то есть о дамах… Не пора ли нам покинуть сей негостеприимный трюм?
— Я всеми конечностями «за», — согласился Виктор, пытаясь сесть. Эрик последовал его примеру. Спустя минуту им это наконец удалось.
— Существует одна загвоздка, — озадаченно произнес маг. — Я остался без средств передвижения.
— Это не проблема. Гораздо больше меня волнует другое: насколько далеко мы от берега? — Байкер расстегнул пряжку ремня и выдернул его из шлеек своих брюк.
— Эй, что вы делаете? — недоуменно уставился на него ди Таэ.
— Что, страш-шно? — коварно ухмыльнулся Виктор.
— А что, должно быть? — в тон ему откликнулся князь.
— Я просто собирался избавить нас от этих дивных браслетиков, — пояснил байкер, принимаясь ковыряться пряжкой в замке. — А вы о чем размечтались?
Эрик скептически фыркнул и легонько щелкнул пальцами по наручникам. Те, раскрывшись с легким щелчком, брякнулись на пол.
— И какого тогда рожна мы все это время шейпингом занимались? — недоуменно спросил Виктор. — Неужели сразу нельзя было их снять?
Клязь озадаченно уставился на него.
— А ведь и правда, — покаянно пробормотал он. — С чего это я так проморгал?.. Не-эт, удары по голове определенно не приносят никакой пользы…
— А как же Ньютон? — хитро осведомился байкер.
— Честно говоря, никогда не находил ничего хорошего в законе притяжения. Ну разве что к женщинам… Встать помогите.
— Да цепляйтесь уже, куда ж вас денешь…
Несколько минут спустя они выбрались на грязную, изрядно перекошенную палубу. Над морем раскинулось безбрежное, бархатисто-черное ночное небо, усыпанное мерцающими точечками звезд. Виктор на глаз прикинул расстояние, отделяющее их от береговых огней, и огорченно присвистнул:
— Где-то с километр наберется. Телепортируете?
— Вряд ли… — Эрик покачал головой. — Если бы с берега сюда, то без проблем, а отсюда на берег — нет. Вода — слишком нестабильная стихия. Я даже не поручусь за целостность объектов при выходе из портала, не говоря уже о точности места прибытия. К тому же колдовать на территории ихтианов — себе дороже. Хотя… А это идея… — усмехнулся князь. — Я думаю, что меньше чем через час мы обзаведемся транспортом, способным доставить нас на берег…
Злата пришла в себя от того, что кто-то ее облизывал, а точнее, сосредоточенно елозил шершавым языком по саднящему виску. С трудом разлепив веки, Пшертневская подумала, что понятие «близость» произошло именно от слова «облизывать», и увидела перед собой светящиеся желтым глаза.
— Ра… Радислава? — заикаясь, спросила она.
— А, кардинал, очнулись.
— Злата.
— Что? — не поняла менестрель.
— Меня зовут Злата. Можешь обращаться просто по имени.
Оборотничка пожала плечами: по имени так по имени. Ей без разницы. Если дипломаты не дорожат силой своих истинных имен, то это их проблемы. Все они тут малость с приветом…
Пшертневская пошевелилась. Так, руки-ноги связаны… Не скованы, и на том спасибо.
— Где мы? — спросила она.
— В подвале городской ратуши, — мрачно удовлетворила ее любопытство менестрель.
Спрашивать, как они сюда попали, Злата не стала. И так все ясно.
— Мы здесь давно? Который час? — Госпожа кардинал попыталась перевернуться на бок.
— На моих соломенных корова стрелки съела, — иронично буркнула Радислава.
— А все-таки?
— Ну где-то три часа ночи, может, половина четвертого.
— Нужно выбираться отсюда.
— Согласна. Как? Это тебя они всего лишь связали, а у меня на руках серебряные колодки! Жгут, заразы, как раскаленные угли!
Пшертневской наконец удалось перевернуться на бок.
— Ты сможешь перегрызть веревку у меня на запястьях? — спросила она менестреля.
— Допустим.
— Давай. Потом я попробую что-то сделать с твоими наручниками. По счастью, основы замочного дела входят в курс подготовки дипломатов.
Радислава принялась за веревки. В отличие от тех, что ей довелось в свое время перегрызть в застенках инквизиции, эти оказались не кожаные, а волокнистые, в рот постоянно набивалась противная пакля. Вскоре с веревками было покончено. Злата села и принялась растирать затекшие руки. На запястьях осталось несколько синяков, платье зияло прорехами и пропахло плесенью. Ничего не скажешь, достойная награда за все ее труды во благо спокойствия двух миров!
«Видел бы меня сейчас Эрик… — подумала она. — А впрочем, хорошо, что не видит».
Распутав узлы на ногах, она выдернула из волос длинную шпильку и принялась ковыряться в наручниках оборотнички. Через несколько минут упорной возни замок капитулировал. Теперь, когда уже ничто не сковывало их движения, оставалось только выбраться наверх.
Пшертневская задумчиво оглядывала дверь, ведущую на лестницу. Кажется, снаружи никого нет, но это отнюдь не упрощает ситуацию. Насколько смогла понять Злата, эта дверь заперта на висячий замок. Причем снаружи! Радислава, стоявшая рядом, зачем-то постучала по квадратному, забранному толстым пластиком окошку в двери. Затем оборотничка стащила с себя куртку и, обмотав ею руку, со всей силы саданула по окошку. Пластик с треском вылетел на пол. Менестрель остервенело трясла рукой, шипя и ругаясь сквозь зубы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
