(7) Ганнибал и раньше не раз и совсем недавно мог увидеть, каким становится войско у неумелого военачальника. Он направился в Апулию.
21. (1) Около Гердонии[577] находились римские легионы и претор Фульвий. Пришло известие о приближении неприятеля; воины не ринулись без приказа в бой только потому, что были уверены: они смогут сделать это, когда захотят. (2) Следующей ночью Ганнибал слышал в римском лагере беспорядочные свирепые крики мятежных солдат, требующих вести их в бой.
(3) Он не сомневался в победе: три тысячи легковооруженных воинов разместил в поместьях среди лесов и кустарников, с тем чтобы по данному знаку они выскочили из укрытий. (4) Магону и почти двухтысячному отряду всадников велел засесть по дорогам, по которым, как он думает, кинутся беглецы. Распорядившись всем ночью, на рассвете он вывел войско в боевом строю.
(5) Фульвий, увлекаемый не столько собственными надеждами, сколько безотчетным порывом воинов, не заставил себя ожидать. Вышли из лагеря и построились кое-как: солдаты по своей прихоти выбегали вперед, становились, где им хотелось, по прихоти или из страха покидали свое место.
(6) Первый легион и левое крыло стали впереди, и строй вытянулся в длину. (7) Трибуны кричали, что при таком построении войско не может ни напасть, ни отбить нападение и неприятель прорвет его в любом месте, но солдаты не внимали добрым советам – просто пропускали их мимо ушей.
(8) А перед ними стоял совсем иной вождь – Ганнибал, и совсем иное войско, и совсем по-иному построенное. И римляне не выдержали даже первого натиска и крика карфагенян; (9) командир, бестолковый и опрометчивый, как Центений, но не столь сильный духом, видя, что его солдаты дрогнули и струсили, поймал коня и бежал, сопровождаемый сотнями двумя всадников; солдаты, отброшенные назад и окруженные с флангов и тыла, были почти все перебиты: из восемнадцати тысяч человек спаслось не более двух тысяч; лагерем завладели враги.
22. (1) Когда до Рима дошла весть об этом, втором подряд, поражении – городом овладели и скорбь, и страх; но консулы, которым принадлежало высшее командование, до сих пор воевали удачно, и это умерило тревогу.
(2) К консулам отправили двух послов, Гая Летория и Марка Метилия[578], с письмом: пусть постараются собрать остатки двух войск, (3) чтобы солдаты с отчаяния и страха не сдались врагу, как это случилось после Канн, и пусть разыскивают разбежавшихся добровольцев.
(4) Публий Корнелий, которому был поручен и набор новобранцев, объявил по сельским округам и рынкам, чтобы разыскивали добровольцев и возвращали их под знамена. Все было исполнено с великим старанием.
(5) Консул Аппий Клавдий велел Дециму Юнию, командиру флота, стоявшего в устье Вултурна, и Марку Аврелию Котте, распоряжавшемуся в Путеолах, чтобы они отправляли в лагерь сразу же корабли, что будут приходить из Этрурии и Сардинии, (6) а сам вернулся под Капую и застал другого консула, Квинта Фульвия, занятым вывозом из Казилина всего нужного для осады Капуи.
(7) Оба осадили город и отозвали претора Клавдия Нерона из-под Свессулы, из Клавдиева лагеря. (8) Нерон оставил там небольшой отряд, чтобы удерживать занятое место, и со всем остальным войском спустился к Капуе.
Три полководца стояли теперь около Капуи, и три войска с трех разных сторон обводили город рвом и валом, возводили через небольшие промежутки укрепления и (9) то тут, то там столь успешно бились с кампанцами, старавшимися помешать их работе, что те не выходили больше из города.
(10) Прежде, однако, чем эти работы были закончены, кампанцы отправили к Ганнибалу послов с жалобами: он-де бросил Капую, почти отдал ее римлянам; его заклинали прийти на помощь им, не просто осажденным, а отрезанным от мира.
(11) Публий Корнелий, претор, написал консулам[579]: пусть, прежде чем закончатся осадные работы, кампанцам, тем, кто захочет, будет дана возможность выйти из города со всем своим скарбом – (12) те, кто выйдет до мартовских ид[580], не лишатся свободы и сохранят имущество; те, кто останется в городе или уйдет из него после этого числа, будут считаться врагами.
(13) Это предложение было объявлено кампанцам, но они им пренебрегли и стали осыпать римлян оскорблениями и угрозами. (14) Ганнибал отвел от Гердонии свои войска, надеясь силой или хитростью взять Тарентскую крепость; ему не повезло, и он направился к Брундизию, рассчитывая, что город ему выдадут.
(15) Он зря терял там время, когда к нему пришли кампанские послы с жалобами и мольбами; Ганнибал гордо ответил, что он и раньше заставлял осаждающих убираться прочь и сейчас с его приходом консулам придется плохо. (16) Обнадеженные послы пошли в Капую, но едва пробрались в город, который уже был опоясан двойным рвом и валом.
23. (1) Когда осадные работы под Капуей шли полным ходом, осада Сиракуз завершилась. Сильно и доблестно было войско и его вождь, но им помогла еще измена в городе.
(2) В начале весны Марцелл колебался, идти ли ему к Агригенту и сражаться с Гимильконом и Гиппократом или осадить Сиракузы; (3) он понимал, что город расположен так, что его не взять ни приступом с суши или моря, ни принудить к сдаче голодом: карфагеняне подвозили съестное почти беспрепятственно.
(4) Марцелл, однако, решил не оставлять попыток овладеть городом. Среди сиракузцев, бежавших к римлянам, когда город только собирался изменить Риму, находилось несколько знатных человек, которым новые порядки были несносны.
Марцелл предложил им переговорить со своими единомышленниками, проверить их настроение и клятвенно обещал им, что, если Сиракузы сдадутся, жители их останутся свободными и будут жить по своим законам.
(5) Вести переговоры было трудно – подозреваемых было много, а глаз не спускали с них все: не прошло бы что-нибудь незамеченным.
(6) Раб какого-то изгнанника, впущенный в город как перебежчик, после встречи кое с кем устроил эти переговоры. Нескольких человек в рыбачьей лодке, прикрыв сетями, перевезли в римский лагерь для переговоров с перебежчиками; потом их же еще раз, и других, и третьих – набралось восемьдесят человек.
(7) Все было договорено о выдаче города с перебежчиками, когда к Эпикиду с доносом явился некий Аттал, обиженный выказанным ему недоверием. Заговорщиков пытали и казнили. (8) После этого провала вдруг появилась надежда: некоего Дамиппа, лакедемонянина, посланного сиракузцами к царю Филиппу, захватили римские моряки.
(9) Эпикиду было крайне важно его выкупить; Марцелл отказом не отвечал: римляне хотели войти в дружбу с этолийцами, а лакедемоняне были с ними в союзе. (10) Для переговоров о выкупе выбрали место, удобное обеим сторонам (оно находилось как раз посредине между ними), около Трогильской гавани, возле башни, именуемой Галеагрой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
