– Да он не наш! – воскликнул Гуревич, не понимая, то ли над ним смеются, то ли финансист Кузнецов вспомнил пиратские замашки и приперся гнуть пальцы от имени города. Собственно, Гуревичу было все равно, он ждал развития событий.
– А у меня тут дочка работала, – сообщил Кузнецов. – И друзья ее.
– Эх, соболезную, – отозвался Гуревич.
– Вот, дети интересуются, что теперь дальше будет.
– Так вас дети прислали?
– Ага! – нагло заявил Кузнецов.
– Слушайте, Игорь, – сказал Гуревич добродушно. – Мне самому интересно, что дальше. Ясно одно: надо восстанавливать институт, только чтобы такого дерьма, как при Мишке, больше не было.
– Это можно, – сказал Кузнецов.
Гуревич ждал.
– Строители есть, – Кузнецов загибал пальцы. – Отделочники есть, народу рукастого у нас в принципе сколько хочешь. Техника есть, материал есть, завод железобетонных конструкций… Да все есть. И главное, научный персонал есть, только надо удержать его на месте. Разместить где-то, чтобы не скучал, а работал хотя бы на коленке, пока здание отстроим. Ну и поддержать материально…
Он подождал секунду и наклонился к Гуревичу.
– Деньги тоже есть.
Гуревич снял очки, протер их, вернул на место.
– Игорь, вы хотите институт?
– Ага, – сказал Кузнецов. – А то дети… Вы же понимаете, они как насядут, и не объяснишь им…
– Может, вам лучше в градоначальники?
– В Москве? – тут же спросил Кузнецов.
– Нет, извините, там занято.
– А здесь-то мне зачем?..
– Ну, вдруг наконец-то асфальт нормальный в городе появится!
– Над асфальтом мы думаем.
– Я себе представляю. Восемь лет на родине не был, а вы как тогда думали, так до сих пор всей своей мафией сидите над кучкой асфальта и думаете, аж мозги дымятся!
– Так есть над чем! Вы понимали бы – плакали! Дороги надо перекладывать капитально, менять подушку, а заодно и все коммуникации, что там внизу… Георгий, честное слово, если бы я хотел стать мэром… Меня и так давно зовут. Не тот масштаб. А вот эта штука, – Кузнецов кивнул на развалины. – Это интересно. Тут есть, куда развиваться.
– Один уже тут развился, – заметил Гуревич. – Так развился, что в психушку увезли. Оклемается, будет там с другими наполеонами размером треуголки мериться. Если оклемается, конечно.
– Уверяю вас, я не полезу в Президенты. Я вообще человек не публичный. Максимум, что я себе позволю – уже на пенсии стану депутатом Госдумы. А чего? Все так делают. А пока силы есть, мы будем двигать микротехнологии – и стране польза, и городу хорошо.
– Ловлю на слове.
– Георгий, я понимаю, что вы это не решаете, – сказал Кузнецов очень серьезно. – Но город действительно готов вложиться в институт. Кроме шуток, дети просят. Им это нужно еще больше, чем нам.
Он снова наклонился к Гуревичу и доверительно сообщил:
– Знаете, у них очень серьезные планы!
– Ну, раз дети просят… – Гуревич развел руками. – Я ничего не гарантирую. Но передам ваши предложения завтра же и уверен, что к моему мнению прислушаются.
– Благодарю, – Кузнецов церемонно выпрямился. – Вы пока здесь? Мы готовим небольшую презентацию, вам ее через пару часов подвезут, хорошо?
– Да просто отлично! Чтобы я не с пустыми руками… Отлично. Насте поклон от меня. Я бы заехал, да видите, сколько дел.
– Вижу, – Кузнецов ехидно подмигнул. – Многих ваши повязали!
– Ой, не моя компетенция, я всего лишь консультант…
– Главный! – Кузнецов ослепительно улыбнулся.
Он уже был далеко, а Гуревич все стоял и глядел ему вслед, думая, не продешевил ли: надо при случае намекнуть еще раз про асфальт. Чистое позорище, в родном городе – такие дороги, словно тут не микробов, а слонопотамов делают, и гонят их потом своим ходом к заказчику…
На аллее Кузнецов подошел к машине, сунул ногу в распахнутую охранником дверь, но вдруг полез обратно.
– Эй, товарищ подполковник! – крикнул он весело. – Можно вас на минуточку?
Что за на хрен провокация такая, подумал Семенов. Они тут все сговорились каждый день меня удивлять?
Он захлопнул капот, обтер руки салфеткой и только потом оглянулся.
– Простите, это вы мне?
Кузнецов уже стоял рядом.
– Семенов, есть нескромный вопрос – вы когда там у себя на пенсию уходите?
– Да я давно в запасе, – буркнул Семенов.
– Может так получиться… – сказал Кузнецов. – Теоретически… Что я буду директором этой штуки.
Он мотнул головой в сторону развалин.
– Что, дети попросили?
У Кузнецова едва не отвисла челюсть, просто он для этого слишком хорошо владел собой.
– И дети тоже. Скажем так, они были первыми. Эта штука еще не до конца упала, а меня уже дергали за штаны…
– Это вы своего младшего имеете в виду?
Вот тут Кузнецов уже крякнул и залился краской, как мальчишка, у которого мама нашла фотографию одноклассницы в купальнике.
– Э-э… М-м… Ну, вообще-то, он скоро вырастет, и его тоже надо пристраивать к хорошему делу!
Семенов кивнул, вроде бы одобрительно.
Кузнецов усмехнулся.
– А старшая говорит: папа, извини, мы этот развалили, он все равно некрасивый был, может, ты построишь новый? Ничего себе заявочки… Институт они развалили… Э-э… Что вы так смотрите? Я чего-то не знаю?
Семенов оглянулся на руины.
– Любимая игрушка, – сказал он. – А что, славная игрушка. Только надо уметь пользоваться.
– Так я почему к вам! Слушайте, я, без ложной скромности, очень многое умею. Но в микробах понимаю вот примерно как этот дуб!
– Это липа, – сказал Семенов.
– Тем более. Ладно, я не разбираюсь в микробах. Главное, чтобы они в нас разбирались! Для этого мне понадобится толковый заместитель.
Семенов молчал.
– И знаете, – сказал Кузнецов, – меньше всего мне нужны проблемы. На местном уровне я их решаю – любые. Но микротехнологии это уже сфера государственных интересов. Государство всегда будет рядом, всегда будет пытаться руками пощупать, что мы там у себя делаем… Да ради бога! Просто с государством я не хочу иметь проблем даже случайно. Вот еще и поэтому я зову вас.
Семенов думал.
Кузнецов улыбался.
Эпилог
Смотри на мир широко раскрытыми глазами.
Проговаривай свои проблемы вслух, будет легче.
Не стесняйся просить у близких помощи. Иногда достаточно всего лишь попросить.
Проснувшись утром, подумай: как замечательно, сегодня я столько всего успею!
Когда дети полезут на крышу с ведром краски, чтобы написать там «Свободу узникам эппла и майкрософта!» – не мешай советами. Они знают, что делают.
Тебе мешали все, кому не лень, а ты – следующее поколение, ты уже мешать не станешь. Ты не будешь обращаться с другими так, как обращались с тобой. Потому что самое плохое, это когда из поколения в поколение закрепляется и передается дальше негативный сценарий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
