– Значит, все зря? Мириам напрасно легла со Всемогущим?
– Как сказать… Может, драконы разделят способности читать и повелевать, изготовят свой прыгающий ген, и все младенцы родятся телепатами. Не собирай в свою прелестную головку всю мировую скорбь. Живи с Крисом, рожай ему детей и будь счастлива.
– Спасибо, Греб.
Всю ночь Дора занималась любовью с Крисом. Страстно, отчаянно, с воплями и стонами. Замучила его совершенно, сама выбилась из сил и уснула вся в слезах у него на груди. Проснулись поздно. Остальные давно встали. Греб со Всемогущим что–то горячо обсуждали. Греб рисовал эскизы каких–то машин. Сначала все вместе, потом отдельные узлы. На полу рядом с ними валялось множество набросков.
– Что это? – Дора подняла один из рисунков.
– Стенобитная машина. Осадная техника.
– А–а.
Стенобитная машина Сэту повредить не могла. Стены вокруг Сэта не было. Дора положила лист на место и отошла к Мириам.
– Как?
– Все в порядке. Образцы уже в биостатах. Остался обмен подарками, и программа будет выполнена. Он мне чуть сосок не отгрыз, – неожиданно пожаловалась Мириам.
Появились рабыни, быстро и сноровисто накрыли стол. Все заняли свои места. Вокруг Рэя вились две молоденькие рабыни. Доре прислуживала Мудра. Греб и Всемогущий, очень довольные друг другом, с горящими глазами состязались в красноречии. Всемогущий призывал Греба и его спутников остаться и разделить с ним бремя власти. Греб вежливо отказывался.
– Смотри и запоминай, – шепнул Доре на ухо Крис. – Два тирана нашли общий язык. Редчайший случай в истории.
Когда на столе остались лишь вина и закуски, Греб встал и произнес речь. Дора опять перебрала вина и с трудом пробиралась к смыслу цветастых фраз. Суть речи сводилась к тому, что теперь Всемогущий им вроде как не чужой. Член семьи. Мириам увезет в себе его подарок, родит великого, непобедимого воина, вождя вождей, основателя величайшего рода, а потому он, Греб хочет скепить кровные узы по древнему обычаю его народа. Мириам сделала вид, что встревожилась. Крис начал отговаривать Греба. Дора поспешно сунула в рот желтую пилюлю. Что–то назревало. Греб попросил Криса принести все необходимое, а сам тем временем внушал Всемогущему, что тот вовсе не обязан следовать его примеру. Это дело добровольное, и никто не будет на него в обиде. Мириам со слезами на глазах умоляла Греба не делать этого.
– Пойми, женщина, поскольку мы уезжаем отсюда навсегда, кровные обязательства становятся пустой формальностью, – внушал ей Греб. – остается лишь дань уважения.
Вернулся Крис с оружием Греба, портупеей, какими–то стеклянными баночками и лоскутом белой материи. Греб оторвал полосу материи, туго перетянул мизинец на левой руке, положил на край стола и, шипя от боли, отрезал крайнюю фалангу. Мириам скривилась, прикусила до крови губу, будто он отрезал палец ей. А Греб опустил отрезанный кусок пальца в скляночку, заполненную прозрачной жидкостью, закрыл крышкой и поставил перед Всемогущим. Подвинул ко Всемогущему перевязь с мечом в ножнах и кинжалом.
– Мой меч – твой меч. Моя кровь – твоя кровь. Моя жизнь – твоя жизнь.
– Совсем с ума сошел. Меч от прадеда достался. Что сыну передашь, – причитала Мириам, вытирая кровь с подбородка.
– Что я должен сделать? – спросил Всемогущий у Криса.
– Принять подарки, надеть перевязь и носить до захода солнца. Некоторые делают ответный подарок, но я не советую. Риск большой. Хотя мы сегодня уезжаем… Нет, все равно не советую.
– Что за риск?
– Если ты, Всемогущий, погибнешь, Греб должен будет убить себя. Но только если своими глазами увидит твое мертвое тело.
– Принесите мое оружие, – скомандовал Всемогущий. Мириам, которая занималась пальцем Греба, опять запричитала, обзывая мужчин упрямыми безумцами, отговаривая Всемогущего. Повторилась процедура отрезания пальца, напыщенные слова, передача оружия. Мириам, всхлипывая и браня мужчин, занялась пальцем Всемогущего, а Греб бережно спрятал склянку с кончиком пальца.
– Прелестно! Боль уже утихла! – восхитился Всемогущий.
– В этой баночке мазь. Не жалей ее, и дня через два–три все заживет, инструктировала Мириам.
– Крис, а ты ради меня смог бы отрезать палец?
– Дора, я не самурай, я тебе потом все объясню, – отрицательно покачал он головой.
– А я для тебя готова правую руку по локоть отрезать!
Подошло время отъезда. Всемогущий вышел их проводить.
– …слабое место. Рассредоточь четверть войска вдоль стен, пусть защитники тоже рассредоточатся. И тогда – внезапная атака всей силой на слабое место. Стремительность – это все. Иначе успеют подтянуть резервы. Не удалось быстро смять оборону – лучше отступи, отведи людей. – Греб все еще делился со Всемогущим секретами военного мастерства. Дора злилась. Ей нужно было хоть на две минуты остаться со Всемогущим наедине.
– Отступать не придется. Смотри, – Всемогущий поднял с земли черный камешек. – Этому я тоже научился у вас. Вот патруль. Вы приближаетесь к воинам, бросаете им что–то под ноги, – бросил камешек, – и все засыпают! – воины повалились на землю. Мириам подбежала к ним, опустилась на колени, схватила одного за руку, подняла веко, положила ладонь на грудь.
– Спит! Греб, Крис, он спит! Чтоб мне в нуль уйти, спит!
– Да. И будет спать целый час, – гордо ответил Всемогущий. – Как вы мне советовали, я буду скрывать дар. Прикажу лучникам пускать стрелы, обернутые сонным мхом. Тогда никто не удивится, что воины на стенах заснули.
Мириам облегченно рассмеялась.
– Я же знала, я говорила, что дело не в стрелах! Греб, я же говорила тебе! – она радовалась как рабыня, нашедшая золотую монету.
– Похоже, вы знаете обо мне намного больше, чем я сам! – удивился Всемогущий.
– Мы читали книги о тебе, написанные тысячу лет спустя, – ответил Греб, – но там так трудно отличить правду от вымысла… Нам пора. Прощай, Всемогущий. Удачи тебе! – Греб крепко пожал руку и вскочил на лошака. При этом забыл про раненый палец, зашипел и затряс левой рукой. Дора вскочила в седло и по привычке возглавила отряд.
– Стойте! – воскликнула она. – Подождите!
Соскочив с лошака, девушка поспешила к Всемогущему. За спиной выругался Греб.
– Не смей! Все будет хорошо! – горячо зашептала ему Мириам.
Дора остановилась в трех шагах перед Всемогущим.
– Не разрушай Сэт. Прошу тебя.
– Обещаю, что не трону, если он покорится мне без боя.
– Он не покорится… Не смей ходить на Сэт! Он мой! Слышишь!
– Дора… Кэптэн Дора… Выбери любой другой город, и он будет твоим. Но из Сэта меня прогнали камнями лишь за то, что я проявил свой дар, разнимая пьяную драку в караван–сарае. И я этого не забыл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
