– Чушь!
Меринов оскалился.
Матово-белый шкаф за его спиной рассыпался грудой стеклянных осколков, в воздух взлетели и закружились вокруг Меринова странные предметы: многосегментный браслет из тусклого металла, напоминающего серебро, ажурная пирамидка из ярко-красного материала, кинжал и пистолет с шестигранным дулом. Кроме того, на груди Марата Феликсовича просиял квадратик мандалы.
– Узнаёшь?
– Меркаба… – проговорил Стас с ноткой удивления в голосе. – Гхош… кодон… байё-вайё…
– Совершенно верно, друг мой. Так что, будем соревноваться в армрестлинге или заключим пакт о ненападении?
– Я должен передать эти Вещи хозяину…
– Обойдётся твой хозяин. Я сам их ему передам. Кстати, зачем тебе понадобилось взрывать МИР под Парижем? Хотел меня убрать?
– Я не взрывал МИР под Парижем. Это ты взрываешь МИРы! Я только что стал свидетелем взрыва МИРа под Пекином. И взорвал его ты!
– Бред! – отмахнулся Меринов, вылавливая из воздуха рукоять меркабы. – Мне это ни к чему. Зачем бы я стал взрывать «модули» с находящимися внутри Вещами, если я их собираю?
– Ты лжёшь!
Марат Феликсович навёл ствол меркабы на гостя. Зверь в его глазах на мгновение оформился в призрачную фигуру, объявшую тело маршала, и снова спрятался в плывущей шевелящейся ауре Меринова.
– Пошёл вон!
Меч в руке Стаса призрачно-огненной струёй пронзил «лазерную» преграду, обесцветился, наткнулся на расплывшийся у груди Меринова световой зонтик. Глаза Марата Феликсовича расширились в испуге. Он так надеялся на защиту Великих Вещей, что отреагировать на выпад не успел. Но гость не собирался его убивать.
– Прекрати переходить мне дорогу! Ещё раз взорвёшь МИР – я вернусь со Стаей!
– Да не взрывал я МИРы! – Меринову вдруг пришла в голову хорошая мысль. – Это твой дядя их взрывает! Прячется в «розе», потом появляется и уничтожает. Так что разбирайся с ним сам.
Стас несколько мгновений не сводил с маршала зловещих чёрных глаз, затем исчез.
Меринов с облегчением расслабился, злобно и трусливо рассмеялся.
– Ищи своего дядю, ищи, дурачок. Мне одной заботой меньше. Глядишь, вы прикончите друг друга.
В кабинет заглянула секретарша, совсем юная, красивая, длинноногая, растерянная. До Инны ей было далеко – в деловом плане, но как любовница она вполне устраивала вице-спикера.
– Ой, где ваш посетитель?!
– Выпрыгнул в окно, – пошутил Марат Феликсович, усилием воли снимая «лазерную» защиту и возвращая висящие в воздухе Великие Вещи в невидимый силовой сейф. – Сделай кофе, Наташа.
– Сейчас принесу, Марат Феликсович.
Меринов сел за стол и вдруг трезво подумал: чёрт побери, кто же и в самом деле взрывает МИРы, если это не Котов-младший?
Глава 27
ЛОКОН АМПАРЫ
Возможно, погоня за ними продолжалась бы долго, не предложи Ульяна спрятаться в «мире локона Ампары». Поэтому, покинув Материнскую реальность, беглецы «свернули» с «тропы», ведущей в глубь сакуалы – системы всевозможных метавселенных – и нырнули почти на «дно розы реальностей», отделённое от Брахмана – вечного и неуничтожимого Абсолютного Хаоса – «тонкой» прослойкой «адовых миров».
Реальность «локона Ампары» не описать с помощью слов земных языков. В этом удивительном континууме пересекаются прошлые и будущие времена «розы реальностей», а также «эманации дыхания» Брахмана, Большой Вселенной, Матери-Отца всех метавселенных вроде «розы» и родины Творцов Мироздания.
Многомерное «шевеление» абсолютно разных миров и времён разной физической природы невозможно не только описать, но и воспринять, причём не только человеку ординарному, сросшемуся с телевизором, но и Посвящённому в тайны Круга. Ибо то, что глаза человеческие принимают за вспышки молний, зарницы, призрачные фонтаны и пляску огней, на самом деле является отражением и реализацией эмоций живущих в прошлом и будущем существ. А гигантские чёрные реки, пронзающие причудливые горные ландшафты, превращающиеся в потоки огненных шаров, в стаи светящихся птиц, колючие заросли и змеящиеся прозрачные дымы, на самом деле представляют собой эффекты бесед каких-то разумных исполинов. Может быть, даже Творцов Вселенных, собравшихся отдохнуть на «пикнике». И вряд ли сознание человека способно оценить и понять неподвижность и молчание многоцветной тверди, напоминающей поверхность недавно остывшей планеты, покрытой миллионами спаянных основаниями пирамид, увидеть в ней «тупики реальностей», где времена текут «под разными углами» друг к другу, образуя своеобразный бесконечный «веер миров».
Естественно, Посвящённые Внутреннего Круга, в том числе Котов-старший, Иван Терентьевич Парамонов, Самандар и Ульяна, знали и видели больше обыкновенных людей, будучи подготовленными к восприятию иных пространств, но и они не воспринимали «мир локона Ампары» в полном объёме, «цепляя» его многомерные ландшафты краешком сознания.
Вышла команда Василия Никифоровича из тхабс-канала в центре вылизанной древним взрывом котловины, окружённой отвесными дымящимися стенами. И все сразу вспомнили, как год назад именно в этом месте произошло сражение людей с воинством пентарха Удди, закодированного Монархом Тьмы. Дно этого гигантского колодца, проделанного в континууме «локона Ампары» деструктурирующими заклинаниями, так и осталось гладким, расплавленным магическим огнём, усеянным остатками армии Удди. Эта армия включала в себя когда-то и гигантских насекомых – от многоножек до тараканов, и других монстров, живущих во множестве миров-«лепестков» «розы реальностей».
– Такое впечатление, будто бой закончился вчера, – нарушил молчание Иван Терентьевич, разглядывая проломленные и разбитые вдребезги хитиновые панцири погибших Инсектов. – Неуютное зрелище.
– Отвратительное! – тихо проговорила Ульяна.
Матвейка на её руках зашевелился, открыл глаза, посмотрел на вихрящуюся световую вуаль небес и снова уснул, зачмокав губами.
– Парень явно родился воином, – одобрительно кивнул на него Самандар. – Ничего не боится.
– Лучше бы он стал человеком мирной профессии, – проворчал Василий Никифорович.
– Размечтался. В наше время это невозможно, уцелеть может только человек боя, способный постоять за себя и за своих близких.
– Но ведь когда-нибудь войны закончатся? – робко возразила Ульяна.
– Конечно, – кивнул Самандар с преувеличенной серьёзностью. – Когда человечество вымрет, закончатся и войны.
– Помолчите, – сказал Парамонов, прислушиваясь к колебаниям эфира. – Сейчас не до философских диспутов.
Василий Никифорович, также ощупывающий мыслью местный ментал, вопросительно посмотрел на него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
