Как мог демон оставаться с ней даже после ее смерти, в то время как демон Бадена освободился с его смертью?
Когда демон Аэрона стал свободным после его смерти?
Больше ответов поступало... Эта маленькая часть Ненависти, что была спрятана внутри нее, была достаточно сильна, чтобы оказывать влияние, но слишком слаба, чтобы сделать что-то большее. Вот почему она не знала, о существовании в ней этого создания или о его чувствах. Его желания и потребности просто казались ее собственными.
И Ненависть не возвращал ее к жизни все те разы; возвращала Фемида. Случайно. Так как Хайди появилась из утробы, благословенной богиней, она никогда не была полностью человеком. Также как души, которые оживают в аду, она никогда не умирала. Единственная разница была только в том, что в телесной форме она могла ходить по земле, также как по аду.
Так много информации... слишком много... не достаточно.
Как у нее получилось с Ненавистью, также она поглотила демонов-миньонов Амуна. Но не их отдельные части, а всех целиком. А Высший демон Тайн был сильнее и был привязан к Амуну божественной воле, в то время как другие не были.
Тем не менее, она могла бы поглотить и Тайны, но не сделала этого. Она была осторожна, даже когда не понимала, что происходит с ней или с Амуном.
Были ли новые демоны теперь навсегда ее частью?
Нет. Нет! Этого он допустить не мог. Он знал, какими злобными они были, какие мерзкие у них мысли, и он не позволит Хайди так страдать. Но что он мог поделать?
Он ждал, когда Тайны ответит ему, но на этот раз никакого ответа не последовало. Демон все еще блуждал в тех воспоминаниях.
Хайди лежала, свернувшись в позе зародыша, всхлипывая, ее слезы стекая вниз по его коже обжигали грудь. Остальное Амун додумывал сам. Она была маленькой девочкой, когда Ненависть впервые напал на нее, и, возможно, она уцепилась за темную часть демона, которая отпечаталась в ней, когда Хайди нуждалась в эмоциях, чтобы пережить страшную смерть родителей и сестры.
Ненависть был такой же ее частью, как Тайны его, но эти другие демоны были новыми и еще не успели с ней сблизиться. Так он надеялся. Но они не хотели бы быть связанными с ней и будут бороться с этой связью. В конце концов, Фемида создала Хайди палачом демонов. Это значит, у Хайди есть силы победить тьму внутри нее, даже если она не понимала этого, а ублюдки могли это чувствовать.
Неудивительно, что они так боятся ее, ее притяжения и ее холода.
Чувство вины затопило Амуна, превосходя все остальные эмоции, потому что, с этим новым знанием, он понял, что он один несет ответственность за ее мучения. Она спасла его, и он ей навредил.
Хайди, дорогая, сказал он, крепко ее сжимая. Нужно, чтобы ты послушала меня.
Больно, простонала она. Мне так больно.
Я знаю, дорогая, но перебори боль и послушай меня. Ты можешь это сделать?
Пауза, еще хныканье. Потом неохотное Да. Да. Амун ты читаешь мои мысли. Как ты читаешь мои мысли?
Я думаю, что инстинктивно поставил метальный щит, чтобы блокировать тебя, когда те демоны были во мне. В тот момент, когда ты забрала их, щит пал. Теперь мне нужно, чтобы ты боролась с демонами, дорога,. вытолкни их из своего тела. Из своей кожи.
Как? Каждый раз, когда я мысленно приближаюсь к ним, они убегают.
Загони их в угол.
Я не могу!
Ты можешь. И сделаешь. Давай. Сейчас. Он добавил стали в свой голос, чтобы разозлить ее. Сделай это, или я отдам тебя Страйдеру. Ты думаешь, что страдаешь сейчас, ну так подожди, пока он не заполучил тебя. Он засунет тебя в ад на земле, а я буду его подбодрять. Потом займусь любовью с другой прямо перед тобой.
Каждый мускул ее небольшого, дрожащего тела напрягся. Уб-ублюдок.
Знаю. Поправишься и сможешь наказать меня.
П-пытаюсь. Она выпрямилась, выгнулась как натянутый лук. Они все еще мечутся... как маленькие мухи... нет, близко, я уже почти... они не смогут сбежать снова... вот они...
Ее спина выгнулась, мучительный стон разорвал губы.
Хайди? Поговори со мной. Скажи, что происходит.
Толкаю. Я их выталкиваю. Они кричат, хотят выйти. Вон... вон… вон....
Вот так, милая. У тебя отлично получается. Я так тобой горжусь. Продолжай выталкивать их. Он прижал к ней ладони, свои холодные, холодные ладони и начал гладить. Он гладил ее везде, каждый дюйм ее тела, желая, чтобы холод вышел из него обратно в нее. Выталкивай их, а потом обруби все ниточки, что связывают вас. Поняла?
Медленно ее кожа начала темнеть. Не смуглеть, не становиться прелестно-золотистой, а становиться темной, болезненно-серой. Она это делает. Она изгоняет их. Он чувствовал, как из нее пульсирует злоба.
Облегчение только увеличило его настойчивость. Его руки двигались быстрее, стараясь коснуться каждого ее дюйма сразу. Вот так.
Лед. Да, лед. Нужен он. Нужен он. Нужен… - Закричала она. Кричала, пока не сорвался ее голос, пока его барабанные перепонки почти лопнули, лишь бы просто сбежать от шума. Тьма теперь выливала из нее, дрейфуя в воздухе как пятнышки пыли, прежде чем броситься из пещеры полностью.
Ее ногти оцарапали его, пустив кровь. Она извивалась, она боролась, но он не выпустил ее из рук. Наконец, слава богам, наконец, она прислонилась к нему, молча, даже не дрожа, словно каждая частица ее силы была истощена и она едва справиться даже с дыханием.
Амун не переставал звать ее. Он шептал все, что узнал о ее прошлом, зная, что она захочет каждую деталь. Он обещал, что никогда не позволит никому - ни богам, демонам или людям, - причинить ей боль. Наконец, она сплотила.
Я подозревал, что ты наполовину богиня, ты знаешь, сказал он.
Маленькая, грустная улыбка. Я едва могу принять это. Выбрана и предана Правосудием. Предназначена для Ненависти. Ведь сама часть Ненависти. Я имею в виду, я демон, и я сражалась с демонами всю мою жизнь. Жизнь. Это нелепо и странно, и ... и ... я ненавижу это. Ненависть. Горький смех. Теперь понятен смысл.
Никто не может винить тебя за то, что произошло.
Я могу. Я буду.
Ты не должна.
Я хочу отрицать все это, так чертовски плохо, но я не могу.
Ты замечательный человек, и то, что мы узнали сегодня, не меняет этого.
