— Вы что! Нет, кончено! — воскликнул Пат, и мне снова показалась, что Дамблдор вздохнул с облегчением, — этого нельзя делать ни в коем случае!
— Потому что начнётся война, — выдал я неожиданно для самого себя.
Все повернулись ко мне, и решил объявить эту мысль вслух, о которой размышлял уже давно.
— Вы хоть можете представить, что тогда начнётся? Если люди узнают, что мир до сих пор заселён магами и ведьмами всех мастей, а также вампирами, оборотнями, драконами, кентаврами и прочей нечистью? И что они все прятались и периодически стирали память и пудрили мозги обычным людям? Человек, конечно, разумен, и когда к нему приходят, машут палочкой и говорят, что их ребёнок — волшебник, он это воспринимает как сказку. Но не толпа. Потом поднимет голову церковь. Разом найдутся те, кто объявит нас всех виноватыми во всех бедах человечества — начиная от карманного воровства на вокзалах и заканчивая голодом в Африке. Мигом найдутся и охотнички за головами — особенно на удобрённой ужастиками почве. И поди объясни им, где хорошие ведьмы — а где плохие. Вот тогда и начнётся война. И не кривись так, Малфой, ты думаешь, волшебники выиграют? Ты понятия не имеешь о современном вооружении, да и это совсем уже не те запуганные людишки средневековья, боящиеся собственной тени. И вот это будет действительно Армагеддон. Такие Сумерки Богов начнутся, что старушке Европе и в дурном сне не снились…
Хагрид, идущий впереди всех, остановился. Сомневаюсь, слушал ли он нашу болтовню.
— Вот и всё, профессор Дамблдор, сэр, — проворчал он, хмуро глядя на раздваивающуюся тропку, — куда он раненый побёг — не знаю я. Делиться надо.
Глава Сорок Первая, в которой грядёт момент истины
— А вам не кажется странным, — внезапно подал голос Малфой, — что нас — троих учеников — отправили идти одних?
Это был первый раз за вечер, когда наш белобрысый товарищ по несчастью сказал что-то в более или менее человеческом виде. До этого он только кривил физиономию и бормотал что-то на тему: «Когда отец узнает…». И сейчас, не смотря на мою нелюбовь к нему, мысленно я присоединился к этому вопросу.
— Если хочешь знать моё мнение, — ответил Пат, — мне тут всё кажется странным, включая тебя!
— Разве не понятно? — хмыкнул я, — как просто они решили избавиться он нас троих!
— Ушли в лес — и не вернулись, — мрачно подтвердил мой друг и первым увидел то, что мы искали, — о, вот и кровь единорога. Поздравляю, мы на верном пути.
— Меня это не радует, — угрюмо сообщил нам Малфой, — давайте пустим сигнальную искру и пойдём обратно.
— Ну уж если нам надо найти единорога, — запротестовал я, — значит будем его искать.
Пат с секундной задержкой согласился и Малфой остался в меньшинстве. Правда, я подозреваю, что мой друг в глубине души тоже не жаждал тащиться вглубь леса, но из солидарности поддержал меня. И мы втроём пошли по кровавым следам раненого единорога, что серебристыми лужицами попадались нам на глаза.
Мы некоторое время шагали молча по тропинке, которая делалась всё уже и уже. В лесу было намного темнее, чем около хижины Хагрида. Мрачные мшистые стволы обступали нас в сгущающемся сумраке, и мне всё казалось, будто кто-то следит за нами из глубины леса. Цепкие ветви так и норовили зацепиться за одежду, корявые корни будто специально выпрыгивали из земли, чтобы поставить подножку. Стояла гнетущая душу тишина, нарушать которую казалось преступлением, расплата за которое наступит немедленно и неотвратимо. Наверное, немного осталось вот таких вот лесов, жутких и таинственных, и где действительно водится нечисть…
— Эй, вам не кажется, — тихо сказал Пат, разглядывая очередной «след», — что крови становится всё меньше, и попадается она реже?
— Может, единорог перестал истекать кровью и убежал зализывать свои раны? — также тихо сказал я.
— А может, пойдём назад? — прошипел Малфой, — я не пойму, вам что, больше всех надо?
Мы с Патом обернулись к нему.
— Хочешь назад? — поднял брови мой друг и указал рукой в обратную сторону, — валяй!
При этих словах Клык заскулил и прижался к моей ноге. Может, он подумал, что это к нему обращаются? Невдалеке от нас очень громко хрустнула ветка, и мы трое подскочили, выхватывая палочки.
— Кто это? — прошептал Малфой.
— Единорог, — уверенно ответил я, и рванул в заросли.
Я не знаю, то ли я краем зрения углядел мелькнувший белый бок, то ли просто чутьё меня повело, но я знал, куда идти. Пат тут же пошёл за мной. Малфой, издав непонятный скулящий стон, тоже. Оставаться одному ему не хотелось.
Одно могу сказать с уверенностью — это животное никак не выглядело умирающим. Не смотря на свою рану и явную хромоту, это сказочное создание обставило нас по всем статьям. Единорог будто сознательно уводил нас в чащу леса — показываясь издали и как бы разрешая себя немного нагнать, он тут же скакал дальше. Короче, издевался над нами по полной программе. Мы же давным-давно потеряли хоть какое-то подобие тропинки из вида, продираясь сквозь кусты и перепрыгивая через овраги. Уже позже мне придёт аналогия с сумасшедшей беготнёй по замку за крысой — абсолютно такая же блажь в голову вступила.
— Всё! — выдохнул Пат, уперев руки в колени, — я больше не могу! Где он?
— Ам… — смутился я — единорога-то и след простыл, — кажется, он ушёл.
— Куда эта скотина нас привела? — воскликнул Малфой, едва отдышавшись, — оглянитесь вокруг — мы же заблудились!
К моему глубочайшему сожалению и великому прискорбию… короче, он был прав. Деревья тесно обступали нас со всех сторон, смыкаясь высоко над нашими головами, и не было ни малейших признаков тропинки или ещё каких опознавательных знаков.
— Мы в глубокой заднице, — абсолютно хладнокровно прокомментировал ситуацию Пат.
Мне показалось, что впереди нас между стволами было несколько светлее. Я прищурился, вглядываясь.
— Смотрите, кажется там опушка, — сказал я, — пойдёмте, посмотрим.
— Мы уже сходили за единорогом, Поттер! — прошипел Малфой, — может, время посидеть на месте и подумать, как отсюда выбираться?
— Вот сиди — и думай, — повернулся к нему я, — может, что-нибудь и высидишь.
Я ободряюще похлопал по массивной холке Клыка и потопал по выбранному направлению. Идти оказалось недолго — там и впрямь была опушка леса.
— О-о… — непроизвольно вырвалось у меня.
Клык рядом со мной жалобно заскулил. Пат смачно и витиевато выругался.
— Вашу мать! Ненавижу вас обоих! — выразил свои чувства Малфой, вывалившейся из леса самым последним.
Месяц скупо освещал поляну, и создавалось впечатление, будто мы попали в потусторонний мир. По сути, мы стояли на вершине холма. Дальше тоже был лес — но это было уже предгорья. Сами горы были уже очень близко.
Посреди поляны в гордом одиночестве рос старый раскидистый дуб. А на его ветке, тихонько раскачиваясь на ветру, висел скелет, повешенный на цепи. Цепь противно скрипела.
Так мы стояли, молча пялясь на мертвяка, минуты три. Я первый набрался мужества пойти поближе. Страха как такового не было — непросто напугать современного человека такими вот штучками. Но ощущение… трагедии какой-то погрузило нас троих в соответствующее состояние. Даже просто заговорить казалось святотатством. Типичное похоронное состояние.
— Сколько он уже тут висит? — тихо спросил самого себя Пат.
Висел этот парень тут уже, наверное, давно. Я с каким-то странным хладнокровием рассматривал вблизи скелет — труп когда-то живого человека, который уже давным-давно прошёл все стадии гниения и распада, оставив лишь кости, что тоже когда-то истлеют. Ума не приложу, как он вообще не рассыпался — наверняка не обошлось без магии. У скелета не хватала левой руки по локоть.
— Может, единорог хотел, чтобы мы его похоронили? — задумчиво предположил я.
— Единорог хотел? — раздражённо прошептал Малфой, — единорог хотел, чтобы мы просто от него отвязались, потому что это животно… ого!
— Что? — вырвалось у нас с Патом.
— Не может быть! — удивлённо произнёс Малфой, подойдя ближе к скелету.
— Твой знакомый? — не удержавшись, съязвил я.
— Кретин, это же Элидор Полторы Руки!
Я посмотрел на Пата, тот вопросительно вскинул брови. Это имя нам ничего не говорило.
— Он изобрёл Живую Смерть, — просветил нас Малфой, — вампиров изучал.
— Ага, — мрачно хмыкнул я, — я так полагаю, они его здесь и подвесили.
Тот раздражённо фыркнул и продолжил излагать свои знания по истории:
— Он считал, что можно найти путь на Авалон. Пропал в 1834 году.
— Авалон? — недоверчиво сощурился Пат, — хотя я так думаю, что он сейчас в местах более отдалённых.
— Зависит от того, как он вёл себя при жизни, — согласился я.
