Все молчали, а потом Джейси резко вскочила с дивана и начала что-то искать в кармане. Стройная, черноволосая, темноглазая, она была удивительно похожа на отца. Наконец она достала из кармана маленький портрет прабабушки Ардис и высоко подняла его, чтобы все могли увидеть.
– Вот за чем я ездила, и вот что я привезла сюда, – с улыбкой проговорила она. Джейси гордо водрузила свой трофей на каминную полку под общие одобрительные возгласы. Потом она повернулась к Глории: – Ты получила мою посылку?
Глория кивнула и взяла Райли за руку.
– Да. Мне привез его Джеймс Макгинти.
– Прекрасно. Альберто говорит, что ему можно доверять. Тогда у меня не было одной вещицы, чтобы положить ее вместе с… теми бумагами, но… – При этих словах Джейси бросила загадочный взгляд на Занта, который заговорщически ей подмигнул. – Теперь она у меня есть. – С этими словами она вынула из другого кармана рубиновое ожерелье в старинной золотой массивной оправе. Драгоценные камни сверкали багровым огнем в свете камина. Без долгих объяснений Джейси бросила рубины на колени Глории. – Это ожерелье, о котором идет речь в дневнике.
– Но где?.. Как?.. – Глория изумленно смотрела на ожерелье Лауры Паркер, перебирая пальцами сверкающие камни. Подняв голову, она взглянула на сестру, в глазах ее стояли слезы. – Я не знаю, что сказать… Спасибо тебе, Джейси. Я знаю, тебе пришлось нелегко. Наверное, ты даже рисковала жизнью, чтобы вернуть мне эту драгоценность.
Джейси кивнула и беззаботно пожала плечами:
– А зачем еще нужны сестры?
Глория знала, что больше ей не удастся вытянуть из сестры ни слова про историю, связанную с Паркерами. Это так похоже на Джейси, подумала Глория, и к горлу ее подступил комок, а на глаза навернулись слезы. Она никогда не рассуждает, а просто возьмет и сделает. Храбрая до безрассудства, Джейси не отступит ни перед чем, чтобы защитить тех, кого любит.
Внезапно все присутствующие повернулись к темноглазому чужаку, избраннику Джейси. Заметив это, она объяснила:
– Занту я обязана жизнью. Мне тоже довелось спасти ему жизнь, и не один раз. Он хороший человек. Мне было трудно поверить, что он сможет полюбить меня после того, как наш отец убил его отца. И что не оттолкнет меня даже после того, как я убила его деда.
Все переглянулись и, не скрывая любопытства, вновь уставились на Занта Чапело, который продолжал невозмутимо смотреть на Джейси. Прежде никому из присутствующих не приходило в голову взглянуть на события глазами Занта. А ведь Джейси была права. Всем невольно вспомнились слова Бидди о ненависти и любви, в которых была заключена великая мудрость. Им всем пришлось немало выстрадать. Да кто они такие, чтобы судить Занта Чапело?
– Зант не принимал участия в делах дона Калдерона, – продолжала Джейси. – Если не считать, что он положил им конец. Старик был просто безумен – настоящий дьявол. Калдерон убил мать Занта и избивал мальчика, пока тот не вырос и не сбежал из дома. Но когда до Занта дошли слухи о том, что замышляет Калдерон, он вернулся в Мексику, чтобы остановить деда. Он взял меня с собой, чтобы защитить от опасности. Но теперь старик мертв. И Зант хочет исправить то, что натворил его дед. А я должна быть там, в Мексике, рядом с ним, чтобы его поддерживать.
На следующее утро, когда сестры убирали со стола после завтрака, Ханна сказала:
– Глория, нам со Слейдом пора возвращаться в Бостон. Мы хотели бы, чтобы наш ребенок родился там. А Джейси и Зант должны отправляться в Мексику. Так что выходит, вся земля Лолесов остается тебе. Но ни тебе, ни Джейси не о чем теперь беспокоиться, поскольку у нас есть мамины деньги. Слейд передаст тебе ценные бумаги. Я предлагаю всем присесть, чтобы вы ознакомились с ними.
Потрясенная этим заявлением, Глория прижала руку к сердцу.
– Что ты, Ханна, разве можно говорить о земле и деньгах, когда ты уезжаешь? Я не хочу тебя отпускать. А ты, Джейси, ты ведь только приехала!
Джейси нахмурилась и проворчала:
– Что ты переживаешь? Можно подумать, мы прямо сейчас возьмем и уедем. Ханна тоже пока останется здесь. Мы еще побудем дома какое-то время.
– Это верно, – согласилась Ханна, обняв сестер за плечи. – Но раз уж мы наконец собрались за этим столом, мне бы хотелось сделать одну вещь. – Она замолчала, глядя на сестер. – Мы должны поговорить с мамой и папой. И со Старым Питом.
Джейси и Глория молча кивнули. Они разошлись по своим комнатам, чтобы одеться потеплее, после чего встретились у черного хода, на кухне. Бидди, стоя у печки, молча проводила их понимающим взглядом. Похоже, старая ирландка догадалась, что собираются делать сестры Лолес. Бледно-голубые глаза Бидди наполнились слезами, и она улыбнулась вслед своим дорогим девочкам.
Сестры одна за другой вышли из дома. День был хоть и холодный, но солнечный и не такой ветреный, как накануне. Три одиноких креста на вершине холма отчетливо выделялись на фоне яркого зимнего неба. Притихшие, погруженные в свои мысли, Глория, Джейси и Ханна медленно карабкались по склону холма. Наконец они поднялись наверх, отворили скрипучую калитку и шагнули за ограду.
По-прежнему не произнося ни слова, они подошли к могилам родителей и опустились на колени, все трое, плечом к плечу. Потом не сговариваясь взялись за руки. Джейси и Глория, следуя давней привычке, повернулись к Ханне, чтобы она произнесла вслух то, что каждая из них хранила в своем сердце. Ханна улыбнулась и обратилась к могилам.
– Мама, папа, Старый Пит, мы отомстили за вас. Выполнили свою клятву. Мы знаем, что вы гордитесь нами. И любите нас. Каждый день, каждый час, где бы мы ни были, мы чувствуем вашу любовь и поддержку. И знайте: покуда мы живы, покуда живы ваши внуки, ваши правнуки и их дети, вас будут помнить. Вы всегда будете жить в наших сердцах, в нашей памяти. И. мы навсегда останемся вашими любимыми детьми, дочерьми Лолес. Мы обещаем, что проживем эту жизнь достойно и в любви, как вы нас учили. Это наша новая клятва, и она означает начало новой жизни для всех нас. Да будет так. Аминь.
– Мы проживем эту жизнь достойно и в любви, – тихо повторили Джейси и Глория. – Да будет так. Аминь.
