– Дайо, но ты же спасатель! Твое место – на корабле. Ты будешь нужен в колониях! – Вот именно. Я спасатель. И я остаюсь на Земле.
– Но…
– Никто, кроме нас. Это же наш девиз. Я остаюсь на Земле, потому что никто, кроме нас. Вся моя команда, кстати, тоже осталась.
– Дайо, но… Это же смерть.
– Нет. Я… Ты слышал о проекте «Сверхлюди»?
Томас дернул уголком губы:
– Слышал. Как и то, что это верная смерть.
– Она перед тобой.
– Ты?!
– Я уже принял сыворотку. И я еще жив, как видишь. Потому я возвращаюсь на Землю. Колонии есть кому защитить.
Томас нервно взъерошил свои волосы на затылке:
– Ну ты даешь, Дайо. Я, конечно, знаю, что проектов по спасению много, но это самый сумасшедший, на мой взгляд. Даже «Хранители» со своей «Колыбелью жизни» в Убежищах менее сумасшедшие, чем «Сверхлюди».
– На мой взгляд, самые сумасшедшие – это Взрыватели. – Дайо качнул головой на очередной экран, где транслировали высадку ядерного десанта на астероид. – Никто не способен предсказать, как разнесутся осколки, и не будет ли хуже от этого. На фоне взрывателей и хранители, и сверхлюди – всего лишь детская игрушка. И, Томас, мне пора – лифт закрывают, уже пошли гравитационные волны, скоро его разрушение будет не остановить.
– Удачи, брат! – Томас хлопнул его по плечу.
– И тебе, Томас! – Дайо поправил небольшой рюкзак на плече. Никто, кроме нас. Он так всегда жил и верил в этот девиз. Может, девиз и подвел его, но Дайо не жалел о своем выборе. Почти никогда не жалел, оказавшись в пекле умирающей планеты. Томас, кстати, заскочивший последним в кабину орбитального лифта, тоже не жалел.
– Знаешь, я надеюсь, у тебя есть план, Дайо. – он протянул ему руку. – В любом случае ты прав – никто, кроме нас.
Дайо усмехнулся:
– Надеяться надо было на наличие свободной сыворотки, Томас.
– А что, её нет? – тот вновь взлохматил свои волосы. – Вот черт, а!
– Остановите планету, я сойду? – пошутил Дайо.
– Гоните к черту лифт, я не передумаю! – поправил его Томас, залпом выпивая протянутую ему сыворотку.
Из сна его вырвал тихий звук шагов – Сэм ходила, конечно, еле слышно, но не для вампира. Дайо улыбнулся темноте – вернулась. Она все же вернулась. Возможно, все наладится. Было слышно, как она дошла до общей гостиной. Шорох бумаги. Тишина. Она читает. Наверное, в этот раз прислушается, хотя Сэм упряма, как стало буйволов. Вымерших буйволов, а вот упрямство от них сохранилось. Скрип ручки по бумаге. Пишет ответ. Звука разбивающейся ампулы нет. Не поверила. Опять не поверила, вот упрямая девчонка!
Снова стук шагов и звон стекла – она распахнула окно и улетела прочь. Опять. Как в прошлую осень. Как в начале этого сентября. Тут он стал хмурнем, никто уже и не помнит, что такое сентябрь.
Улетела. Опять обиделась.
Он быстро встал, оделся и в свою очередь спустился в гостиную. Под ампулой с блокиратором гормонов лежала его записка, в которой он в тысячный раз уговаривал её поставить себе укол – специально же в конце августа ходил в город, добывал блокиратор гормонов. Не поставила. Лишь приписала: «Я – это я. На меня и мои чувства не влияют гормоны и наны. Я человек разумный, а не ходячие гормоны. И, Дайо, я тебя уже не люблю. Устала».
Подарок на день рождения она так и не открыла, а ведь они все так старались.
Он подошел и закрыл окно. Правда, перед этим долго искал в ночном небе на фоне звезд небе крылатую фигурку. Не нашел. Только по-прежнему скользили над Землей спутники и солнечные электростанции. Космопорт не уцелел – рухнул на Землю через несколько лет после Катастрофы, не было никого, кто бы корректировал его орбиту.
Сэм не было видно. Улетела. Или затаилась где-то.
Ничего. Придет октябрь, и все наладится. Опять вернутся парни. Вернется Сэм. И снова будут жи… Выживать вместе. Он отдавал себе отчет – это выживание, а не жизнь. Не зря многие
