Так или иначе, другого выхода не было. Предатель подобрался слишком близко и никто не стал бы ручаться, что он действовал в одиночку. Никому верить нельзя: ни генералам, ни полковникам…
Эшери, кажется, понял, что мучает Его Величество:
— Мой император, доверие — это единственный в мире предмет роскоши, который монархам не по карману.
Рамер сверкнул на него исподлобья антрацитовыми глазами. Взгляд был недобрым.
— Сейчас мне приходится верить тебе. Причем — слепо, а это худший из вариантов доверия.
— Мне — можно. В заложниках ситуации моя сестра. Предательство крови — это слишком серьезно. На такое не идут, просто, чтобы продвинуться по службе. Кара небес за него сурова, Арагены тому наглядное свидетельство. Не окупится…
Резиденция ордена Святых Воинов занимала почти треть Атры, это был самый крупный монастырский комплекс. Центром его была огромная бизилика с квадратной башней, над которой сияли шенга и меч, и двумя апсидами.
Чуть левее и западнее высились две очень красивые колокольни с ажурными башенками и острыми шпилями по новой моде. Звонницы были пристроены недавно, взамен разрушенных — круглых, низких и массивных.
Две "парящие" башни за их изысканную красоту любили все, за исключением звонарей, которым приходилось каждое утро подниматься на самый верх по бесконечным винтовым лестницам…
Дальше можно было видеть школу для послушников, монастырский дворик с колодцем и одной единственной кривой сосной, общие спальни и кладовые. Тут не было ничего выдающегося — обычные одноэтажные здания под треугольными крышами. Впрочем, некоторую архитектурную ценность им придавали медальоны с волчьими головами. Правда, сами Воины упрямо считали их собачьими, а себя — псами веры… Но любой компетентный зоолог поднял бы жрецов на смех. Потому что собак с такой мордой и такими ушами просто не бывает!
Видимо, поэтому компетентных зоологов сюда не пускали — кому же хочется слушать правду о себе?
Кухня и трапезная располагались слева от монастырского дворика, здесь же был курятник, где молодые послушники постигали азы смирения, выгребая вонючий навоз и лакомясь свежими яйцами, тайком от орденского начальства.
По правую — гостевой дом, дом магистра, домик смотрителя, дом для очень важных гостей… и кладбище. Откуда взялись традиции такого соседства — неизвестно, но факт остается фактом: окна дома для очень важных гостей смотрели на могилы.
Впрочем, кладбище было красивым и ухоженным, взоров не оскорбляло и, наверное, некоторым могло даже подарить своеобразное эстетическое удовольствие.
Келья, где заперли Алету, располагалась как раз в этой части резиденции и девушка тихонько порадовалась про себя, что никогда не боялась покойников и не верила в сказки о восставших мертвецах, погребенных неправильно, неглубоко, не в тот день или вообще — заживо.
Алета не спросила, где Марк разжился рясой — и не потому, что боялась услышать ответ. Ей просто было все равно, а, скорее, даже радовало. Да хоть бы их всех рядком положили! Ненависть ее никуда не делась, просто свернулась плотными кольцами, как змея в засаде и приготовила яд.
— У тебя есть еще один нож? Для меня? — сквозь зубы спросила она.
— Даже два. Для двух рук. Я ж знал, к какой девушке иду на свидание.
— Так это — свидание?! — расширила глаза Алета, — а почему без цветов?
— Сбегать нарвать?
— На кладбище? Спасибо, как-нибудь обойдусь.
— Зря, — усмехнулся Марк, — Они красивые. Мне понравились.
— Отлично. Если дашь себя убить этим, с Неба упавшим — я на твоем холмике как раз такие и высажу. И поливать не буду, даже не надейся.
— Да я и не рассчитывал, — пожал плечами Марк, дивясь ее горячности. — Держись за мной — и ни звука.
И выскользнул из комнаты, бесшумный, похожий на тень или на призрак, которых, как известно, не бывает.
Алета последовала за ним.
Коридор и лестницу миновали быстро, парадную входную дверь Марк проигнорировал — и правильно, там дремал один из младших жрецов. Из дома выбрались через окно с другой стороны — ставни почему-то оказались не заперты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
…Не "почему-то", сообразила Алета, он их заранее открыл.
Ночная темень играла им на руку, как и рясы, делавшие беглецов невидимками не хуже волшебных плащей.
Они довольно долго ждали, слившись со стеной дома, когда рыжая луна скроется в облаках и их не смогут выдать даже тени — а когда дождались, метнулись к домику напротив и прилипли уже к нему.
Так миновали кухню, пустую сейчас трапезную и по задворкам добрались до граненой апсиды, перекрытой сомкнутым полусводом.
Не смотря на то, что сквозь толстый вал звуки доносились глухо, словно на очень большом расстоянии, девушка несколько раз ловила злобные крики, переходившие в стоны, а иногда даже разбирала отдельные слова. Бардак успешно продолжался, значит, Эшери был жив и не давал об этом забыть…
… Эти двое появились внезапно и совершенно бесшумно, слово шли не по земле, а уже по Небу. Меж собой не говорили, и услышать их можно было только по дыханию — но Алета одна дышала громче их двоих.
Когда Марк схватил ее за плечо и швырнул на стену, чуть не вышибив дух, она не вскрикнула только от неожиданности. Винкер распластался рядом. Луна, как раз, выбрала момент в очередной раз вылезти из-за облаков и залить дворик и мощеную камнем дорожку холодным светом, да таким ярким, что хоть мелочь считай.
К счастью, жрецы уже повернули.
В одном из Святых Воинов Алета узнала того мерзавца, который украл ее из Аверсума, и перехватила нож за лезвие.
Марк решительно мотнул головой. Алета вопросительно вскинула брови. Он указал на нож в ее руке и выкинул два пальца. Винкер был прав, к досаде графини: когда у тебя только два ножа, а впереди, минимум, четыре врага — глупо тратиться на пустую месть.
Шепотом журчал фонтан — невысокая струя падала в полукруглую чашу. Никаких украшений не было, похоже, фонтан исполнял строго утилитарную функцию — поил всех жаждущих.
Марк повторил жестом "держись за мной". Алета кивнула, но сделала по своему — повернулась спиной к спине Винкера и аккуратно попятилась за ним, зорко выглядывая любые изменения в пейзаже.
Враги посыпались на них, когда до башни оставалось не больше пяти шагов — прятались на козырьке, за ставнями первого и, даже, частично — второго этажа.
От неожиданности и испуга Алета, на рефлексах, метнула два ножа сразу с двух рук. Один нашел свою цель, а второй просвистел мимо: в братстве тоже не груши околачивали.
Сколько их? Графине показалось, что полсотни, не меньше. Как известно, у страха глаза велики, а у нищего что больше десятки — все тысяча.
От двух своих стилетов Марк избавился так же быстро, но удачнее — цель нашли оба. Следом под ноги нападавшим полетела пригоршня металлических и колючих шариков, а сразу двое братьев-арбалетчиков взвыли, отбросив оружие от себя. один из арбалетов угодил в фонтан и вода зашипела.
— Держись за мной, — крикнул Марк. Но девушка снова не послушалась. Подобрав полы рясы, чтобы не мешали, она метнулась вперед и в три шага оказалась между Марком и арбалетчиками, перекрывая им сектор обстрела.
— Не стрелять, девушка нужна живой!
Голос прозвучал сверху. Алета поборола неуместное желание посмотреть туда — она смотрела в глаза оставшемуся арбалетчику… похоже, на третьего заклятья Марка не хватило.
Не важно. Пока она смотрит ему в глаза, он не выстрелит — это в Кайоре знали даже дети. Святые Воины медленно сжимали кольцо вокруг них, вооруженные легкими эспадронами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Опасные штуки… Но, как оказалось, Винкер еще не исчерпал своего арсенала: негромкий хлопок — и всю площадку стремительно заволокло густым едким дымом. Он брался неизвестно откуда, и не улетал вверх, как положено добропорядочному дыму, а стелился по земле. Алета неосторожно вдохнула и почувствовала неприятное жжение в горле.
Ее бесцеремонно схватили за руку и поволокли. Графине было не до сопротивления — вдохнуть бы, но легкие, похоже, напрочь забыли, как это делается.
