30
Л. В. Строева полагает, что Тармаширин вступил на престол сразу после смерти своего брата Кебека в 1326 г., и уже тогда ревнители кочевых традиций выступили против него, одновременно с ним провозгласив ханом его другого брата Дурра-Тимура. Однако другие исследователи полагают, что Тармаширин пришел к власти уже после смерти упомянутого брата [Караев, 1995, с. 41; Петров, 2009, с. 304–307].
31
Расплывчатость этой формулировки позволяет исследователям строить разные версии относительно повода для убийства Тинибека. Например, А. П. Григорьев предположил, что Тинибек мог принять участие в заговоре против своего отца Узбека в 1339 г. [Григорьев, Григорьев, 2002, с. 41–42]. Основанием для такого предположения послужило письмо папы римского Бенедикта XII хану Узбеку, в котором упоминается о заговоре против хана, причем мятежники едва не ворвались в ханский дворец [Юргевич, 1863, с. 1003].
32
По сведениям армянских средневековых историков, в вину Тохудару было поставлено и незаконное пленение самого Аргуна, которого ильхан взял в плен вскоре после казни его сообщников [Патканов, 1873, с. 49–50].
33
Примечательно, что от самой казни свергнутых правителей Ногай предпочел устраниться – несомненно, чтобы впоследствии не давать повода обвинить себя в незаконной расправе с членами дома Чингис-хана (см.: [Веселовский, 1922, с. 39].
34
Характерно, что заговорщики не вернули трон отстраненному от власти наследнику – сыну хана Хайшана, а вызвали из Монголии куда менее легитимного претендента – Есун-Тэмура, по некоторым известиям вообще принадлежавшего даже к потомству не Хубилая, а его брата Арик-Буги [Лубсан Данзан, 1973, с. 250].
35
Следует также отметить, что Арпа-хан оттолкнул от себя многих еще и тем, что, осознавая проблематичность своих прав на трон, приказал казнить многих царевичей-Чингисидов, находившихся в это время в Иране – причем не только потомков Хулагу, но, например, и несколько представителей рода Угедэя [Хафиз Абру, 2011, с. 147]. По всей видимости, он опасался, что если уж ему, потомку Арик-Буге, удалось занять трон в другом чингисидском государстве, это окажется возможным и для потомства Угедэя.
36
Автор «Му’изз ал-ансаб» приводит следующую генеалогию Данишменда: «Данишмандча, сын Хундуна, сына Турджана, сына Малика, сына Угедэя» [Муизз, 2006, с. 60]. Абу-л-Гази-хан называет Данишменда сыном Хайду [Абуль-Гази, 1996, с. 89].
37
Стоит отметить, впрочем, что противостояние эмиров Мавераннахра ханам из Могулистана началось еще при жизни отца Ильяс-Ходжи – Тоглук-Тимур-хана, однако ему еще удавалось удерживать власть над обоими улусами.
38
Путаница в источниках «цветовых» обозначений правого и левого крыльев Золотой Орды вызывала (и продолжает вызывать) оживленные дискуссии исследователей (подробнее см.: [Ускенбай, 2006]).
39
Мы ограничиваемся здесь примером из истории Монгольской империи и Монгольского ханства, хотя потомки Угедэя неоднократно занимали троны и в других государствах Чингисидов (подробнее см.: [Почекаев, 2013а]).
40
В монгольских источниках фигурирует, впрочем, некий ойратский Гуйлинчи-багатур [Золотое сказание, 2005, с. 42; Лубсан Данзан, 1973, с. 259–260], однако исследователи не отождествляют его со сходным по имени ханом.
41
По мнению некоторых исследователей, Адай-хан являлся потомком Джучи-Хасара, брата Чингис-хана [Hambis, 1969, р. 187].
42
О. Палладий (Кафаров) в своем варианте перевода излагает и вопрос Угедэя и ответ Чингис-хана в более простой форме. Угедэй говорит: «…только боюсь, что мои дети и внуки будут люди без достоинств и не могут наследовать престола». На что Чингис-хан ему отвечает: «Если все дети и внуки Огэдая будут люди неспособные, то неужели из моих потомков не найдется ни одного порядочного?» [Палладий, 1866, с. 145].
43
Родственным связям киятов и тайджуитов посвящено специальное исследование [Скрынникова, 2005].
44
Согласно Марко Поло, Наян мог выставить до 400 000 воинов [Марко Поло, 1997, с. 245], что, конечно же, является преувеличением.
45
По мнению П. Джексона, Наян являлся для Хайду таким же конкурентом в борьбе за власть над Монголией, как и Хубилай, и его уничтожение войсками Юань было выгодно потомку Угедэя (см.: [History, 2009, р. 41]).
46
Версия Л. Н. Гумилева о том, что Наян выступил поборником идей христианства против «буддиста» Хубилая [Гумилев, 1992а, с. 169], представляется слишком экстравагантной, хотя и основывается на сообщении Марко Поло [1997, с. 248]. Общеизвестна нерелигиозность монгольских правителей – особенно в имперскую эпоху, когда ханы вполне рационально старались не отдавать явного предпочтения ни одной из религий, последователи которых являлись их подданными.
47
Потомок Угедэя с таким именем в источниках нами не обнаружен, возможно, речь идет о представителе «уруга Кутэна», т. е. семейства Годана, второго сына Угедэя. Этот царевич (союзник Мунке, сына Тулуя, в борьбе за ханский престол) управлял Тибетом, однако после его смерти монгольские ханы взяли этот регион под свое прямое правление, так что недовольство потомков Годана тибетской политикой Хубилая вполне могло привести их в лагерь противника основателя династии Юань.
48
Согласно Рашид ад-Дину, после казни Наяна, «уругом Тогочара» (т. е. родовыми владениями семейства Тогачара, внуком которого был Наян) стал ведать его родственник Токта-Гун [Рашид ад-Дин, 1960, с. 185].
49
Разные источники содержат различные варианты генеалогии Туга-Тимура. Согласно «Муизз ал-ансаб», его генеалогия выглядит следующим образом: «Тагай-Тимур б. Судай б. Баба-бахадур б. Абукан б. Бакса б. Джучи-Хасар» [Муизз, 2006, с. 28]. Хафиз Абру в «Дополнении к собранию историй Рашида» приводит следующую генеалогию: «Тогай-Тимур б. Судай Ке‘ун б. Баба бахадур б. Анукан б. Имкан б. Тур б. Джуджика б. Йисука из рода Откина, брата Чингис-хана» [Хафиз Абру, 2011, с. 156]. Как видим, Хафиз Абру несколько путано излагает генеалогию этого правителя, считая его потомком «Откина», т. е. Тэмугэ-отчигина, но при этом достаточно четко выводя его происхождение от «Джуджика ибн Йисука», т. е. Джучи-Хасара, сына Есугай-багатура, что, вероятно, более соответствует действительности. Безымянное «Родословие тюрков», которое некоторые исследователи считают переработкой сочинения мирзы Улугбека «История четырех улусов» (см.: [История, 2006, с. 385–286]), содержит следующую родословную, в которой некоторые имена также искажены: «Тогай Тимур, сын Сури, сына Баба Бахадура, сына Абукана, сына Алькана, сына Тури, сыга Джудже, сына Кибада, сына Юсукай Бахадура и брата Чингис-хана» [Shajrat, 1838. p. 315]. Наконец, в сочинении Шараф-хана Бидлиси генеалогия Туга-Тимура представлена так: «Туга-Тимур б. Сури б. Баба-Бахадур б. Абу-Бука б. Амакан б. Тури-бахадур б. Джучи Касар» [Шараф-хан, 1976, с. 58].
50
К этому средству впоследствии неоднократно прибегали узурпаторы трона с целью повысить свою легитимность. Например, претендент на трон Кокандского ханства Султан-Сайид за свое кратковременное правление (1862–1865) трижды был возведен на трон посредством курултая: сначала в Маргилане (1862 г.), затем в Коканде после его захвата (1863 г.) и, наконец, снова в столице, когда он вернулся туда после того, как был изгнан своим соперником Худояром (1865 г.) [Бабаджанов, 2010, с. 250–251, 254–255, 278].
51
Абу Бакр Ахари, впрочем, отмечает, что Туга-Тимур «замыслил захватить иранский престол» [Ахари, 1984, с. 114].
52
Муса-хан был схвачен и казнен Шайхом Хасаном Кучаком, правителем Азербайджана [Хафиз Абру, 2011, с. 157]. По данным Фасиха Хавафи, Муса-хан был убит в июле 1336 г. [Фасих, 1980, с. 60].
53
Различные источники датируют это событие от 1341 до 1343 г.
54
Впрочем, в 1523 г. ногайские предводители практически аналогичным образом предательски убили на пиру крымского хана Мухаммад-Гирея I и его сына астраханского хана Бахадур-Гирея, и их не остановила принадлежность этих правителей к «золотому роду» [Сыроечковский, 1940, с. 57; Трепавлов, 2001, с. 166–169] (см. также: [Гайворонский, 2007, с. 144]).
55
Высказывались предположения, что и Адай-хан был потомком Джучи-Хасара [Hambis, 1969, р. 187].
56
О его правлении упоминают среднеазиатские авторы (подробнее см.: [Бира, 1978, с. 164]). Д. З. Покотилов отождествил Ойрадтая с самим Аруктаем-тайши [Покотилов, 1893, с. 39].
57
Такую версию со ссылкой на «Мин ши» высказывают некоторые исследователи (см.: [Grousset, 2000, р. 505; Hambis, 1969, р. 121]).
58
Впрочем, некоторые современные исследователи сомневаются в достоверности этого сочинения, считая, что его составители «в искаженном виде представляли события монгольской истории» [Билигсайхан, 2008, с. 18–19].
