— Вот только сведения немного устарели, — добавил Галладон.
Раоден заскрипел зубами, ломая голову над новой проблемой.
— Мареш, пошли гонца к Карате. Пусть встретит нас около университета.
— Да, господин. — Ювелир взмахом подозвал ближайшего мальчишку.
— И пусть Саолин приведет на площадь половину своего отряда. Ему придется приглядывать за бандой Шаор.
— Я могу сам их позвать, господин, — предложил вечно горящий желанием услужить мастер.
— Нет. Ты у нас будешь изображать Аандена.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Иондел и Шуден оба настояли на том, чтобы сопровождать принцессу. Старый граф не спускал руки с рукояти меча (он всегда носил на поясе клинок, несмотря на мнение арелонского двора об оружии) и рассматривал и провожатого, и эскорт из элантрийских гвардейцев с равной долей подозрительности. В свою очередь, гвардейцы изо всех сил притворялись невозмутимыми, как будто посещение Элантриса считалось в их среде ежедневной прогулкой. Но Сарин прекрасно ощущала их страх.
Поначалу все до единого воспротивились ее плану. Казалось немыслимым, чтобы принцесса отправилась в недра Элантриса на встречу с тамошними самозваными правителями. Сарин же упорствовала в желании наглядно доказать, что древний город не представляет опасности. А если начать дрожать при первом посещении, то как потом уговорить дворян войти в элантрийские ворота?
— Мы почти пришли, — раздался голос провожатого.
Высокий стройный мужчина пришелся бы вровень с Сарин, будь на ней сегодня каблуки. Серые пятна на его лице казались более светлыми, чем у прочих элантрийцев, но то ли он отличался более бледной кожей, то ли попал в проклятый город недавно — принцесса не знала. До шаода его овальное лицо могло бы считаться симпатичным, и он явно не принадлежал к простонародью: его походка и осанка выдавали привычку гордо держать себя. Хотя он исполнял роль простого посланца, Сарин решила, что провожатый — один из доверенных помощников элантрийских главарей.
— Как тебя зовут? — нейтральным тоном спросила она.
Он принадлежал к одной из трех банд, которые, по сведениям Эйша, правили городом на правах захватчиков и насильно подчиняли своей власти новичков.
Он ответил не сразу.
— Меня называют Духом, — наконец произнес он.
«Подходящее имя, — подумала принцесса, — для человека, от которого остался только призрак былого».
Они приближались к стене большого здания; по словам Духа, в нем когда-то размещался университет. Сарин критически оглядела постройку. Как и весь город, ее покрывала все та же странная буро-зеленая слизь, и хотя в лучшие времена университет выглядел величественно, сейчас он сливался с прочими развалинами. Их провожатый вошел внутрь, а принцесса замялась перед дверьми. Ее не отпускало подозрение, что верхний этаж вот-вот рухнет им на голову.
Она обменялась взглядами с Ионделом. Граф тревожно оглядывался и задумчиво потирал подбородок. Наконец он передернул плечами и кивнул. Казалось, он пришел к той же мысли: «Не отступать же, если мы зашли так далеко».
Так что, стараясь не обращать внимания на просевший потолок, Сарин проследовала внутрь во главе сгрудившейся вокруг нее свиты из друзей и охраны. К счастью, в глубь здания их не повели. У дальней стены первой же комнаты ожидала группа элантрийцев, чьи темнокожие лица почти сливались с погруженной в полумрак обстановкой. Двое стояли на обломках стола, что возвышало их над остальными на несколько футов.
— Аанден? — спросила принцесса.
— И Карата, — ответила со стола вторая фигура. Сарин сразу узнала в ней женщину, хотя лысая голова и морщинистое лицо ничем не отличались от прочих. — Чего тебе от нас надо?
— Мне говорили, что вы двое — враги, — подозрительно нахмурилась Сарин.
— Недавно мы осознали выгоды сотрудничества друг с другом, — ответил Аанден. Он оказался невысоким мужчиной с осторожным взглядом и усохшим лицом, немного похожим на грызуна. Напыщенная, переполненная собственной значимостью манера держаться соответствовала ожиданиям Сарин.
— А где же Шаор?
Карата улыбнулась.
— Одна из вышеупомянутых выгод.
— Мертв?
Аанден кивнул.
— Теперь Элантрисом правим мы. Чего ты хочешь, принцесса?
Сарин замешкалась с ответом. Она собиралась сыграть на разногласиях между тремя вожаками. Перед объединенными врагами придется вести себя по-другому.
— Я хочу вас подкупить, — прямо заявила она.
Элантрийка вопросительно приподняла бровь, но коротышка возмущенно запыхтел.
— На что нам твои дары, женщина?
Сарин часто приходилось играть в подобные игры, и она распознала маску человека, непривычного к большой политике. Во время дипломатических миссий она встречала похожих людей дюжинами — и они чертовски ей надоели.
— Послушай, — произнесла принцесса. — Будем откровенны — вряд ли вы умеете вести переговоры, так что не станем тратить время. Я хочу принести элантрийцам еду, а вы собираетесь помешать мне, потому что такой дар ослабит ваше влияние в городе. Сейчас вы наверняка пытаетесь придумать, как взять в свои руки контроль над тем, кто получит мои приношения, а кто нет.
Мужчина заерзал, и Сарин улыбнулась.
— Поэтому я и собираюсь дать вам взятку. Что вы хотите за то, чтобы беспрепятственно пустить жителей к нашим дарам?
Аанден выпучил глаза, не зная, что сказать. А вот элантрийка ответила без раздумий:
— У тебя есть на чем записать наши требования?
— Есть. — Принцесса жестом приказала Шудену достать бумагу и угольный карандаш.
Список оказался пространным, гораздо длиннее, чем ожидала Сарин, и включал в себя множество странных вещей. Девушка думала, что главари потребуют оружие или золото. Но выдвинутые Каратой требования начинались тканью, потом перечисляли несколько сортов зерна, обработанные листы железа, доски, солому и заканчивались маслом. Вывод становился ясен: власть в Элантрисе основывалась не на силе или богатстве, но на предметах жизненной необходимости.
Сарин без пререканий согласилась с требованиями. Если бы она имела дело с одним Аанденом, принцесса бы оспорила количество, но Карата производила впечатление прямолинейной, несгибаемой женщины, которая вряд ли терпеливо отнесется к попытке поторговаться.
— Это все? — спросила Сарин, пока джиндоский барон записывал последнюю просьбу.
— На несколько дней хватит, — ответила элантрийка.
Принцесса презрительно посмотрела на нее.
— Прекрасно. Но я выдвигаю одно условие. Вы никому не запретите приходить на площадь. Правьте как тираны, если вам так угодно, но пусть люди страдают с набитыми желудками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
