их, как товар, нельзя:
– Ни один человек не имеет права посягать на свободу другого. Мы сбросили отвратительное иго рабства и добыли свободу не для того, чтобы порабощать других. Конечно, эти люди отличаются от европейцев черной кожей, но они созданы сущим Богом и наделены разумом, как и мы.
Негров освободили от цепей, одели и приняли в команду, за исключением тех, кто попросил высадить их на гвинейском берегу. Теперь команда стала называться братством. Поведение этих апостолов от пиратства удивительно: ведь Миссон и Караччиоли сформулировали Декларацию прав человека за сто лет до Великой французской революции и отважились не только на словах, но и на деле стать антирасистами и врагами рабства.
Когда они огибали мыс Доброй Надежды, им встретилось английское судно. Завязался бой, в котором погиб английский капитан. Его похоронили на берегу, и Миссон оставил на его могиле следующую надпись: «Здесь покоится отважный англичанин». Английские моряки были поражены, что к ним отнеслись хорошо. Их заинтересовали идеалы «братства», и они попросили разрешения присоединиться к нему. Маленькое общество, состоявшее вначале из провансальцев и итальянцев, разрасталось. Караччиоли назначили капитаном захваченного судна, и они двинулись дальше. Плавание прервалось на некоторое время по следующей причине.
Оба судна пристали к Анжуану (сегодня принадлежит Франции), одному из островов Коморского архипелага. Подобные эпизоды были не редкостью в те времена – местный властитель встречает прибывших европейцев с распростертыми объятиями, поскольку находится в ссоре с соседним царьком: «Помогите свести с ним счеты!» В такую ловушку попался Магеллан. На Анжуане правила королева. Ее врага, султана соседнего острова, звали Мохели. Королева приложила максимум усилий, чтобы склонить на свою сторону новоприбывших, и даже выдала сестру замуж за Миссона. Караччиоли, забыв об обете безбрачия, женился на другой местной жительнице «из высшей знати». Остальные моряки последовали примеру своих предводителей: «свадьбы» стали предлогом для празднеств, гуляния продолжались до прибытия войск Мохели. Их разбили сразу после высадки. Затем поборники свободы решили снова уйти в море, но часть из них заявила:
– Нам здесь хорошо, мы остаемся.
– Вы свободны.
Им выдали их долю добычи, чтобы облегчить обустройство на суше. Перед отплытием мужей жены сказали: «Мы отправляемся вместе с вами». Во имя свободы пришлось взять их с собой, хотя присутствие женщин на борту противоречит пиратским обычаям. Но собратья белого флага не считали себя пиратами.
В Мозамбикском проливе оба судна были атакованы 60-пушечным португальским кораблем, который не обратил внимания на белый флаг и девиз. В жестокой схватке «братство» потеряло 30 человек, а португальцы – 60. На португальском корабле оказались бочонки с золотым песком, что означало несколько месяцев беззаботной жизни.
Караччиоли получил в бою увечье – упавшая рея раздробила ему ногу.
– Отрежьте ее.
Хирурги, плававшие на корсарских, флибустьерских и пиратских судах, не всегда были профессионалами. От них требовались решительность и расторопность. Хорошо, если им сопутствовала удача. Бывший монах даже не вскрикнул под ножом. Ногу выбросили акулам, а для Караччиоли плотник соорудил протез, с которым тот быстро свыкся. Выглядел Караччиоли живописно: копна нестриженых волос, одежда, как у всех остальных, выдубленное морем смуглое лицо. Его вера в свободу не ослабела.
Когда корабли вошли в бухту Диего-Суарес в северной части Мадагаскара, моряки застыли в молчании, пораженные красотой местности. Миссон обратил внимание на то, что бухту с извилистым входом легко защищать:
– Вот нужное нам место.
Караччиоли согласился с ним. Место оказалось пустынным. Пираты вернулись на Анжуан, чтобы попросить – и получить за оказанную в свое время услугу – подкрепление из трехсот мужчин. На облюбованном месте стали валить лес, возводить первые постройки. Перед началом работ Миссон обратился к своим людям:
– Среди нас есть французы, итальянцы, англичане, голландцы, португальцы, гвинейцы. Национальность здесь значения не имеет. Отныне все мы – жители города Свободы, который заложили здесь. Назовем его Либерталия, а сами будем называться либерами, что по-латыни означает «свободные люди».
Раздались приветственные возгласы. Так родилась республика Утопия. Либерталия и ее укрепления были построены из дерева. Город раскинулся на берегу речушки и первых бухточек слева от входа в бухту Диего-Суарес. С жителями окрестных деревушек сложились мирные отношения, что позволило решить проблему пропитания.
Карта Мадагаскара. Из книги Виллема Блау «Большой атлас, или Космография». Издание 1667 г.
Миссон воспользовался спокойной обстановкой в своих новых владениях и снова ушел в плавание. В районе Килвы в кровавой схватке он потерял 52 человека и едва не погиб сам, но захватил 50-пушечный португальский корабль и 300 человек экипажа. Добыча – деньги (200 тысяч фунтов стерлингов), инструменты, провизия и пленники – была необходима для Либерталии.
На обратном пути Миссон попал в необычную ситуацию. Он заметил небольшой шлюп и раздумывал, стоит ли тратить на него силы, как вдруг увидел, что на мачте встреченного корабля взвился черный флаг. Грохнул выстрел. Крохотный пират, не испугавшись размера и пушек двух судов, дал предупредительный выстрел.
– Смелый коллега, – сказал Миссон. – Он заслуживает, чтобы мы нанесли ему визит вежливости. Спустите большую шлюпку.
– Капитан, отправьте меня, – вызвался старпом.
Мадагаскарский пират и туземная женщина. Гравюра. Начало XIX в.
Лодка удалилась, а пушкари «Виктуара» зарядили пушки для залпа. Через полчаса капитан шлюпа Том Тью явился на борт «Виктуара». Он начинал свою карьеру корсаром, а потом занялся обычным пиратством, чем и прославился. Миссон пригласил его посетить Либерталию.
Часть либеров сменила морскую профессию на сельскохозяйственные занятия. Вокруг города появились маисовые поля. На землях, отвоеванных у леса, паслись стада коров. Люди строили дома, разбивали огороды, разводили кур. Открылись кабачки, где продавались спиртные напитки. Рай, да и только. Вначале скептически настроенный Тью заявил:
– Остаюсь с вами. Но плавать не брошу. А здесь построю верфь.
Население города увеличивалось, появились ремесла. Исходные анархические порядки уже не удовлетворяли требованиям сложившегося общества. Кроме того, несмотря на единство целей, возникали лингвистические затруднения. Попытка создания общего языка из французских, английских, португальских и голландских слов ощутимых результатов не дала.
– Надо, – заявил Миссон, – дать Либерталии свои законы.
Караччиоли и Тью согласились с ним, и населению было предложено принять нечто вроде конституции, которую одобрили все. От каждых десяти граждан Либерталии, вне зависимости от национальности, выбирался один представитель. Выборные лица образовали ассамблею «для выработки справедливых законов в целях наибольшего блага коммуны». Поспешно возвели здание городской ратуши, и ассамблея собралась на восьмидневную сессию, по завершении которой «было объявлено, напечатано и распространено большое количество разумных законов». В городе Утопии были даже печатники, а также печатные станки, оказавшиеся на каком-то
