Это касается и соратника Чубайса в Госкомимуществе М. Бойко: "он правнук Лозовского, начальника Совинформбюро, расстрелянного по делу Еврейского антифашистского комитета". Родители Бойко эмигрировали в США, где его отец, В. Шамберг, "преподает в спецшколе ЦРУ. Сам Бойко прошел стажировку в Национальном бюро экономических исследований США" и имел вид на жительство в США ("Московский комсомолец", 8.10.97). В чьих интересах проводили приватизацию Чубайс и Бойко, тем более, если учесть их полученные с Запада «гонорары» в сотни тысяч долларов за ненаписанную книгу об истории российской приватизации?..
И тут дело не только в злоупотреблении государственными должностями. Например, по сообщению ЛДПР, сотрудников одной из секретнейших спецслужб (ФАПСИ) обязали заключить договоры о страховании с фирмой из группы «Мост». Тем самым в распоряжение владельца «Моста», президента "Российского еврейского конгресса", попадают секретные данные и адреса сотрудников ФАПСИ. Какой патриотизм возобладает у Гусинского, российский или еврейский, если «Моссад» попросит его предоставить эти данные?.. [Прим. 1998 г.]
Они были бы вправе рассматривать свою «двойственность» как особую субкультуру национального меньшинства в России. Все такие культуры равноправны перед законом, однако не в смысле одинакового влияния на судьбу государства. Нравится это кому-то или нет, но культура русского державообразующего народа (в ее религиозном, а не только филологическом и географическом смысле) имеет особое значение: без нее не было бы России. У тех же носителей «двойственности», которые считают нашу культуру «первобытной», ее "обожание до боли в сердце" заметить трудно. Скорее "до едва ли не истерических всхлипов" они пытаются отменить право русских на восстановление разрушенной русской культуры.
На телевидении это нередко выходит за рамки элементарного приличия, превращаясь в развязный междусобойчик. В числе всевозможных экспертов, членов жюри, комментаторов, писателей и прочих представителей "совести нации" — люди с "двойным подданством" почему-то представлены в такой пропорции и ведут себя так, будто не они, а русские составляют в России жалкое меньшинство. При этом — вольно или невольно — они делают все возможное, чтобы переделать весь народ по своему подобию.
Даже О. Попцов, бывший начальник государственной телекомпании, во многом способствовавшей установлению нынешнего режима, спохватился: "Будем откровенны, это больше чем предвыборный маневр, это еще и мировоззрение тех, кто ныне диктует телевидению свою волю, путая интересы обывателя с мироощущением нации… Принцип — все можно купить, были бы только деньги — поставил и нравственность, и мораль страны на колени" ("Московские новости", 21–28.7.96).
Президент НТВ И. Малашенко признал: "В первую очередь телевидение управляется деньгами" (радио «Свобода», 23.6.96). Так, контролируя средства информации, «двухподданные» банкиры создали себе совершенно особые властные структуры, обеспечивающие им неприкосновенность, а их соперникам — клеймо "красных ретроградов", а то и "подонков".
Именно этим способом, подсматривая камерами каждый депутатский чих, эта "четвертая власть" уже в 1993 г. помогла Ельцину создать в народе образ «глупого», а потом и «мятежного» Верховного Совета — для расправы над ним. Но как тогда, так и на последних выборах, она более всего защищала свои позиции, а вовсе не Ельцина. Он нужен этой власти как гарант ее статуса: "На этот раз мы избрали Ельцина не по влюбленности, а по расчету", — цинично признал Н. Сванидзе (программа «Зеркало», 7.07.96). Хотя делали они это не бесплатно — о фантастических заработках асов телевизионной политрекламы поведала «Экспресс-газета» (№ 17, июль 1996) Эти доходы тысячекратно перекрывают суммы, заплаченные этой "четвертой властью" за покрытую туманом приватизацию государственной телевизионной сети. Причем именно Чубайс как глава Госкомимущества решал, кому передавать в собственность имущество телевидения, газет, журналов, издательств, обеспечив себе их поддержку.
Сила же этой никем не избранной "четвертой власти", которая без спроса входит с телеэкрана в каждый дом, превосходит возможности и бесправной «законодательной», и ручной «судебной», и даже бесконтрольной исполнительной власти, включая службу госбезопасности.[90] С помощью СМИ можно распространить компромат на любого соперника — нанеся ему убийственный удар. Как выразилась газета Гусинского: в нашем информационном обществе "СМИ не просто влияют на реальность, они и есть чаще всего сама реальность. То, чего нет в СМИ. не существует… Один из законов политики в информационном обществе — не надо ссориться со СМИ, чего бы это не стоило" ("Сегодня", 7.08.96).
Таким образом, еврейский вопрос в сегодняшней России — не расовый (как они хотят это представить, клея антисемитские ярлыки), а политический, нравственный и духовный. Речь идет о национальной безопасности и выживании России как альтернативной духовной цивилизации, завещанной нам нашими православными предками — для утверждения в мире истинных критериев добра и зла.
Можно объявлять антисемитами всех, кто не желает закрывать на это глаза (в чем упрекнули даже бывшего министра печати Полторанина, который как-то посетовал на засилье в СМИ "лагерного иврита"), но этим невозможно отменить саму проблему. Несмотря на подавление, она существует во всех демократических странах, даже в Германии, уже полвека кающейся за преступления Гитлера.
Но Россия в этом отношении страна особая. В отличие от Германии наш народ не устраивал евреям «холокост» (и никогда не пойдет на это уже по своему национальному характеру). Это они устроили в XX в. беспрецедентный «холокост» русскому народу и русской культуре. При откровенном раскрытии всей преступной сути большевицкого режима и роли евреев в его финансировании и утверждении — они чувствовали бы себя в России столь же неуютно, как немцы в Израиле. Однако по сей день евреи всего мира считают наиболее ужасным периодом в советской истории тот, когда стала происходить национальная мутация интернационалистического режима и в числе репрессированных впервые оказались и сами евреи. Поэтому лица с "двойным подданством" никогда не были заинтересованы в честном анализе того самого «коммунизма», которым они столь усердно пугали народ на прошедших выборах.
Чего они, среди прочего, хотели достичь своим «антикоммунизмом», объяснил один из них, бывший министр иностранных дел Козырев:
"Общая тактика антикоммунистических сил состояла в том, чтобы максимально показывать ужасы возможного прихода красных. На самом деле у меня и тогда и сейчас большие сомнения, что нашу страну вообще можно, в принципе, вернуть под красные знамена… "Назад в сталинский коммунизм" — да никто этого, кроме, может быть, кучки крайних среди коммунистов, как Анпилов, — никто этого даже в мыслях не держит!.. Вопрос не об этом. Вопрос в том, какой тип посткоммунистического общества будет избран. И вот те, кто называет себя государственниками, сторонниками "третьего пути", антизападниками, защитниками национальных интересов… — это все люди, которых объединяет одно: боязнь радикальных либеральных преобразований… Все это чепуха: нет никакого "третьего пути", нет никакого антизападного пути… есть только путь либо динамичного развития — по пути рыночных реформ и вхождения в мировую экономику, в западное сообщество… — либо путь стагнационный… и защитный во внешней политике" (радио «Свобода», 21.8.96).
7. Цель "российско-американской революции"
Предпочтения Козырева и его нежелание защищать свою страну во внешней политике понятны. В "западном сообществе", куда толкают Россию люди с "двойным подданством", родственные им силы давно достигли господствующего положения, хотя и стараются не афишировать это. Философ И.А. Ильин назвал их "мировой закулисой" и подчеркнул: "Верить в свободу этого строя могут только люди политически близорукие или наивно-доверчивые. Ибо свобода совсем не сводится к голосованию" ("Наши задачи"). [Тем не менее сам Михаил Назаров не только участвует во всевозможных выборах, но и является членом партии "Христианские демократы" — А.М.]
Ведь именно деньги решают в демократии, кто может вести масштабную избирательную кампанию в СМИ, зависимых от тех же денег. Так что, например, в США конкуренция между кандидатами заключается лишь в том, кто из них завоюет право осуществлять программу, наиболее выгодную деньгодателям. Свобода же неконформистской оппозиции сводится к "свободе писка", бессильного что-либо изменить.
В этом отношении иллюзий не было у большинства русских мыслителей в эмиграции, воочию увидевших механизм западной демократии. Приговоры ей были жесткими. Например, с. Франк (упомянутый в предыдущей главке) утверждал, что демократическая эпоха "через ряд внешних блестящих успехов завела человечество в какой-то тупик и совершила в его душе какое-то непоправимое опустошение и ожесточение… человечество пришло на наших глазах к состоянию нового варварства" ("Крушение кумиров", 1924).
