Кто такой Поль Арноль? Говорят, он вовсе не профессиональный космонавт. Никто ничего не слышал о Максе и Робе. Я считаю, что хотя управление ракетой почти полностью осуществляется с Земли, на борту нужно иметь опытных, умелых, закаленных людей.
20 июня.
Был в ракетопорту. Заокеанская ракета как раз проходила 170-ю тысячу километров. Специально назначенные инженеры и ученые, следившие за ее полетом, сказали, что график движения ракеты выдерживается точно. Там был также Иван Иванович Денисов, он больше других интересовался полетом заокеанских коллег. Оно и понятно. Нелегко сознавать, что не он и его друзья первыми ступят на Луну.
Неожиданно я заметил, как опечалились его глаза. В чем дело? Что такое с Денисовым? Другие тоже заметили неожиданную перемену в настроении ученого. К нему подошел главный инженер ракетопорта.
— Что с вами, Иван Иванович? — поинтересовался он.
— Присмотритесь, пожалуйста, к ракете. Мне кажется, ее размеры недостаточно велики, — сказал он задумчиво и тихо. — Прошу вас, проверьте…
Главный инженер направился к вычислительной машине, нажал на какие-то кнопки и застыл в ожидании. Вскоре крайний из аппаратов щелкнул, выбросив на стол бумажку. Инженер некоторое время рассматривал ее, потом быстро подошел к Ивану Ивановичу.
— Смотрите!
Денисов поднес бумажку к маленькой синей лампочке. Вдруг он резко поднял голову, обернулся к служащим телевизионной станции и ученым.
— Друзья! Одно из двух: или наши соперники применили для двигателя ракеты какое-то неизвестное нам интенсивное топливо, или… — Он вдруг умолк и, опустив голову, добавил: — Вы сами должны догадаться…
— Не хватит, чтобы возвратиться обратно? — спросил Вилли Рендол, который тоже находился здесь… Иван Иванович посмотрел в глаза Вилли.
— Да, — выдохнул он.
— Но в ракете же зять Уолтера! — воскликнул Рендол. — Не может быть, чтобы сенатор рисковал его жизнью…
— Э, милый, подожди, — остановил его Денисов. — Здесь может быть определенный расчет. Вы не помните, как однажды там, в их Атланте, один джентльмен, желая разбогатеть, застраховал свою мать на 500 тысяч долларов и посадил ее в самолет одной богатой компании. Самолет взорвался в воздухе. Погибла мать джентльмена и более 30 пассажиров. Что же джентльмен придумал? Послал с матерью багаж, в котором была спрятана адская машина. Он и получил бы эти 500 тысяч долларов страховки, если бы не поторопился и не выдал себя. Вот какие там приключаются истории… — окончил Иван Иванович и закурил.
— Зачем же Уолтеру богатеть? — возразил кто-то. — Арноль — небогатый человек. Говорят, отец его всего-навсего владелец небольшого консервного завода.
— Значит, он — плохой жених… — отрезал Денисов. — Одним словом, свадебного путешествия у него не предвидится…
Открытие Денисова насторожило всех. Я внимательно следил за дальнейшими показаниями приборов. «Анаконда» пролетела большую часть пути и уже приближалась к Луне. Опасения за жизнь иностранных коллег уменьшились. Я уже, признаться, мало верил в предупреждение Денисова.
На другой день поздно ночью ученые, инженеры, штурманы собрались у телевизора. На ярком, с округлыми краями экране по-прежнему двигалась ракета. Скорость ее с каждой минутой увеличивалась. Да, она падала на Луну. Мы замерли в напряженном ожидании: вскоре произойдет посадка — один из самых ответственных моментов полета.
Экран мигает. Уже почти половину его заняло изображение рябоватой поверхности Луны. Оно грозно надвигается на экран пирамидальными пиками и широкими овалами. Вот уже видна каждая расщелина, каждый самый маленький кратер.
— Сейчас… — сказал не то с каким-то отчаянием, не то с тоской в голосе Денисов, когда «Анаконда» вышла на границу торможения.
Я, признаться, закрыл глаза руками. Катастрофа казалась неминуемой. И вдруг все облегченно вздохнули, зашевелились. Я глянул на экран. В передней части ракеты как будто выросли усы — пышные, длинные. Они начали торможение! Потом ракета скрылась. Я посмотрел на Ивана Ивановича. Он положил мне на плечо руку, спокойно и бодро сказал:
— Молодцы! Торможение провели правильно.
— Где же ракета? — воскликнул кто-то.
— Сейчас увидите…
Прошло несколько минут напряженного ожидания. И вот в правой стороне экрана появилась серая сигара корабля. Ракета делала круговой облет Луны.
У меня в душе были и радость, и недовольство. Хотелось сказать Денисову;
— Первенство за ними! Нам придется только повторить чужие подвиги. Эх, Иван Иванович!..
Не знаю, каким образом, но он угадал мои мысли. Подойдя ко мне, крепко сжал плечо, тихо сказал:
— Не огорчайся, парень, выигрывает тот, кто умеет ждать!
Изображение ракеты на какое-то время отодвинулось за рамку, исчезло. Минута — и на экране, заняв всю его площадь, появилось лицо человека с довольной, гордой улыбкой. Черный, с иголочки смокинг, яркосиний галстук в крупные горошины. Нетрудно было догадаться: это Поль Арноль. Сделав жест, достойный театрального героя, он заговорил:
— Мистер президент! Леди и джентльмены Штатов и всего мира! Слушайте и смотрите на нас! Мечта человечества осуществлена. Мы приблизились к Луне, она под нами. Хэлло, друзья! Полет прошел отлично. Самочувствие у нас самое наилучшее. Элси, я верю и надеюсь: ты видишь меня. Мне не достает твоей руки, твоих глаз и губ. Готовься к встрече на Земле. Мы выполним задание Штатов.
Пусть знает весь мир — с этой минуты наша страна увеличивается на один штат. Губернатором его по приказу президента назначен я. Слушайте и смотрите все, все! Первая передача с борта «Анаконды» оканчивается. Экипаж ракеты готовится к насадке. Мы развернем полотнище флага Штатов в кратере Коперника. Да здравствует новый штат! Слушайте и смотрите наши следующие передачи…
Хотя Арноль говорил по-английски, все присутствующие в этом зале понимали его. Олег посмотрел на Рендола. Этот всегда спокойный человек сегодня нервничал. Мускулистое продолговатое лицо было напряжено, глаза сузились. Морщины на высоком лбу как будто стали глубже.
Я понял его настроение. Он никогда не мог терпеть самодовольных болтунов — и вдруг такая речь Арноля! Если бы этот иностранный пустомеля был близко, я уверен, что Рендол, не сдержавшись, грянул бы своим зычным басом:
— Хватит! Слезай!
Иван Иванович Денисов стоял в стороне, наблюдал за всеми и улыбался. О чем он думал? Трудно сказать. На лице его можно было заметить пренебрежение к зазнавшемуся иностранному «колумбу», но, мне кажется, он все же немного жалел Поля Арноля. Неужели угадывал его незавидную дальнейшую судьбу? Или верил, что советская экспедиция будет горда не такими мелочными подвигами?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
