Навязываемая система ценностей и традиционные устои России сегодня не совпадают. Отсюда и разделение самих народов внутри себя на различные идеологические группы, враждебные друг другу. При таком разделении, прежде всего самих русских, теряется этнонациональная самобытность и влияние на другие народы и культуры. Поэтому кризис русской нации, ее идентичности и перспектив – это кризис всех народов России, российской государственности и российского общества в целом. Отсюда фундаментальное и первостепенное значение выхода русской нации из кризиса – без смуты, без обвинения других, а за счет выявления и реализации того огромного духовного и социально-исторического потенциала, который есть в самой русской нации и реализовывался исторически в солидарности и в единстве со всеми народами Российской Федерации. Завершить размышления хотелось бы словами А.И. Герцена, который писал: «Мы любим русский народ и Россию, но не одержимы никаким патриотическим любострастием». Любить свой народ нужно и должно, но не проявляя «любострастия» беспутного, как и равнодушия, пренебрежения к своему и другим народам своего Отечества, ибо это будет в конечном итоге равнодушием и пренебрежением к своему Отечеству. А Отечество наше – многонациональное, созданное и созидаемое гражданами многих национальностей, объединенных в многонациональный народ Российской Федерации, в российскую нацию.
§ 4. Русский и российский патриотизм – идеология российского единства
Подходы в деле формирования российской нации к проблемам этносов, этнонаций и этнонациональным отношениям в целом, как и характер оценок проявлений патриотизма в России, исторически всегда отличались разнообразием. Конечно, многое тут зависело, прежде всего, от позиции господствующей в стране элиты и политического режима. Но параллельно шла жизнь этнонаций и их взаимодействие на уровне масс, гражданского общества. Именно отсюда и подозрительное отношение к этнонациям, их самобытности, запросам, ибо они всегда в большей степени представляют собой гражданское общество. Отсюда и возможность вычленить в системе этнополитики и этнонациональных отношений, с одной стороны, позицию и отношение власти, господствующей элиты к этнонациям и этнонациональным отношениям, а с другой, уловить суть, прежде всего, этих отношений самого народа, интеллигенции, человеческих контактов. Здесь опять-таки все зиждется вокруг русской нации, ее отношений в этнонациональной сфере и отношения к самому русскому народу в целом как общности, нации, людей и общностей различных национальностей. Тут трудно руководствоваться какими-то оценочными критериями, но скажу, что российские, а во многом, значит, и русские политики так и не научились убирать вовремя из-под ног «грабли национального вопроса», хотя, казалось бы, порой действительно достаточно было их просто убрать в угол, покрасить и пусть бы стояли. Нет. Эти «грабли» нередко использовали и используются как орудие политического влияния, манипулирования сознанием массы людей, как орудие политиков и проходимцев.
Русский патриотизм – это мощная энергетика созидания государства российского. Справедливо пишет С.Е. Троицкий о том, что «национализм отличает естественная любовь к своему этносу, своей нации», но он тут же сползает к национализму, считая, что он тождественен патриотизму. Это вовсе разные субстанции. В одном случае – это любовь к своему, а в другом – ненависть ко всему иному.
Неисследованной остается при этом и роль гражданского общества России, русского и других народов в этнонациональной политике, в развитии этнонациональных отношений. Как правило, эти проблемы исследуются с позиции государственной этнонациональной политики. Если же присмотреться внимательно, то благодаря именно ориентиру дружбы народов, открытости и незлобности «русской души» этнонациональная политика России как народа, общества все же вела к историческому собиранию ее в крупное многонациональное государственное образование. И сегодня Россия – это государство не только одного русского этноса, этнонации, но и более ста народов, объединенных в российскую общность. Этот опыт хорошо бы изучить тем, кто замкнулся на имперскости России.
Мы уже говорили о том, что царское самодержавие в начале XX в. все в большей степени ужесточало свою этнонациональную политику. Начиная с царя и кончая П.А. Столыпиным, на фоне кризиса стали впадать в черносотенный национал-шовинизм, возбуждая тем самым и этнонациональный сепаратизм на окраинах царской России. Вместо расширения демократического пространства, взаимодействия и развития различных народов и культур внутри одного государства, что объективно и происходило, это пространство стало искусственно сужаться возведением этнонациональных преград. Отношения к этнонациям, многонациональности, толерантности пошло в начале XX в. по регрессивной линии. В Советском Союзе развернули политическую демагогию о национальном самоопределении, но тут же постепенно исключалась всякая самостоятельность, будучи вновь увлеченными строительством единого неделимого государства не в интересах помещиков и капиталистов, как тогда писали, а в интересах трудящихся всех народов этого государства. А трудящиеся всех национальностей оставались объектом новой национальной политики. Советский Союз возник как государство общности «трудящихся народов», но постепенно всякая попытка самопознания, а порой и самобытного развития стала истолковываться как проявление или великодержавного шовинизма, или буржуазного национализма. Свободы, самостоятельности в этнонациональном развитии в 1982 г. стало в сотни раз меньше, чем в 1922 году. Тезис о праве наций на самоопределение становится не признаком свободы, а приговором. Об этом в свое время четко было сказано, в частности, в выступлении И.В. Сталина: «Каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от нее отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР, и мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью, каждого, кто своими действиями и мыслями покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать»[308]. Поэтому только наивный человек будет обвинять большевиков в следовании принципам права наций на самоопределение.
Почему-то эта генеральная линия большевиков неизвестна их нынешним критикам, а все больше приписывается им следование лозунгу о праве нации на самоопределение. Уже к 1924 г. большевики отказались от этого принципа. Он был сохранен формально как предупреждение невозможности его реализации. Большевики не были и не могли быть демократами в сфере этнонациональных отношений.
Право нации на самоопределение вплоть до отделения было формальным тезисом, ничего общего не имеющим с позицией партии и государства. Любое его практическое проявление заканчивалось уничтожением инициаторов. Примеров – тысяча. Кроме того, надо сказать, что хотя по Конституции 1936 г. Советский Союз считался федеративным государством, но и это тоже была декларация, формальность. На деле Советский Союз строился как жесткое, единое, неделимое, унитарное государство, с жестко унитарным партийным ядром. Не допускалась идея федерализма внутри партийного строительства. Соответственно ни о каком федерализме в государственном устройстве тут речи вести было невозможно. Именно такая жесткая система «единой и неделимой» в конечном итоге и привела к развалу СССР. Нынешние политики и исследователи даже возмущаются И.В. Сталиным, который, якобы, не подчеркивал идеи о «едином и неделимом» государстве и об «особой роли русского народа в этом государстве»[309]. При этом авторы почему-то и сами не уточняют суть этой роли в едином государстве и сами фактически по всей книге отрицают роль русского народа как «старшего брата». Более того, они отрицают даже и роль русского народа, который не только колонизирует, но и помогает другим народам выровнять уровень социально-экономического развития. Короче, русскому народу остается только одна роль – имперской нации, которой она не была на деле. Думаю, что это неоправданное сужение роли русского народа в российской государственности и в этнонациональной политике. Исследователям не нравится, что в условиях Союза русская нация не была имперской нацией. Таким образом, они проповедуют мысль о восстановлении в нынешних условиях порядков старой Российской империи с «имперской нацией», а не демократического сообщества равноправных народов. Соответственно, подобные изыскания обостряют недоверие к России и к русским в новых исторических условиях. Такую же роль, но с другого ракурса России и русским вновь и вновь приписывают и национал-сепаратисты. Вот они разрушители нашего многонационального сообщества, российской нации с обеих и, как им кажется, благовидных позиций.
