Что касается самого Черчилля, то он, конечно же, был предупрежден о том, что люфтваффе готовит массированную атаку и что, скорее всего, эта атака будет направлена на столицу. Вот почему во второй половине дня 14 ноября уже на дороге из Лондона в Оксфорд Черчилль вдруг решил вернуться. Последние донесения разведки сообщали о том, что немцы предпримут атаку в тот же вечер, и премьер-министр предпочел остаться в особняке на Даунинг стрит, чтобы там дожидаться начала грандиозной операции под кодовым названием «Лунная соната». Таким образом, мы видим, до какой степени предположение о его сверхосведомленности не соответствовало действительности. Система «Ультра» не помогла ни предсказать, ни предотвратить бомбардировку Ковентри.
Авторы другой небылицы утверждали, будто бы Черчилль намеренно утаил информацию о готовящемся нападении японцев на американский флот в бухте Перл-Харбор. Согласно упорно выдвигавшимся гипотезам, в той или иной степени напоминавшим истории о заговоре, Черчилль, следуя своему коварному плану, якобы отказался передать Вашингтону содержание перехваченных сообщений, зашифрованных специальным дипломатическим кодом и кодом, использовавшимся в японском флоте (соответственноMagicиJN 25). В этих шифровках указывалась точная дата нападения японцев на американский флот — 7 декабря 1941 года. Авторы этих гипотез утверждали, что Черчилль, вероятно, даже с ведома Рузвельта, хранил преступное молчание с целью втянуть Соединенные Штаты в войну.
В действительности, чтобы опровергнуть эти утверждения, мы должны обратить внимание читателя на два установленных факта. Прежде всего, атака японцев в бухте Перл-Харбор была полной неожиданностью для британского премьер-министра, тем более что он считал более вероятной японскую агрессию против Филиппин. Во-вторых, не было никакой гарантии, что Соединенные Штаты, которые, кстати сказать, намного лучше разбирались в японском шифре, объявят войну Германии в ответ на нападение японцев. Ведь это Гитлер взял на себя инициативу и объявил войну Штатам 11 декабря. Следовательно, мы можем смело отбросить предположение о двурушничестве Черчилля в связи с инцидентом в бухте Перл-Харбор.
* * *
Помимо страсти к разведке и шпионажу, Черчилль проявлял большой интерес к работе тайных агентов, то есть к подрывной деятельности на территории противника. Поэтому в июле 1940 года, когда положение Англии, оставшейся без союзников и со дня на день ожидавшей вторжения вражеских войск, было крайне тяжелым, премьер-министр создал невиданную доселе организацию. Речь идет об Отделе специальных операций (Special Operations Executive — SOE), которому было уготовано славное будущее и который развернул бурную деятельность не только на территории всей Европы, но и в Азии. Название для этой организации придумал сам Невилл Чемберлен. Создание отдела стало последним общественным делом, в котором он принял участие. Как только решение об учреждении новой организации было принято (произошло это приблизительно 16—22 июля 1940 года), Черчилль приписал ее, что довольно странно, к министерству экономической войны (Ministry of Economic Warfare). Во главе этого министерства стоял лейборист Хью Далтон, к которому Черчилль не испытывал особой симпатии.
Таким образом, система организаций, ответственных за ведение психологической, подрывной и разведывательной деятельности, развивалась и усложнялась. Причем внутри системы не обходилось без соперничества, разногласий и конфликтов. И все эти многочисленные и разнообразные службы находились под бдительным присмотром премьер-министра. С одной стороны, главенствующее положение в этой системе занимали два старейших учреждения, датируемые, как уже упоминалось, 1909 годом и подчинявшиеся военному ведомству. Это отдел Разведывательного управления ВР 5, или Военная Разведка 5, который еще называли службой безопасности. Отдел обезвреживал чужеземных шпионов в основном на территории Великобритании. А также второй отдел Разведывательного управления ВР 6, или Военная Разведка 6, в обиходе — просто «служба разведки» (Secret Intelligence Service). Этот отдел развивал свою деятельность по преимуществу на чужой территории. С другой стороны, к уже существующим добавились три новые службы, созданные в 1940 году: ВР 9, или «служба спасения», занимавшаяся организацией побегов и подчинявшаяся военному ведомству; ОСО, или Отдел специальных операций (Special Operations Executive — SOE), подчинявшийся министерству экономической войны; и, наконец, ОПБ, или Отдел политической борьбы (Political Warfare Executive — PWE), ответственный за пропаганду и подчинявшийся одновременно министерству иностранных дел и министерству информации.
Черчилль инициировал создание Отдела специальных операций, поскольку считал необходимым срочно восстановить связь с оккупированным континентом. Ведь до сих пор англичане были изгнаны и отрезаны от Европы. Итак, первая задача, поставленная перед отделом, заключалась в том, чтобы отправить в тыл противника небольшие группы саботажников для подрыва военного производства. Но пока это были лишь первые слабые попытки, хотя к тому времени отдел и создал уже несколько центров по подготовке саботажников. Тогда же руководству отдела пришла мысль переправлять своих агентов в тыл к врагу по морю или высаживать на неприятельской территории парашютные десанты. Однако из-за такого обилия идей вскоре стало непонятно, кто что должен делать и кто что — разведывать, эта путаница сразу же осложнила работу отдела.
Черчилль, чье богатое воображение не поблекло с годами, помнил о печальной истории шуанов, карбонариев и клефтов и потому решил пойти другим путем — путем вооруженных восстаний и подрывной деятельности. Он рассудил, что, разжигая дух сопротивления в жителях оккупированных территорий, можно мобилизовать их на борьбу с врагом, тогда они сделают жизнь оккупантов невыносимой и, кто знает, может быть, в один прекрасный день даже станут помогать регулярным войскам союзников в борьбе за освобождение Европы. Британский премьер-министр, хорошо знавший историю и всегда проявлявший склонность к периферийной стратегии, считал диверсионную войну, которая была известна еще в глубокой античности, эффективным способом борьбы с противником.
Диверсионная война характеризовалась подрывной деятельностью в тылу противника, участием в ней добровольцев и партизан, способностью сплачивать бойцов и мирных жителей, соединять разрозненные силы, несмотря на разнообразие используемых ими средств. Диверсионная война сразу же ставила противников в неравные условия. Конечно, у одного было больше оружия, техники, различных средств связи, что обеспечивало его военную и политическую мощь, а у другого, бедняги, не было никаких технических ресурсов, и он отчаянно пытался оказывать хоть какое-то сопротивление врагу. Но парадокс заключался в том, что как раз эта несоразмерность технических средств оказалась на руку самому «неимущему», поскольку «параллельная война», а попросту герилья, — это оружие слабого в борьбе с сильным — есть не что иное, как возможность наносить удары, уклоняясь от ответных ударов противника. Ведь партизаны обладают значительными преимуществами — они быстро и незаметно для врага меняют свои позиции, хорошо знают местность и пользуются покровительством населения. Минимальная материальная база, максимальный результат — вот секрет эффективности диверсионной войны, позволившей европейцам в этой «борьбе Давида с Голиафом» изменить ситуацию в свою пользу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
