Альфаро Сикейрос вновь довольно захохотал.
— А вот ты, Санчо, наверное, выстрелил бы мне в спину.
— Да что ты, Альфаро, как ты можешь об этом говорить? А вспомни, как было в прошлый раз, я же стрелял в спину не тебе.
— Слава Богу, что не мне, иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали.
Послышался звук открываемой бутылки и бульканье виски, льющегося в стаканы.
Ретт Батлер облизнул пересохшие губы. Ему тоже хотелось сейчас пропустить стаканчик-другой, ведь сказывались нервное напряжение и усталость. Но желание услышать то, о чем говорят бандиты, было сильнее жажды, и Ретт Батлер даже не пошевелился.
— Так говоришь, миллион долларов? — задумчиво произнес Санчо Перес.
— Вот это меня и беспокоит, — признался Альфаро Сикейрос, — сумма такая, что у людей может вскружиться голова. Я, честно говоря, не могу поручиться даже за самого себя.
Санчо Перес закашлялся потому, что эту фразу Альфаро произнес как раз в тот момент, когда он наполовину отпил виски.
— Да ну тебя к черту, Альфаро! Неужели из-за денег ты сможешь предать старую дружбу.
— Не знаю, — признался Альфаро Сикейрос, — ведь таких денег ни у меня, ни у тебя раньше никогда в руках не было. И чем черт не шутит, может, кому-то из нас покажется, что другому достается слишком много.
— За меня не переживай, мне не покажется.
— А мне вот немного странно, ведь ты не спрашиваешь, сколько денег я предложу тебе.
— Я просто суеверен, Альфаро, пока деньги не в моих руках, такой разговор бессмыслен. К чему травить душу?
— Может, ты и прав, — согласился Альфаро.
Они говорили так, словно рядом с ними не было никого. И тут в разговор вступил Билл Нортон.
— Санчо, я знаю тебя отлично. Ты не спрашиваешь о сумме, потому что не сможешь даже сосчитать деньги.
— Билл, — отпарировал Санчо, — зато я отлично считаю до шести.
И, выхватив свой револьвер, Санчо прокрутил барабан. Раздалось шесть сухих щелчков.
— Это умеет каждый из нас, — ответил ему Билл.
— Но кое-кто умеет считать быстрее.
— А ты не хотел бы попробовать, Санчо?
Альфаро Сикейрос тяжело поднялся.
— Если еще услышу подобные разговоры, то вам придется состязаться в скорости счета со мной.
Все бандиты, кроме спорящих, самодовольно заржали. Они прекрасно знали, что Альфаро Сикейрос выхватывает свой револьвер и стреляет быстрее всех присутствующих. Поэтому итог подобной схватки был бы предрешен заранее.
Санчо и Билл Нортон вернули свои револьверы на место.
— Альфаро, все будет в порядке, — успокоил его Билл Нортон, — неужели ты думаешь, что мы всерьез можем поссориться. Всего лишь дружеская беседа. И в знак примирения с Санчо я хотел бы выпить.
Вновь послышалось булькание виски и звон стаканов.
— Санчо, — выпив свое виски, сказал Билл.
— Чего тебе?
— А тебе было скучно в тюрьме?
— Иди ты к черту! О таких вещах лучше не вспоминать. А если так хочется узнать, спроси у Альфаро, он тоже просидел не меньше моего, а на целых полгода больше.
Альфаро Сикейрос недовольно хмыкнул, он не любил, когда ему напоминали, что полтора года ему пришлось провести в тюрьме.
В среде бандитов это считалось зазорным — живым попасть в руки правосудия. И на таком человеке до самой смерти стояло клеймо неудачника.
Но на счету Альфаро Сикейроса было столько «заслуг» в виде убийств, ограблений, что даже это ему было прощено. И напоминать Сикейросу о его прошлом все боялись.
— Билл, — нравоучительно сказал Альфаро, — никогда не зарекайся от тюрьмы. Ты и сам сможешь туда попасть.
— Нет, никогда, — сказал Билл Нортон, — из каждого положения существует выход.
— Ты бы предпочел пустить себе пулю в лоб, — осведомился Альфаро Сикейрос, — конечно, это лучше, чем попасть в руки полиции. Я тоже так раньше думал, но когда подносишь револьвер к собственному виску, то начинаешь думать совсем по-другому. У меня была такая возможность и, если бы я нажал тогда на курок, то сейчас не сидел бы с вами и вы бы не собирались грабить банк в надежде захватить миллион долларов. Я предпочел выпустить эту пулю в полицейского и, как видите, не ошибся.
Возразить против этого было трудно.
А Ретт Батлер, поняв, что ничего интересного больше он не услышит, повернулся на бок и уснул.
Альфаро Сикейрос запретил пить больше виски, потому что завтра предстоял трудный день, который потребует от всех больших усилий и сообразительности. Недовольные бандиты быстро угомонились и разбрелись по углам, чтобы вздремнуть перед завтрашним днем.
Альфаро Сикейрос уснул последним. Даже во сне его пальцы сжимали рукоятку револьвера.
Глава 7
На утро едва солнце поднялось над вершинами скалистых гор, Ретт Батлер и трое бандитов направились в сторону Бергтауна. Не заезжая в городок, они заняли позицию под прикрытием большой скалы, ожидая, когда покажется большой почтовый фургон.
Хуан развел костер. В яркий солнечный день его дыма не было видно даже вблизи и поэтому бандиты не опасались, что их кто-нибудь заметит.
Ожидание было довольно тягостным. До назначенного времени еще оставалось около часа.
Ретт Батлер вышел из-за скалы и посмотрел в сторону городка.
Хуан посмотрел на своих помощников Пако и Себастьяна, а потом окликнул Ретта Батлера.
— Амиго, кофе уже готов, присаживайся.
Ретт Батлер перебросил сигару из одного уголка рта в другой и приблизился к костру. Хуан зачерпнул кофе в металлическую кружку и протянул Ретту Батлеру, тот принял ее в свои руки так, словно бы она и не была горячей, настолько огрубела кожа на руках молодого мужчины.
— Амиго, — снова обратился Хуан к Ретту.
Тот уже привык к такому обращению и поэтому без возражения отозвался.
— Чего тебе, Хуан.
— А ты ловко провел нас. Я уже было поверил, что ты и вправду собираешься сдать нас в полицию.
И Хуан рассмеялся, но лицо Ретта Батлера оставалось непроницаемым.
— Кто тебе сказал, Хуан, что я шутил. Когда сдам вас в полицию, тогда и увидишь.
Пако и Себастьян напряглись. Их руки потянулись к револьверам.
Но, взглянув на Хуана, они успокоились, подумав, что Ретт Батлер опять шутит.
А тот невозмутимо пил кофе.
— Так это что, правда? — недоверчиво переспросил Хуан.
Он никак не мог понять, шутит Ретт Батлер или говорит серьезно. Ведь сложные комбинации не укладывались в голове бандита. Он привык действовать напрямую и почти никогда не рассуждал.
— Так правда?
— Конечно, правда, — проронил Ретт Батлер и разжал руку.
