Наводило на некоторые мысли и еще одно обстоятельство. По существующему порядку, эксперт мог получить только один наряд на производство работ, у многих же одновременно бывало и по два, и по три — конечно, с благосклонного разрешения руководителя группы Ларисы Тиграновны Коломянц и начальника Магриппа Гирхайбарова. Но так ли уж бескорыстны эти разрешения? Главное же — зачастую приемка товаров производилась… без экспертов. Валибов даже отлучался на месяц в Иркутск, а в актах, составленных за этот период, красовались его подписи. Значит, завскладами что хотели, то и творили. А здесь уж никак не обойтись без четкой договоренности с представителями Палаты.
Изучение их личностей показало: в каком-то азарте, словно соревнуясь друг с другом, они покупали и покупали — дома, машины, драгоценности, мебель. Та же Саодат Ирветова щеголяла в золоте и бриллиантах, похвалялась недавно приобретенными домом (за восемь тысяч) и последней марки «Жигулями». А месячная зарплата ее была в пределах полутора сотен рублей… И еще один существенный момент — она и большинство ее коллег постоянно жаждали веселья: пьянки-гулянки устраивались по всякому поводу и без повода.
Постепенно для Убайдуллаева картина прояснилась — и не только благодаря дотошному изучению документов, личным впечатлениям: помогли и многое подсказали честные люди. В отношениях между заведующими складами и экспертами вовсю действовал принцип — рука руку моет. В некоторых партиях товара имелись излишки; скажем, в рулоне кримплена было хоть на полметра да больше, чем указано в сопроводительных документах. А такой рулон поступал не один. Большую часть подобных излишков комбинаторы присваивали и делили между собой. Шли они и на то, чтобы искусственно завысить недостачу, создать пересортицу. Похищенное зачастую сбывалось спекулянтам — конечно же, по завышенной цене. Так вот и текли рубли — набегали тысячи…
Но понять механику действий преступников еще совсем не значило изобличить их. Они тоже были не лыком шиты, тщательно маскировались, прибегали к разным уловкам. Акт экспертизы, служивший основным документом для определения того, сколько поступило товара, писали набело только после его реализации. Потому в большинстве случаев такие экспертизы проводились без работников Палаты — документ-то все равно составлялся липовый.
Очень трудно, практически невозможно было поймать воров на одних излишках. Нагрянь милиция на склад и даже обнаружь «красное» — всегда можно сослаться на ошибку при приемке (акта ведь еще нет!), ну, в крайнем случае, получить дисциплинарное взыскание. И такой прецедент, кстати, уже имелся.
Словом, требовался искусный обходной маневр.
…В этот день многие кабинеты Торгово-промышленной палаты были закрыты на замок. А их хозяева — еще с утра — один за другим подкатывали на машинах к одному из домов в Чиланзаре. За столом, ломившемся от яств, звучали пышные тосты, пир шел горой. Разъехались только под вечер, изрядно навеселе, в прекрасном расположении духа.
Остались довольны и Убайдуллаев и дружинники-понятые. Хотя им не очень приятно было столько часов отдежурить возле дома, зато пребывание здесь всех участников развеселой компании оказалось зафиксировано. А ведь в тот обычный рабочий день, согласно нарядам, эксперты должны были находиться на базах, куда как раз поступал товар. Потом уже, на допросах, все это очень помогло некоторым обвиняемым разговориться…
Таким вот образом был отработан один из этапов этого, впоследствии многотомного, уголовного дела. Затем другой…
— Кажется, здесь то, что мы с вами и предполагали, — выход от спекулянтов на Ирветову! Вот, смотрите… — Старший следователь по особоважным делам министерства, руководитель бригады Уйгур Султанов положил на стол перед Убайдуллаевым листки протокола допроса. Тот так и впился глазами в мелко-исписанные строки. Карандашом подчеркнул слова:
«Тоже спекулирует Маримов Хушнуд из Хорезмской области. Его снабжает красивая узбечка из Ташкента, по имени Саодат. Может достать любые вещи, только за это надо хорошо платить. Один раз они оба были у меня дома».
Так впервые, из протокола допроса крупного спекулянта-оптовика Булатова, по кличке «Старик», всплыла эта фамилия — Маримов. А предшествовало этому событие, которое иначе, как трагикомическим, не назовешь. Как говорится, по уши увяз Булатов в деле о хищениях в Текстильторге и, почувствовав, что вот-вот окажется на скамье подсудимых, ударился в бега. Одновременно он передал десять тысяч рублей своему знакомому — взятку для следователя. Тот вручил всю сумму приятелю, который через несколько дней доверительно сообщил, что деньги отданы по назначению, а сам попросту их присвоил. Уверенный в своей безнаказанности, «Старик» перестал скрываться, и тут же был задержан. Следователи в течение нескольких дней установили всех, кто был причастен к мнимой взятке, нашли и злополучные десять тысяч. Тогда-то полностью изобличенный в спекуляции Булатов и дал показания о Маримове.
И вот уже с борта самолета, приземлившегося в Ургенче, сходит Абдулла Убайдуллаев. На первых порах — заминка: в адресном бюро Маримов не числился. Но человек — не иголка. Все-таки напали на след: встретилась эта фамилия в документах облпотребсоюза. Под нею значился скромный экспедитор райпо в одном из отдаленных районов.
— В общем-то из молодых да ранних. Мотается туда-сюда, всегда у него модные дефицитные вещи. Кое-какие сигналы к нам поступили, но… — Начальник райотдела слегка пожал плечами. — Словом, зацепить не удалось.
— Что же, бывает. — Убайдуллаев, разговаривая, делал быстрые пометки в блокноте. — На этот раз, думаю, должно получиться. Общими силами. Надо собрать активистов, только самых проверенных. А я — к прокурору за санкцией на обыск.
С этого момента события стали развиваться в ускоренном темпе. Обыск и задержание Маримова. Обнаруженные груды шерстяных платков, импортных костюмов, ондатровых шапок. Установлены один за другим полтора десятка покупателей, которые подтвердили: да, покупали, да, по завышенной цене. Товароведческая экспертиза купленных вещей как существенное доказательство спекулятивного характера сделок. Серия очных ставок. Растерянное, угрюмое лицо Хушнуда, когда он вслушивался в глуховатый голос «Старика», текущий с магнитной ленты, — это его сломило окончательно. Маримов не только рассказал все об Ирветовой («Дубленка, в которой меня взяли, — от нее, и тот вон финский костюм, и этот, и…»), но и назвал несколько человек, приобретавших для себя вещи у Саодат.
— Теперь у нас против нее все улики, — сказал Убайдуллаев на оперативном совещании. — И все-таки хорошо бы задержать с поличным.
Настроение у Ирветовой в то весеннее солнечное утро было как нельзя лучше. Только погода погодой, а главное — радовало предвкушение очередного солидного куша, который она должна была в скором времени получить от завскладом Узбекпотребсоюза Вахитова. С ним уже имелась полная договоренность.
— А пока, Хамидулла, я возьму вот этот голландский костюмчик и отрез кримплена, — довольно щебетала Саодат, заворачивая вещи в бумагу. — Будь здоров, до встречи!
Со свертком в руках вышла со склада и поспешила в ателье, к своей знакомой, чтобы с большой наценкой «уступить» ей костюм и отрез. Вышла уже без свертка. Вот тут к ней и подъехала легковая милицейская автомашина. А в это время один из сотрудников допрашивал портниху, изымал только что купленные ею вещи.
И пока проводился первый допрос Ирветовой, одновременно шли обыски. У нее на квартире, в углублении раздвижного стола, Убайдуллаев нашел толстую пачку облигаций трехпроцентного займа — на три с лишним тысячи рублей, а в книгах — хрустящие денежные банкноты.
Следователь Султанов вел допрос в спокойной, даже нарочито неторопливой манере, но так, что арестованная чувствовала: о ней здесь знают многое, очень даже многое. И каждое веско сказанное слово, каждая из предъявленных одна за другой улик били в цель, все меньше оставалось лазеек из лжи и умолчаний. Наконец наступил вполне закономерный момент, когда категорическое отрицание вины — с рыданиями и истериками — сменилось ее полным признанием.
— Нет уж, одна я сидеть не буду — они не дождутся! Отвечать — так всем!
И тут Ирветова в лихорадочной поспешности стала называть фамилии, имена, документы, суммы похищенного и взяток, говорить о том, как все это делалось.
Но пока что было нельзя (попросту рано) ворошить все осиное гнездо. Поэтому заместитель начальника следственной части Двухбабный, побывав в Палате, сообщил Гирхайбарову: Ирветова арестована по делу, связанному с Текстильторгом, — к тому времени оно практически закончилось. Оттуда он привез на двух машинах кипы изъятых документов — тысячи актов экспертиз. Следователи вместе со своими коллегами из УБХСС сортировали их, скрупулезно изучали, составляли целые аналитические «простыни» — с обозначением фамилий, эпизодов, дат. Среди других там было много актов и за подписью Кабулджана Валибова, которые фиксировали ущерб, причиненный автомашинам в результате аварий, и, соответственно, — размер страхового возмещения.
