Стальная птица скользнула совсем рядом с ними, и, едва коснувшись камней площади, рассыпалась на семерых мужчин. Один из них, не приостановившись ни на секунду, ринулся к стоящим в обнимку женщинам.
– Что случилось? Почему она плачет? – отбирая у знахарки любимую, волновался Сейд.
– Решила, что все дети, что бегают по деревне – твои, – прямодушно выдала парню Ким. – Я бы скорее поверила, что они того шустрого старосты, которому Астра прижарила зад.
– Как прижарила? – Шимирл, просидевший в подвале это знаменательное событие, был пока не в курсе последних новостей.
– Тергилис её обнимать начал. Без спросу, разумеется. На пирсе. Ну и пришлось ему задницу в озере охлаждать! И штаны выбросить. – Сейдрегес, крепко прижимая Бини к груди, с удовольствием посвящал главного мага в самую горячую новость того дня.
– Но его же за это… – Гейденус просто кипел возмущением.
– Вот и я так думаю! – прониклась его реакцией Астра. – Не ухаживал, цветов не дарил, стихов не читал… сразу за тело хватать!
– Гейд… – еле сдерживался от смеха Вайдильс, следя за непонимающим лицом мага. – В этом мире другие правила. Здесь мужчины выбирают себе женщин и начинают ухаживать. Кто как умеет. Но самый предпочтительный вариант – сначала подарить цветы. Потом прочесть стихи. Потом подарить платок, или украшение. Потом уже можно говорить о чувствах.
– А женщины? – подозрительно спросил магистр, оскорбленный таким варварским порядком.
– А вот женщины решают, отвечать на ухаживания или нет. В зависимости от многих обстоятельств! – объяснила Дисси. – А теперь пойдемте отдыхать, и я не поняла, где теперь живут Дель и Астра?
– Дель, как принцессу, мы поселим в гостевых покоях, где жили эльфы. Пусть воины перенесут ее вещи. И Мартину нужно сказать, что она переезжает, – решил король. – А Астра поднимется вот по этой лестнице, там на втором этаже точно такие покои, пусть устраивается, где хочет!
– Но там, где жили эльфы, ведь много места? – сообразила принцесса. – Пусть Астра поживет со мной, я все равно останусь здесь, пока не проводим Дисси!
Решение пожить здесь еще десять дней пришло к Лародель внезапно, и показалось таким заманчивым, что она немедленно за него ухватилась. Да и действительно, что ей делать сейчас во дворце? Если она все равно всем объявила, что на два месяца едет на курорт? И кому, какая разница, где она вылечила свои шрамы, здесь, или на водах? А здесь у нее сестры, их свадьбы и много еще чего интересного… да и последняя новость… что почти все они стали принцессами… а их мужья принцами… требовали дополнительного размышления.
– Хорошо, – кивнул ей Дьёрджес. – Кстати, отец, тебе, как королю, тоже лучше переехать в свои старые комнаты. И Вайдильс с Ольвагисом пусть разместятся рядом. А остальных начнем расселять утром. Я сейчас займусь подготовкой.
«Вот сколько ненужных сложностей с этим королевством!» – с досадой вздохнул Айтерис, потом оглянулся на ожившего Ольвагиса и снова вздохнул. Сложности, сложностями… но если Ольв женится на Лародель… это будет самая выгодная их операция. Хотя… если по большому счету, дело вовсе не в выгоде. Когда объединяешь в один клубок тела и магию, настроение каждого становится достоянием остальных. Вот еще недавно… они все были подавлены его сообщением… а после полета, когда прочувствовали и счастье и горечь сородичей по семерке, на душе стало намного легче и проще.
Это его, Айтериса, заветная мечта, дать всем воинам способность превращаться в фэй. Они и так живут в десять раз дольше, чем люди, но их слишком мало, чтобы быть народом. А входя в фэй и обмениваясь кровью, каждый получает порцию молодости. Потому и должен Сем, каждый раз после полета с подрастающими парнишками, войти в свою семерку. Чтобы не выглядеть через несколько недель ровесником своим ученикам.
– Это твоя комната? – оглядывая большой светлый зал, где он пятьсот лет назад проводил совещания, работал вечерами и играл с внуками, спросила Дисси.
– Не только, – отвыкший от этого простора Айтерис нажал рычаг и за отъехавшим в сторону куском стены открылась спальня и выход в купальню.
– Что? – потрясенно разглядывал комнаты командир.
Оказывается, воины, выносившие в подвал вещи, не решились разгромить его жилье, и все здесь осталось в том виде, как он бросил пятьсот лет назад.
После того, как они попали в этот мир, Айтерис не спал несколько дней, пока решал самые насущные проблемы. А потом остался на ночлег в той башне, где жил и по сей день. Сначала спал на полу, потом сам сколотил себе топчан.
– Это вещи твоего мира? – разглядывая необычную изящную мебель, странную подвесную широкую люльку кровати, засохшие остатки еды на плоском блюде треугольной формы, оглянулась Дисси. – Знаешь, может… из них нужно сделать музей?
– Не нужно, – Дьёрджес, вошедший вместе с воинами, принесшими вещи, был категоричен. – Не нужно жить воспоминаниями. Вернуться туда, где нас никто не ждет через столько времени… это большая глупость. Я уже всех предупредил, чтобы не проболтались. Гейд скажет, что возвращение невозможно, так как тот мир погиб. Тголы погубили.
– Наверное, ты прав. Кстати, Дисси… ты хотела ответить мне на один вопрос. Ведь мы могли бы пожить здесь… да хоть год. – Король требовательно смотрел на невесту.
– Решила… пожалеть твоих воинов, – неохотно призналась знахарка, ну вот когда он отучится требовать с нее отчет за каждое слово?! – Женщин нужно отправлять в место встречи. Их ведь почти шестнадцать тысяч? Здесь им негде жить, а ваши подземные дороги на это не рассчитаны. Да и ссориться с инлинками они скоро начнут. И продукты… закончатся. А эльфы откроют портал и переведут их за несколько часов. Нужно только сначала всех рассортировать… кому стереть память, кому помочь со здоровьем… кого оставить здесь. Мы тоже будем помогать, но основная надежда на Сема и Улидат. Они не дадут наемницам соврать.
Вот на это и нужно десять дней. А твои воины за это время приготовятся там, в месте встречи. Расставят шатры, собьют навесы, снарядят обозы за продуктами, повесят объявления о земельных паях. Дьёр ведь успеет за это время придумать, как уговорить герцога подписать указ о присоединении к королевству? Кстати, вот из его земель будет очень много переселенцев. Он своими налогами народ в полную нищету вогнал.
– Дисси… – растроганно покачал головой первый, притягивая её к себе. – Опять ты думаешь сначала о других! А когда о себе?
– Обо мне теперь думай ты. Я уже не изменюсь. Да и не хочу меняться, если честно, – ласково сказала она, проводя пальцем по пыльному столику. – Здесь что, сто лет не убирали?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
