все там, кто где сидел. Другая студентка перетаскивать никого не осилила. Только накинула на каждого по какому-то одеяльцу. «Плэд» — потом назвала его она.
А утром — кайф! И даже работа — таскать последние туши ольбрыгов к раздельщице — кайф! Потому что хабар! Потому что стразы! Да и шкуры, которые не берут молнии, тоже стоят не по ржавому грошику! Да что там шкуры — а мясо трёх сотен головоногов, если каждый из них под пять пудов весом⁈ Теперь, когда в отряде есть рюкзак шестёрочника, заберём всё! И ещё по десять — пятнадцать золотых на брата! А это годовой доход многих и многих! А у них — тьфу! — выручка одного дня.
Локация Диверия. То же самое время.
Оннатаэлле было хорошо тоже. Она спала. Стрриг из трёх стульев соорудил нечто вроде жесткого дивана… Княжне⁈ Но студиозка глотнула той же самой настойки, которой снабдила орков и заснула. И просыпаться утром отказалась. Взрослые проблемы женщин: как они будут делить командира, взрослые проблемы политики — что делать теперь с неприступным фортом на границе герцогства, взрослые проблемы отряда: как делить меж собой добытый форт? — пусть всё это решают взрослые! А она свою маленькую проблему решила: молодой орк драгоценное прозрачное колье ей подарил. Сразу после боя, когда она их всех в несколько минут вылечила. Особенно страшно выглядел Оггтей: его не спас и доспех — меч, от удара которого он не смог уклониться, оказался далеко не простым, рассёк металл, сломал ребро, едва не достал печень… Высокая Таурэтариэлль, как увидела пробоину, так зыркнула, что орк и сам не заметил, как начал оправдываться: «Привык я к нему, привык! А к вашему этому, парадному… Не во дворец же шёл!..»
Вот, после этого Креттег и предложил ей в благодарность за них всех то колье.
Она, разумеется, отказалась: «Благодарность? За что? Это моя работа. Я для этого в отряде и есть!» Но Ветогг тут же предложил ей с ним поменяться! При ней выменял у мальчишки колье, и предложил ей за её набор: «Тебе же он всё равно не нравился! А бирюлька эта, — пренебрежительно махнул он рукой на колье, — дешевле даже! Уступи! По дружбе…» Конечно, всё было очень прозрачно, но придраться — даже эльфийкам! — теперь было не к чему! Они и глазом в их сторону не повели. Княжна согласилась.
Она ещё появится во всём этом на балу! Она ещё расскажет, как это всё в чёрных подземельях и на смертельных болотах добывалось! Да и как оно, кем оно — орками! — ей дарилось, кое-кому из подруг — тоже. Ну, и отцу, конечно. Но вряд лицом к лицу. Ему будет письменный доклад. Но вдруг и он захочет подробностей? Тогда это будет очень неспешный рассказ. Системная клятва — не шутка. Отец поймёт и оценит. А уж как он оценит её имя в системных ре́кордах!..
Неподалёку от неё, у панели управления, сидя, дремал Стрриг. Главное здесь слово: «неподалёку». И она чувствовала себя в безопасности. В полной. После прошедшей резни, когда кровь хлестала со всех сторон, когда она сама убивала, добивала ещё живых… Среди которых были не только эти многосмертные, но и такие, как она сама…
Правда, никто не увидел, как перед боем она опрокинула в рот одну склянку с жидкостью не банальной расцветки и ещё более небанальным запахом, которую за немалые деньги купила у жрицы Моры… Правда, у неё было оправдание: жрица её ей продала! Нахмурилась, помолчала… Потом скривила губы, покачала головой: «Ох, уж мне этот торговец!» — и продала. Предупредила только: «Действует час. Потом на двенадцать часов любые страхи усиливает вдвое. А, может, в десятеро — кто ж их, жуть эту,посчитать может? Озаботься, чтоб бояться тебе в эти часы было нечему.»
Она позаботилась: с Леслой договорилась. И чего ей бояться теперь в божественном форпосте, когда стражу в нём держат эти сумасшедшие эльфийки и сама Хельга⁈ А рядом — Стрриг.
О напитке в отчёте она не упомянет, мало ли кто его прочитает! –а отцу расскажет обязательно. Ведь питьё это можно принимать не чаще, чем раз в гросс суток, и дату последнего его ею употребление в семье должны знать.
Ещё она отцу отчитается, что серебряный меч не только верен, но и абсолютно надёжен. Потому что даже «пот Моры» в своей отдаче не нашёл в его присутствии ни малейшей щелочки для страха.
И сейчас она спокойно спала.
Глава 31
Доклад
31. Доклад
Чудо меня не обмануло: все четверо были здесь, и все четверо меня ждали. И как же они были хороши! И как по-разному! Вы думаете «сияющая красота» — это метафора⁈ Я уж не говорю про их глаза — плещущаяся лазурь Ольги, беспощадная ясность Майи, болотное пекло Тарры, медовое мерцание Рилль — я к этим их фокусам, можно сказать, уже притерпелся, но теперь еле заметный свет исходил от всего их облика. Может, это в одежде дело, в их драгоценностях? А то всё — в доспехах да в доспехах… Нет, точно, подтвердило и Восприятие: девушки теперь выглядели как-то по-новому, не так, как раньше.
— 'Господин, вчера в трофеях были сотни орков и сотни ольбрыгов… Уровень взяли не только Вы, и может, не только Вы кинули единичку в Телосложение? — выдвинула гипотезу моя японка.
Им это на пользу! — отмахнулся я от её ехидства.
— 'Выразите это! — разом потребовали все четыре моих внутренних голоса. Даже Секс. — Вслух!
Ссылаться, что я ничего нового не придумаю, больше не стал, просто озвучил свои чувства, огласил, что видел:
— Леди, вы прекрасны!
Хотел тут же уточнить: «Все». Но единодушное четырёхголосое «Нет!» — было столь громким, что я реально заопасался, как бы четыре живые девицы их не услышали. Смолчал. Кажется, угадал — аристократки изволили улыбнуться. А то ведь сидели с прямыми спинами, напряжённые, словно за ними в невидимые окна присматривали злобные мамзели с плётками. А теперь, вон, вроде, и дышать начали. Рилль оторвала руку от своей драконы — та и за эту ночь в размере прибавила — и что-то поправила в своей причёске, Майя, наоборот, обеими ладонями зарылась в шерсти своей, тоже хорошо подросшей пантеры, наклонилась и что-то ей прошептала; солнечной Ольге, чтоб добавочно просиять никаких посторонних движений и делать не требовалось — одной улыбки хватило, а у Тарры только
