огромном долгу перед ним.
Сев в машину, Сабина откинула солнцезащитный козырек. Уже почти полдень. На небе ни облачка. Все-таки Старый город Дрездена чудесное место. Может, стоит задержаться здесь еще на несколько часов, прежде чем отправиться в Мюнхен. Ведь у нее выходной и полно времени. Кроме того, сегодня день ее рождения.
Она взяла мамин подарок, который лежал на пассажирском сиденье. Наконец-то его можно открыть. Она потянула за ленту и разорвала бумагу. На коленях у Сабины оказался иллюстрированный альбом о методах составления психологических портретов преступников, которые используют в БКА. На первой странице мама оставила дарственную надпись:
С днем рождения, надеюсь, твоя мечта сбудется.
«Ах, — подумала Сабина, — если бы ты могла сказать мне это сама…»
ЕДИНСТВЕННАЯ ДОЧЬ
(роман)
Анна Элизабет Снокстра
Молодая женщина, арестованная за кражу в магазине, боится назвать свое настоящее имя из-за прошлых грехов и заявляет, что она Ребекка Винтер — девушка, пропавшая одиннадцать лет назад при загадочных обстоятельствах. Самозванка поразительно похожа на Ребекку, поэтому семья принимает ее безоговорочно.
Обведя вокруг пальца следователя, который занимается ее делом, лже-Ребекка погружается в жизнь настоящей Бек Винтер: спит в ее постели, общается с ее друзьями и младшими братьями.
Но вскоре женщина осознает, что похититель все еще на свободе, и она в опасности…
Пролог
Я всегда была хорошей актрисой: подонок видел во мне таинственную соблазнительницу, покровитель — простушку с невинными глазами. И то и другое я испробовала на охраннике — бесполезно.
А я была так близко к спасению. Двери супермаркета уже открылись, когда его широкая рука схватила меня за плечо. Главная дорога находилась всего в пятнадцати шагах. Тихая улица, обсаженная с обеих сторон уже пожелтевшими деревьями.
Его рука сжалась сильнее.
Он привел меня в свой офис. Тесная цементная коробка без окон, куда едва поместились старый шкаф-регистратор для хранения документов, стол с компьютером и принтер. Он достал из моей сумки булочку, сыр и яблоко и выложил на стол между нами. При виде этой добычи мне стало стыдно, но я старалась не отводить глаз. Он сказал, что никуда меня не отпустит, пока я не покажу ему удостоверение личности. К счастью, у меня не было с собой кошелька. Кому нужен кошелек, когда у тебя нет денег?
Я испробовала абсолютно все и расплакалась, когда репертуар иссяк. Это было не лучшее мое представление; я не могла оторвать взгляда от хлеба. Желудок сводило. Еще никогда я не испытывала такого голода.
Я слышу, как он разговаривает с полицией за запертой дверью. Смотрю на пробковую доску над столом. На ней прикреплен график дежурств охранников вместе с памяткой по операциям с кредитками, на которой внизу нарисован смайлик, и несколько фотографий с корпоратива.
Я никогда не хотела работать в супермаркете. Я вообще никогда не хотела работать в каком-то конкретном месте, но неожиданно мне стало завидно до боли.
— Простите, что беспокою вас по такому пустяку. Эта маленькая дрянь отказывается предъявлять удостоверение личности.
Интересно, знает ли он, что я все слышу.
— Хорошо, сейчас разберемся, — отвечает другой голос.
Дверь открывается, и в комнату входят двое полицейских. Женщина и мужчина, оба примерно моего возраста. Женщина собрала темные волосы в симпатичный хвостик. Парень бледный и худой. Сразу видно, что говнюк. Они садятся с другой стороны стола.
— Меня зовут констебль Томпсон, а это констебль Сирс. Насколько мы понимаем, тебя поймали на воровстве в этом магазине, — говорит мужчина-полицейский, даже не пытаясь скрыть скуку в голосе.
— Нет, вообще-то не так, — возражаю я, стараясь подражать своей благовоспитанной мачехе. — Я направлялась к кассе, когда он схватил меня. У этого мужчины проблемы с женщинами.
Они с сомнением смотрят на меня, окидывая взглядом грязную одежду и сальные волосы. Интересно, пахнет ли от меня. Мое опухшее лицо в синяках тоже свидетельствует не в мою пользу. Наверное, из-за него-то меня и схватили в первую очередь.
— Он оскорблял меня, когда привел сюда, — я понижаю голос, — называл дрянью и шлюхой. Омерзительно. Мой отец — адвокат, и он подаст иск о неправомерных действиях, когда я расскажу ему, что здесь произошло сегодня.
Они переглядываются, и я тут же понимаю, что они не купились на это. Нужно было плакать.
— Послушай, милая, все будет хорошо. Просто назови нам свое имя и адрес. Вечером ты уже будешь дома, — говорит женщина-полицейский.
Она моего возраста, но обращается ко мне, как к ребенку.
— Другой вариант — мы сейчас тебя оформим и отвезем в участок. Тебе придется ждать в камере, пока мы не выясним, кто ты такая. Будет намного проще, если ты назовешь нам свое имя.
Они пытаются запугать меня, и это работает, но совсем по другой причине. Как только у них окажутся мои отпечатки, им потребуется не много времени, чтобы установить мою личность. И они выяснят, что я сделала.
— Мне так хотелось есть, — бормочу я, и мой голос дрожит по-настоящему.
Все решает этот взгляд — нечто среднее между жалостью и отвращением. Словно я ничто, просто еще одна бездомная, с которой им приходится возиться. Воспоминания медленно проявляются в моем сознании, и я понимаю, что точно знаю, как выпутаться из этой ситуации.
Сила того, что я собираюсь сказать, огромна. Она обжигает мое тело, как глоток водки, снимает напряжение в горле и посылает покалывание в кончики пальцев. Я больше не чувствую себя беспомощной; я знаю, что могу справиться с этим. Перевожу взгляд сначала на нее, потом на него, наслаждаясь моментом. Смотрю внимательно, чтобы запечатлеть мгновение, когда их лица изменятся.
— Меня зовут Ребекка Винтер. Одиннадцать лет назад меня похитили.
1
2014 год
Я сижу в кабинете для допроса, плотно укутавшись в свою куртку. Здесь холодно. Я жду почти час, но не волнуюсь. Представляю, какой переполох стоит по другую сторону зеркала. Они, наверное, звонят в отдел по розыску пропавших без вести, рассматривают фотографии Ребекки и скрупулезно сравнивают ее со мной. Этого должно быть достаточно, чтобы убедить их; сходство поразительное.
Я увидела это несколько месяцев назад, лежа в теплых объятиях Питера. С похмелья я обычно становилась плаксивой и до вечера пряталась у себя в комнате, слушая грустную музыку. С ним было по-другому. Мы просыпались в полдень и весь день
