Гаррик почесал в затылке.
— Лиэйн, я не думаю, что мне удастся поговорить с кем-либо еще.
Он глотнул воды с лимонным соком из кувшина, украшенного сценой сражения героев с крылатыми демонами. Кувшин был сандракканской работы — красные фигуры по черному фону. В Онифоле изготавливали керамику с росписью черным по бежевому.
Он поднял взгляд и улыбнулся девушке. Все необходимое для работы она купила днем ранее.
— Судовладелец, которого ты нашла для доставки письма, еще не прибыл? — спросил он.
— Его зовут Ансульф, — отвечала Лиэйн, вставая. — Не думаю, что он мог прибыть, но на всякий случай посмотрю в комнате ожидания. Передать остальным, что ты больше никого сегодня не примешь?
— Да, пожалуйста, — отозвался Гаррик. Конечно, завтра просители вернутся снова: здесь собираются сотни людей, которым что-нибудь да нужно от Гаррика ор-Рейзе. — Я еще не закончил письмо. Я…
— Я оставлю тебя одного, — сообщила Лиэйн, отзываясь на его невысказанную просьбу. Ему нужно было побыть наедине с собой — и с Карусом. — Когда прибудет Ансульф, я постучу в дверь. Договорились?
Гаррик кивнул. Принц Гаррик, вот кто он такой. При мысли об этом желудок скрутило в тугой узел. О, Госпожа, пожалуйста, направь мои стопы…
Он подошел к окну. На улице давно уже стемнело. Остальные заговорщики были заняты правительственными делами — Ройяс, Тадай и Валдрон, по крайней мере. Питре договаривался с королем о встрече. А Соурус устраивал собрание гильдий торговцев города. Его семья контролировала торговлю одеждой во всем Орнифоле. Ройяс утверждал: каким бы ни был сам Соурус, его работники — чистое золото.
Но люди желали иметь дело с тем, кто за все это отвечает. Гаррик застонал. Нелегкое бремя он на себя взвалил!
Он облокотился на подоконник и нахмурился, погрузившись в думы. Потом позволил всем мыслям уйти и пригласил своего могущественного союзника и предка.
Перед ними лежала заполненная народом площадь, окруженная величественными зданиями. Гаррик решил, что узнал храм, стоявший перед ним, хотя в нынешнее время от шести колонн осталось лишь три.
— Это храм Пастыря-Хранителя Королевства? — спросил он.
Карус кивнул.
— Это церемония моего усыновления, — пояснил он. — Король Карлиан усыновил меня и сделал своим преемником. Я был всего лишь троюродным племянником. У него были более близкие родственники, но он и его советники решили, что моя рука будет достаточно сильной, дабы удержать королевство в кулаке в столь трудные времена, когда грядет опасность.
Из алтаря, устроенного на низкой платформе на ступенях храма, поднимался дым. Жрецы и придворные в золоченых одеждах и разноцветных мантиях в соответствии с рангом выстроились по обе стороны от него. Карлиан и подросток-Карус преклонили колени перед алтарем, облаченные, согласно древней традиции в одеяния из белой шерсти.
— Как тебе нравится быть королем, сынок? — с ухмылкой спросил Карус.
— Я это просто ненавижу, — признался Гаррик. — Люди, с которыми я имею дело, настолько несчастны, что им приходится идти ко мне со своими просьбами, потому как они не могут обратиться к Валенсу.
Он невесело рассмеялся и добавил:
— А может, они не могли до него добраться. Ройяс утверждает, что король полгода не показывался на публике, он лишь посылал кого-либо с заданием, если нуждался в помощи. Таким же образом он передал Ройясу приказ разделаться со мной.
Карус кивнул. Улыбка исчезла с его лица.
— Говоришь, тебе это не по нутру, сынок. Я тоже это ненавидел, все эти дела по управлению государством, и старался отлынивать от них сколько мог. И лучший способ не заниматься ими — воевать. Разве не для этого меня сделали королем — разве не ради могучего кулака?
Карлиан был человеком хрупкого телосложения лет семидесяти, хотя Гаррику было известно из «Истории» Адилера, что королю было не более пятидесяти, просто здоровьем он не отличался. Сейчас Карлиан снял со среднего пальца левой руки массивное золотое кольцо и надел его на палец коленопреклоненного юноши! Каруса.
— Но ведь тебя короновали, чтобы ты держал королевство в кулаке, разве не так? — спросил Гаррик, встревоженный злостью, прозвучавшей в голосе короля, который чаще смеялся. — Ты и должен был это делать.
— Да, должен был. Но должен был делать не только это. А я не делал. Если ты умеешь только держать топор в руках — иди в лесорубы!
Он покачал головой. Злость покинула его.
— Я сказал лордам Орнифола, что камня на камне не оставлю от их острова, если они не прекратят привлекать к торговле моих врагов. О чем я думал тогда? Разве не мог предусмотреть, чем это обернется для меня?
— Они перестали платить налоги в казну Каркозы? — спросил Гаррик. — Думали, что ты уже заготовил веревку, чтобы их повесить?
— И еще они удвоили субсидии, которые тайно выплачивали герцогам Кордина и Блейза. Посчитали, что, начни они бунт, я не решусь поднять флот и повести его через Внутреннее море к Вэллису.
— А ты решился, — произнес Гаррик. На внутреннем экране Карлиан поднял Каруса с колен. Они стояли, подняв руки. Низшие жрецы поднимались по ступеням и с осторожностью несли в руках огромную гирлянду с позолоченными рогами. — Ты пересек море и сокрушил герцога Йоля.
— Не один я ошибался в расчетах, — проговорил Карус, снова мрачнея. — Я думал, что сумею сокрушить Йоля внезапной атакой, повешу дюжину дворян Вэллиса по пути назад, а потом одним махом разделаюсь с Блейзом и Кордином. Это могло сработать. Двигаясь быстрее прочих, можно расправляться с военными кампаниями так же быстро, как с дуэлями, сынок.
— Но у герцога Йоля был придворный маг, — промолвил Гаррик. Он подумал о Твари в Капюшоне, творившей черные дела в те дни, когда мир вокруг него рушился. — А может, произошло что-то наподобие.
— Как бы то ни было, они обязались платить мне и моему флоту, — пояснил Карус. — И все королевство, и любая община численностью свыше трех лачуг, за каждого пахотного быка. Не будь это в Йоле, было бы в любом другом месте, а где не послушались моего указа, пришлось бы соглашаться с моим мечом.
Жрец принес молот с шипами и ударил по лбу приготовленного в жертву быка. Животное дернулось в смертельной агонии и рухнуло на платформу. Младший жрец принес позолоченный нож и распорол быку горло, собирая кровь в жертвенный сосуд.
Кровавые жертвоприношения исчезли, когда исчезло Старое Королевство. Гаррик был только рад этому. Сосуды с кровью вряд ли могли пригодиться Госпоже, и кровавая резня не имела ничего общего с мирным Пастырем.
— Я заполучил себе врагов среди орнифолского дворянства, — тихо проговорил Карус. — Они оказались одураченными. Правда, меньшими дураками, нежели я сам, когда считал, что мой меч может решить все проблемы. Ты лучше с этим справишься, сынок. Тебе всегда это удавалось лучше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
