Я смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Из всех глупостей, виденных мною когда-либо, эта была вне конкуренции… Значит, пока я в поте лица своего просматривал эти чертовы миры, умница робот носился по городу, подбирал все, что валяется, — и вот, построил монумент…
Роско между тем опустился на корточки и протянул руку к панели управления — той самой, которую я принял за другое.
— А теперь, капитан, — сказал Роско, — если математика права…
Он что-то нажал, что-то повернул — и замерцали стеклянные трубки, и послышался звук, подобный звуку бьющегося стекла. Белое вещество отделялось от корпуса корабля, и множество осколков падало на грунт.
Корабль стоял свободный.
Я замер. Я не мог шевельнуться. Дурацкая машина сработала! Непостижимо! Я не мог в это поверить! Роско не мог этого сделать! Нескладный, бормочущий Роско, которого я знал, не мог этого сделать! Все это мне только снилось…
Роско встал и подошел ко мне. Он взял меня за плечи и посмотрел в глаза.
— Получилось, — сказал он, — И с ним, и со мной. Освободив корабль, я освободил и себя. Я вновь цел и невредим. Я такой, как прежде.
И действительно, он выглядел так, хотя я и не знал, каким он был прежде. Ему уже не было трудно говорить. Он стоял и двигался естественно — как человек, а не как лязгающий робот.
— Мое сознание было помрачено, — продолжал он, — из— за всего случившегося со мной. Из-за изменений в моем мозгу, которых я не мог постичь и не знал, как использовать. Но теперь, использовав их и доказав, что они пригодны, я стал самим собой…
Мое оцепенение прошло, и я уже изготовился бежать к кораблю, но Роско, вцепившись в плечи, не отпустил меня.
— Хух говорил с вами о судьбе, капитан… Те, кто движет мирами, кем бы они ни были, вершат наши судьбы с безграничным разнообразием. Как еще объяснить то, что грубые удары по моему мозгу так изменили, так усовершенствовали его, дав способность понимать?..
Я стряхнул с себя его руки.
— Капитан, — сказал он.
— Да.
— Вы ведь даже сейчас в это не верите! Вы продолжаете считать меня дурачком! Я, вероятно, был дурачком. Но сейчас — нет?..
— Конечно нет! — воскликнул я. — Не знаю, как и благодарить тебя, Роско, за…
— Не нужно благодарить, капитан. Мы ведь друзья. Вы освободили меня от кентавров. Я освобождаю вас от этой планеты. Это не может не сделать нас друзьями. Мы не раз сидели у костра. Это должно сделать нас…
— Замолчи! — крикнул я. — Избавь меня от этих чертовых сантиментов! Ты как Хух! Даже хуже!
Обогнув нелепое сооружение, я ступил на трап корабля. Роско шел следом.
Усевшись в кресло пилота, я протянул руку и нежно погладил приборную панель.
Наконец-то. Мы могли взлететь хоть сию же минуту. Мы могли покинуть эту планету, унося с собой секрет ее сокровищ. Каким образом их можно будет превратить в деньги — я еще не знал. Но знал, что найду способ. Когда у человека есть товар, он находит способ продать его.
И это был итог?.. Я мог теперь что-то продать — и все?.. Продать еще одну планету, а также информацию, хранившуюся здесь в виде семян, деревья, улавливающие знания, маленьких грызунов, огромные ямы с зерном?..
И это все, что здесь было? Это не все. Здесь человек мог просто исчезнуть — или растаять, как растаял Тук… Но исчезнув или растаяв — куда эти люди делись?.. Переместились ли они в другую реальность? А может быть, в другую жизнь, как это сделал Хух?..
Здесь была другая культура — до той, что построила город. Именно эта, более ранняя, культура воздвигла храм и вырезала куклу, торчавшую сейчас из кармана моей куртки. Могла бы эта культура, если б она еще существовала, раскрыть секрет того, как человек может растаять?..
Роско говорил о многослойной реальности. Не в ней ли все дело? И если в ней, то существует ли такая расщепленность только на данной планете? Вообще-то я считал все эти разговоры о многослойной реальности бредом, но Роско мог снова оказаться правым…
Я хотел побыстрее убраться с этой планеты — и я мог это сделать. Мне оставалось только задраить люк и включить двигатели. Это было таким простым делом — и все же я колебался. Сидя в кресле пилота, я продолжал тупо смотреть на приборы… Почему мне не хотелось улетать?
Из-за остальных? Ведь нас было четверо, когда мы прилетели…
Я сидел в этом кресле и пытался быть честным с собой. Но мне было трудно быть честным…
Тук с Джорджем были недосягаемы. Хух тоже. Не было смысла разыскивать их. Но оставалась еще Сара. До нее можно было добраться, и я мог, я все еще мог вернуть ее…
Я вновь боролся с собой. Я чувствовал странное жжение в глазах и понимал, что это слезы.
«Сара! — думал я, — Зачем ты ушла туда? Почему ты не можешь вернуться и улететь вместе со мной на Землю? Почему я не могу прийти и забрать тебя?»
Мне вспоминалась та последняя ночь, когда мы сидели у костра и она сказала, что мы могли бы поладить, не случись этой идиотской сделки… Почему глупая легенда оказалась правдой и все испортила?..
Я вспомнил тот первый день, когда она встретила меня в холле своего дома и мы прошли в комнату, где нас ждали Тук и Джордж.
Тук и Джордж недосягаемы… Хух тоже… И Сара. Потому что я никогда не решусь на это… Кто ещё?..
Поднявшись с кресла, я прошел в заднюю часть кабины, открыл металлический ящик и вынул оттуда запасное лазерное ружье.
— Мы возвращаемся, Роско.
— Возвращаемся? За мисс Фостер?
— Нет. За Пэйнтом.
Глава 28
Это было чистым безумием. Ведь речь шла всего лишь о лошадке. Пэйнт все еще лежал бы вверх качалками в своем овраге, если бы не я. Сколько раз я мог его спасать?..
Он сказал, что хотел бы отправиться на Землю, но что он знал про Землю? Он никогда там не был! Он даже не знал, что такое Земля. И он хотел туда, пока я не сказал ему, что это такое.
И все же я не мог стереть воспоминание о нем, медленно спускающемся по тропе и ждущем, что я позову его… Я помнил и то, как храбро вел он себя во время поединка с кентавром. Все лавры, правда, достались потом Саре, изрядно укоротившей эту схватку…
— Я бы хотел, — сказал Роско, шагая рядом со мной, — разобраться наконец с этой концепцией множественно-реального. Она, несомненно, уже сидит в моей голове — но если б можно было туда заглянуть?.. Это как головоломка из миллиона кусочков, составив которую удивляешься: почему ты не видел всего этого с самого начала?..
Было бы лучше, подумал я, если б он вернулся к бормотанию. Не так отвлекал бы. А то ведь приходится слушать — на случай, если вдруг будет сказано что-то существенное…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
