– Что-то вроде Робина Гуда, только на море, – усмехнулся Морис. – Думаю, не стоит так уж доверять этому восторгу. Люди очень непостоянны. Когда мне вынесут смертный приговор, увидишь, они будут так же вопить от радости и размахивать руками.
– Как ты, когда заехал мне в челюсть. – Кевин потрогал синяк на щеке. – По-моему, ты свернул ее набок.
– Это только для твоей пользы, дорогой братец. Будешь знать, как совать нос не в свое дело.
– Как это не в свое? Я же был капитаном Роком целых два месяца. Уж и получил же я удовольствие за это время!
Морису не хотелось даже вспоминать, как он сам провел эти два месяца. Что толку окунаться в прошлое? Все же он не утерпел и быстро спросил:
– Как она?
Кевин сразу оставил наигранно беспечный тон, которым старался поддержать брата.
– Держится, – серьезно и сочувственно сообщил он. – Изо всех сил старается разыгрывать придуманную тобой легенду. Но, честно говоря, боюсь, надолго ее не хватит, потому что…
– Отец!!
Звонкий радостный крик заставил братьев одновременно обернуться. Люси промчалась мимо, широко раскинув руки, как будто хотела обнять весь Лондон. Изумленная новой сценой, толпа расступилась, пропуская девушку. Капюшон ее плаща упал на спину, и серебристо-пепельные волосы рассыпались по плечам, когда она бросилась к величественному мужчине в голубом адмиральском мундире, расшитом золотом. Вряд ли кто успел заметить секундное колебание отца, прежде чем он заключил в объятия счастливую дочь.
– Ну и ну! – только и воскликнул потрясенный Кевин.
– Довольно убедительно сыграно, верно? – бросил Морис, скрывая приступ ревности.
Стиснув зубы, он смотрел, как адмирал склонил убеленную благородными сединами голову к светлой головке Люси, заработав этим растроганный вздох толпы. При этом старый лицемер не удержался и метнул на Мориса злорадный взгляд, который тот принял с холодным достоинством.
Стражник раздраженно ткнул в спину Клермонта мушкетом.
– Пошевеливайся, Рок. У тебя свидание с палачом.
Морис круто обернулся, и шутник испуганно отпрянул, как будто его пленника сковывали не железные цепи, а шелковые шнурки.
Овладев собой, Клермонт процедил:
– Не беспокойся, не опоздаю. Этот тип не начнет свое представление без меня.
Последнее, что видел Морис перед тем, как его втолкнули в повозку, которая должна была доставить его в Ньюгейт с его сырыми и темными камерами, – это изящный профиль Люси, промелькнувший в окне адмиральской кареты.
* * *
Напряженно выпрямившись, сложив руки на коленях, Люси сидела в карете напротив адмирала. Ей стоило огромного труда сдерживать волнение. По счастью, он равнодушно смотрел в окно, не обращая на нее внимания. Выступление на публике прошло великолепно, добавив его популярности несколько свежих штрихов. И теперь он просто ждет своего часа, решила Люси, как ястреб, выбирающий минуту, чтобы накинуться на беззащитную жертву. Что ж, посмотрим, кто кого. Она уже не прежняя Люси, униженная и забитая дочь нелюбящего отца.
Украдкой бросая взгляды на адмирала, она внимательно изучала его лицо, как бы впервые. Почему она раньше не замечала этих расплывшихся черт, склеротического румянца, паучьей сети морщин вокруг глаз? Бессонные ночи за игорным столом, да еще в его возрасте, так явно сказывались, что не заметить этого мог только ослепленный обожанием, жаждущий отцовской любви жалкий заброшенный ребенок.
Адмирал перевел на Люси пронизывающий взгляд.
– С тобой все в порядке, дочь?
Итак, они снова станут играть прежние роли овеянного славой отца и почтительной дочери. Чего он ожидал от нее после того, как, не скрывая, пытался ее уничтожить? Что она кротко приступит к работе над его мемуарами? Тщеславие старика просто поразительно! Значит, ее задача состоит в том, чтобы обернуть это его качество себе на пользу.
Она горько улыбнулась.
– Вполне, отец. Наш преданный мистер Клермонт оказался достаточно сообразительным. Он понимал, что ему нечего рассчитывать на солидный выкуп, если он вернет… товар поврежденным. Мало того, мне даже показалось, что ему нравилось разыгрывать роль галантного кавалера. Правда, как человек низкого сословия, он довольно неумело справлялся с этой ролью.
– К-х-м!
Громкое неодобрительное фырканье адмирала заставило Люси сравнить его уже не с ястребом, а с разъяренным драчливым лосем, роющим землю копытом перед схваткой. Сравнение показалось ей настолько удачным, что она с трудом скрыла смех притворным кашлем.
Адмирал внимательно посмотрел на Люси.
– И все же лучше показать тебя моему врачу. Ты покашливаешь, а кроме того, возможно, это новое потрясение сказывается на твоем организме пока незаметно для тебя самой.
Люси спокойно встретила его тяжелый взгляд из-под нависших век.
– Я поступлю так, как вы сочтете нужным, отец, – спокойно ответила она.
«Все-таки я неплохая актриса», – подумала Люси, отворачиваясь к окну. На этот раз она не сдаст экзамена отцовскому доктору с его ледяными пальцами. А что стало бы с адмиралом, если бы вдруг выяснилось, что она носит ребенка Мориса!
Видимо, довольный ее покорностью, адмирал тяжело откинулся на спинку сиденья, пружины которого возмущенно скрипнули.
– Полагаю, этот негодяй не упустил возможность и кормил тебя сказками о преступлениях твоего отца.
Он вскинул массивную голову и удивленно воззрился на искренне рассмеявшуюся дочь.
– Вот именно, сказками! Вы не поверите, но мне никогда не приходилось слышать такой нелепой, прямо-таки фантастической истории. Чего только в ней не было! И каперское свидетельство от Адмиралтейства, которое, конечно, бесследно пропало. И похищенные у испанцев и спрятанные в какой-то пещере несметные сокровища! Мелодраматическая история чистого, благородного юноши, невинно оклеветанного и заключенного в тюрьму! Мне казалось, что я слушаю одно из тех вымышленных романтических сочинений, от чтения которых вы всегда меня предостерегали. Еще немного, и я представила бы себе, что вы встретите меня в костюме пирата со зловещей повязкой на глазу и кувшином рома в руке! – Люси промокнула навернувшиеся от смеха слезы. – Только вообразите, отец, оказывается, он искренне считал меня легковерной дурочкой, которая сможет поверить этим абсурдным обвинениям без единого доказательства. Я поняла, что он просто озлобленный неудачник, который выдумал эту историю с начала до конца, чтобы как-то оправдать грехи своей юности.
Адмирал наградил ее одобрительной улыбкой, за которую еще несколько недель назад она с радостью отдала бы свою жизнь.
Старик, вероятно, забыл, чью дочь он хотел одурачить.
