– Да, не везет мне, – улыбнулась поэтесса и добавила: – Везде, где выступает эта чертова Аминат, мне приходится стоять!
Однако жизнь наша – не ковровая дорожка, усыпанная розами. Рано ушла из жизни мама Айшат:
Радела за старух седыхИ раньше всех сошла в могилу,Как будто… жизньПродлила их.
– Отец мой, – рассказывает Аминат, – не читал мудреных книг да и писать как следует не мог.
Но за ауломВыкопал родник,Суровой жизни подводя итог.
Не умирает тот, кого помнят. Я представляю, как один харбукец говорит другому:
– Иду зачерпнуть воду и помолиться у родника Абдулманапа!
…Закутавшись в овчинные тулупы,Как снег в апреле,Сникли старики.На горы, что теперьИм недоступны,Невесело глядятИз-под руки. Молчат…
Я представляю, как молчат старики. Какой простор для раздумий даже в одном только слове «молчат». Или вот:
Поэту сила скрытая данаВ иглах продернутьСолнечную нить.
Их, этих жемчужин, легион. С каждой страницы ее книг на читателя любовь обрушивается водопадом.
Я желаю, чтобы наша поэтесса никогда не достигла бы вершины Олимпа. Нет, друзья мои, я не оговорился, ибо с вершины всегда начинается спуск.
Пусть, как в далеком детстве, эта красивая женщина с не менее красивым именем – Аминат взбирается на очередную вершину, чтобы не терять из виду ни своих прекрасных детей, ни великолепного мужа – аварца из Харбука, вдохновившего ее на высокий подвиг.
Договоренность со временем
Много лет назад мне попался на глаза пожелтевший от времени листок с мягким профильным портретом девушки и шестью четверостишиями ее стихов. Признаюсь, мне стыдно, что я не увлекаюсь стихами и далек от них, как Северный полюс от Южного.
А тут, как бы между прочим, пробежал глазами строки и замер. Это же надо! Если в капле морской воды отражаются цвет, вкус и запахи целого океана, то в 24 строках Джаминат-ханум, где главный герой муравей-бродяга, открылся для меня потрясающий мир человека:
Муравей ко мне домойВ гости заявился.Как я рада, милый мой,Ты с Луны свалился?
Сразу в сахарницу влез,Крошку съел печенья.Угощайся, милый, безСтраха и смущенья.
Ветер много дней вокругДома колобродит.Много дней ко мне мой другЛучший не приходит.
Жду и жду напрасно я,Не скрипит крылечко.Ах, зато у муравьяДоброе сердечко!
Чувствую душою всейЯ его отвагу.А ведь сколько ждет друзейМуравья – бродягу!
Может, я надежд полна —Друг мой скрипнет дверью?Хорошо, хоть не одна,Не одна теперь я.
У Джаминат Керимовой особая договоренность со временем, со Временем с большой буквы, и не было у нее, на мой взгляд, за всю жизнь минуты, когда хотелось бы отключиться, отбросить все в сторону, оттого что ей до чертиков скучно и тоскливо.
Джаминат Керимова
Живя в Тарках, она не изнывала от аульской скуки. Время от времени возвращается в родной аул, как возвращается вода в пересохшее русло реки. Любит слушать звуки сельского летнего вечера, когда с Тарки-Тау тянется домой скот, когда запахи родного гнезда вызывают вереницу забытых воспоминаний и выпавшие из памяти подробности беззаботного детства.
Я уловил в ней одну особенность – большую проницательность. Посмотрит тебе в глаза – и будто открытую книгу читает. Как будто знает она какую-то главную правду, которую непременно хочет поведать людям, нам с вами.
Но жизнь – не сказка с благополучным концом. Внешне, насколько я заметил, она все делает легко и без нажима, однако за всем этим чувствуется железная воля.
Кажется, Анна Ахматова сказала, что нет поэтов начинающих, средних, высоких, молодых, старых. Или ты поэт, или не поэт.
Если сегодня среди нас присутствовала бы королева русского стиха, то, уверен, она недрогнувшей рукой подписала бы любой документ, что наша Джаминат – поэт в самом высоком смысле этого слова.
Не перевелись красавицы…
Не перевелись красавицы и в наши дни. Их можно найти в любом ауле, любом селе целый букет. Чем хороша жизнь? Природа красотой одаривает человека, не задумываясь: из какой ты семьи, богат или беден, умен или глуп, родился первым или десятым, родители твои из элиты или рядовые граждане. Во всем этом имеется глубокий смысл, если хотите – демократизм.
Я же, не вдаваясь в философию загадок природы, хочу назвать красавиц одного населенного пункта. Возьмем хотя бы Верхнее Казанище, находящееся у подножия Гимринского хребта, в десяти километрах, если ехать из Буйнакска на юг.
Разумеется, в этом ауле конкурсов красоты никогда не проводили, но кое-что о местных чародейках мне удалось разузнать.
Самой красивой в селе считалась Шамала Саадулаевна. Он имела точеный носик, брови, как расправленные крылья ласточки, матовый цвет лица, как слоновая кость. Даже дети засматривались на Шамалу, а уж о взрослых и говорить нечего.
Красивая девушка – вызов подругам, но все они, будто сговорившись, прощали Шамале эту красоту из-за чрезвычайной скромности девушки. К тому же второй такой аккуратистки в Казанище не знали. В доме идеальный порядок, чистота, со вкусом расставлены вещи и мебель. Некоторые мужья, не называя имя Шамалы, упрекали своих жен в неряшливости и безвкусице.
И вот эта красавица после окончания седьмого класса доила коров, полола кукурузу, согнувшись в три погибели на колхозном поле, собирала в ведро огурцы и помидоры.
Сердце ее выбрало Казакмурзу Бекеева – симпатичного, толкового парня, учителя математики местной школы. Счастливее их, наверное, на свете не было пары. Но жизнь распорядилась по-своему.
В 1943 году в Верхнем Казанище свирепствовал брюшной тиф, унесший жизни более 50 человек. Умерла и Шамала. Казакмурза был мобилизован в армию, домой ему вернуться не довелось.
Как бы в тени Шамалы, пока та была жива, находилась другая красавица из Верхнего Казанища – Бежев Исмаилова. Кроме привлекательной внешности, она имела косы до пят. Как только Бежев появлялась на сельской улочке, все лица, будто подсолнух к солнцу, поворачивались в ее сторону. Отдав всю силу и красоту работе в колхозе, Бежев Исмаилова скончалась в 1991 году в возрасте 81 год.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
