Что почти происходит, когда его рука неестественно выворачивается назад, а у моих ног оседает тварь издавая настоящий вой.
- Я устал... терпеть! - вырывается из моего рта низко и рокочуще, так, словно и не я это произношу вовсе, - Я затрахался наблюдать ваши гниющие туши рядом с этой женщиной. Потому, - свернул его руку только сильнее, а заметив как он пытается, увернуться сжав челюсть, и достать до меня, просто хватаю его за пасть всей ладонью, чувствуя наконец, как из руки Ранко выпадает пистолет, - Но смерть слишком дорогая вещь для такого, как ты, - звучит ещё один хруст, когда мою нога обрушается на его согнутую грязную конечность, - Потому пожри того, что хлебал все эти месяцы я! Попробуй пережить чувство, - я надавливаю на его ногу сильнее, а потом опять бью со всей силы, рыча, пока тварь воет и дышит как мразь брызгая слюной, - Попробуй, как это, когда половина твоего тела - почти что месиво из осколков костей, тварь!
Я слышу только своё горячее дыхание, которое рывками вырывается из горла. Оно заглушает все звуки кроме одного. Кроме мягкого женского всхлипа, прозвучавшего от стены, и это словно приводит меня в чувство обдав тело ледяной водой с ног и до головы.
Медленно мой взгляд поднимается от изящных ног, очертания которых я вижу слишком хорошо, чтобы не вспомнить, как они выглядели только для меня. Глаза ведут взглядом выше и в момент, когда я полностью осматриваю её фигуру застывают на горящих в темноте глазах. Они будто светятся изнутри, отражая лунный свет, как зеркала. Именно этим моментом пытается воспользоваться тварь, и тянет меня именно за правую руку, которой я, еле сдерживая дрожь и боль, удерживал лицо Ранко.
Он тянет за неё резким рывком, возрождая агонию из боли, которую я помню, как выжженную пустыню из нестерпимого чувства огня по всему телу. Потому из моего рта и вырывается слишком тяжелый выдох. Потому что теперь это действительно моё слабое место. Эти раны и ожоги, тоже некая плата за мою месть и кровавый шлейф за спиной.
Сцепив зубы, я пытаюсь совладать с тем, как в голове пульсирует кровь, а тело прошивает боль, однако всё исчезает, когда Катерина одним рывком откидывает Ранко от меня, а над головой загорается свет.
Он вспыхивает настолько неожиданно, что на короткий миг, перед глазами встаёт белая пелена. Я открываю их и не спеша поднимаю голову в сторону Невены. Опять впиваюсь жадным взглядом в её фигуру, давя в себе отголоски боли и вынуждая отбросить всё к чертям, кроме того, что вижу перед собой.
А вижу я глаза полные слёз. Осматриваю лицо, невозможно красивые черты которого исказила гримаса боли. Невена отвечает таким взглядом, словно я призрак и отчасти это правда. Всё правильно, и даже то, с каким немым ужасом она осматривает мою фигуру, а сама дрожит почти что крупной дрожью и медленно бледнеет, плавно прикрывая рот рукой и прижимаясь всем телом к стене.
"Её реакция нормальная... Ведь для неё - я мёртв..."
Я не слышу того, как Катерина связывает Ранко. Не слышу ничего и плевал я и на его проклятия. Всё что мне нужно передо мной. Всё, чего я хотел когда-то от жизни - вот оно. Вернее она... Женщина, которая продолжает осматривать моё лицо, выглядывающее из капюшона и не верит своим глазам. Женщина, смотря на которую у меня в груди словно какая-то буря из невозможных вещей и чувств. Однако... Спираль опять скручивает всё тело, когда мой взгляд осматривает её фигуру пристальней. То самое - новое чувство поднимается сразу лишь заметив, как изменилось её тело. Она стала словно веточка, которую можно очень легко повредить. Возможно я не прав, и для других она совершенно та же, но не для меня. После того, что я узнал, и того, что ощущал сейчас, Невена мне казалась самым уязвимым человеком во всей вселенной. Мне хотелось просто спрятать её куда-то и не позволять вообще показываться на глаза даже обычным людям. Не подпускать к ней вообще никого. И подобное чувство только росло, с каждой секундой, пока смотрел на неё, и понимал, что прямо сейчас в этой женщине бьётся ещё одно сердце.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И оно - часть меня...
Именно это вынуждает холодно задать вполне закономерный с моей точки зрения вопрос:
- Агент Эйс, поясните логику ваших совершенно дебильных действий? Чем это интересно было продиктовано подобное... геройство? И постарайтесь... - наши взгляды встречаются опять, пока я поднимаюсь терпя боль, и скидываю капюшон с головы, - Постарайся объяснить мне внятно, почему не принять помощь Нам Джуна, зная, что твой брат поехавший на голову дегенерат? Зачем... - я почти тонул в её глазах, смотря на бурю, которая творилась в её взгляде.
- Та... - она только рот раскрыла, а я уже схватил её за руку, и сцепив зубы, всё равно сжал в объятиях так, словно это опять последняя минута, когда я её вижу.
- Невена... - прошептал и закрыл глаза, чувствуя как из моей груди исчезло давление, которое оказывается душило постоянно.
Я и не понимал, почему не мог нормально дышать. Списывал всё на жару того места, где открыл глаза, а оказывается всё было куда запущенней. Мне не давали дышать тиски. Металлические, или титановые цепи, как те, из которых сделан мой кнут.
- Тэнгри... - только сейчас я понял, что она будто ожила, и стала хватать ртом воздух, дрожа в моих руках, как хрупкая кукла.
"Она стала невозможно тонкой и хрупкой... Словно уставшей настолько, что держится из последних сил..."
Лишь после её глухого и неверящего шёпота, я услышал как из её руки упал пистолет, а сама она схватилась за меня, ощупывая, как безумная всё к чему могла дотянуться. И только когда нежные пальчики окунулись в мои волосы, я выдохнул с таким облегчением, словно этот простой жест окончательно вернул меня с того света.
Потому и отстранился. Медленно, и так, чтобы ощущать, как за движением моей головы, которая отнимает моё лицо от её шеи и плеча, вслед двигаются её руки. Плавно проводят по затылку, ведут по волосам, пока она не обхватывает моё лицо и с такой болью прикасается к уродливым ожогам своей ладонью, что первое желание, которое появляется в моём больном мозгу - вжаться в её губы, и заставить сменить этим чувство боли, на ощущение притяжения, и той самой тяги.
Наверное это и происходит между нами, потому что в следующий момент эта тяга буквально толкает меня к Невене, заставляя прижаться на выдохе к её губам, и почти простонать от кайфа, который они дарят своей мягкостью. Именно она помогает заглушить боль, которая становится почти нестерпимой, и я понимаю, что мой выброс гнева стоил новых трещин на всё ещё не заживших ранах от ожогов.
Но продолжаю, не могу остановится, потому что спираль уже оплетает нас двоих, и так, что я могу явственно ощутить это, когда Невена отвечает на каждое моё прикосновение и движение будто интуитивно. Прижимается ко мне так, словно срастаясь с каждой частью тела и целует уже не с дрожью и болью, а с желанием. С надрывным дыханием и сквозь улыбку, проступившую на её заплаканном лице, смотрит, а глаза горят пониманием, что я настоящий. И в этот момент понимаю и я, что моя Невена не мираж в жаркой и сухой пустыне.
- Мгм... - не знаю сколько раз Катерине пришлось призывать нас к порядку, но выходило у нее действительно хреново, потому что я продолжал улыбаться, как идиот и смотреть только на лицо Невены.
