Когда была такая возможность, они ночевали в крестьянских усадьбах. Угощаясь густой исландской простоквашей, они расспрашивали хозяев о кречетах, и те выводили их из домов и, прикрыв глаза ладонью, показывали на отдаленные скалы, укрытые снегом, и говорили, что там гнездятся соколы. Наконец они оставили позади все поселения и теперь брели по долинам, усыпанным обломками шлака и лавы, а над ними возвышалась гора, увенчанная ледяной шапкой. Десятки раз во время этого путешествия Вэланд останавливался, находил места, защищенные от ветра, и всматривался в утесы до тех пор, пока не начинали болеть глаза.
Через двенадцать дней они вернулись в поместье Оттара такие измотанные, что не могли спешиться без посторонней помощи.
Лицо Радульфа опухло, а глаза воспалились. Когда Сиз вложила Вэланду в руки миску с едой, он поставил ее себе на колени, как немощный, и продолжал смотреть куда-то перед собой.
— Мы встретили только трех кречетов, — произнес он наконец. — Все они были без пары. Мы нашли с полдюжины гнезд, но нее они были покинуты. Я видел несколько раз места, где соколы потрошили добычу, но там было совсем мало свежих следов.
Вэланд потер лоб.
— Кречеты питаются в основном куропатками, а в этом году их очень мало. Крестьяне сказали нам, что эти хищники высиживают птенцов только в годы, когда много куропаток.
— Ты осмотрел пока только небольшую область, — возразил Валлон. — Где-нибудь в другом месте ты их обязательно найдешь.
Вэланд принялся работать ложкой.
— Ингольф говорит, что их много во фьордах на северо-запад-ном побережье. Это неделя пути.
— У тебя достаточно времени. Мы здесь можем оставаться до начала августа.
Сокольник махнул ложкой.
— Есть еще одна проблема. Все кречеты, которых я видел, были серыми.
— Может, белых кречетов вообще не бывает.
— Бывают. Но не в Исландии.
— Ты уже влюбился в них, — заметил Радульф.
Германец сидел с закрытыми глазами, откинувшись и вытянув ноги.
— Самые светлые кречеты обитают в Гренландии, — сказал Вэланд. — Ингольф вел дела с норвежским торговцем, который получал их от посредника в западном поселении. Их ловят в силки в северных охотничьих угодьях.
Валлон откинулся на спинку стула.
— Ты же не собираешься в Гренландию?
— Погодите. Кречеты — не единственный ценный товар, который можно получить в Гренландии. Кроме них там есть моржовые шкуры и клыки, бивни нарвала, шкуры белых медведей.
Геро прервал наступившую тишину:
— Все это, похоже, принесет больше прибыли, чем товары, которые можно добыть здесь. Помимо лошадей исландцы могут предложить только рыбу и шерстяные изделия. Но за них мы не получим хорошей выручки в Норвегии и на Руси.
Валлон встал и принялся туда-сюда прохаживаться.
— Как вы думаете туда добраться?
— На «Буревестнике», как же еще.
Франк покачал головой.
— Я не могу рисковать судном. Если ты считаешь, что поездка в Гренландию имеет смысл, то тебе придется совершить переход на другом корабле.
Вэланд зевнул.
— Нам понадобится наш собственный корабль, чтобы добраться до охотничьих угодий. Они находятся далеко на севере от поселений.
Валлон взглянул на Радульфа.
— А ты что скажешь?
Германец пожал плечами.
— Мы пришли сюда торговать, и «Буревестник» стоит без дела. Почему бы и нет?
— А как быть с командой? Вам будет нужен лоцман.
— Найти людей не проблема, — ответил ему Вэланд. — Поездка в Гренландию сулит неплохие прибыли от торговли.
Валлон заметил Сиз, которая, уперев руки в бока, смотрела на сокольника.
— Ну ладно. Узнавайте, что там и как. Но имейте в виду, мы должны покинуть Исландию до начала осенних штормов.
Усилия Вэланда на этом поприще вскоре принесли свои плоды. Посланники от епископа из Скалхольта проделали длинный дневной переход на запад и предстали перед путешественниками с просьбой. До епископа дошли слухи, что иностранцы собираются в Гренландию. Так случилось, что в Исландии высадились двое монахов из Гамбургско-Бременской епархии за неделю до их прибытия. Германский архиепископ прислал их проверить, не охвачена ли отступничеством паства в его наиболее отдаленных приходах. За ужином, приготовленным Гизлой и Сиз, посланник объяснил, что епископу Исландии внимание этих двух святых отцов доставляет неудобства. Он сам является потомком викингов. Собственный отец епископа был ужасным язычником, каковым он и умер, не приняв христианства. Его методы обращения в истинную веру не совсем совпадали с предписаниями официальных духовных властей. Короче говоря, епископ хочет избавиться от докучливых монахов, отправив их осуществлять свою миссию в Гренландию.
— Нам нужна команда и лоцман, — сказал Вэланд.
— Это нетрудно организовать, — ответил ему посланник.
В течение трех дней экипаж укомплектовали опытными моряками, а еще через два дня «Буревестник» был готов к отплытию. Вэланд собирался в дорогу, когда к нему подошел Валлон.
— Ты хочешь взять с собой девушку?
Вэланд устремил взгляд мимо него. В дверях стояла Сиз, вид у нее был несчастный.
— Вам понадобится повар. Нам будет готовить старуха.
Сокольник пожал плечами, как будто ему было безразлично, поедет Сиз с ними или нет.
— Думаю, она нам пригодится.
— Это и к лучшему. Она тут совсем зачахнет в твое отсутствие.
XXIII
В начале июня, когда ночью так же светло, как и днем, Вэланд покинул Исландию вместе с Радульфом и Сиз. Лоцманом у них был угрюмый тип по имени Гюннар, страдающий от мучительных головных болей. Также с ними отправились оба монаха. Отец Саксо, тучный и совершенно лысый, снисходительно взирал на человеческие слабости. Отец Гильберт, худой, с оттопыренными ушами, непреклонно веровал во врожденную порочность человеческих существ. Никто из них раньше не бывал за пределами Германии, но оба точно знали, чего ожидать от жителей Гренландии.
— Зимой они боятся покидать свои жилища, — говорил отец Саксо Радульфу. — Если же они все-таки выходят, то подвергаются морозу настолько жгучему, что, вытирая нос, отламывают его целиком.
— Тогда я буду осторожен, когда придется отлить, — сказал Радульф.
Монахи обменялись многозначительными взглядами. Саксо склонился ближе:
— Когда ты в последний раз посещал службу, сын мой?
— Вскоре после Пасхи, — ответил Радульф с честным выражением лица.
— Ты исповедовался?
Германец подмигнул Вэланду.
— К сожалению, я слишком спешил.
