– Сохрани… мой народ, друг, – просипел Кельвин, постоянно откашливаясь. – Мильгард, сын мой!
– Да, отец? – ответил спутник Ольвена и присел с другой стороны от царя. Выбор Кельвина был для Даратаса немного неожиданным, так как маг всегда считал Ольвена будущим правителем.
– Помни всё, чему тебя учили… Веди наш народ к славе! Однако не смей играть в шутки с Тирой. Если ты поймёшь, что выиграть невозможно – уводи подданных в Ансвиль…
Мильгард нахмурился, но затем сказал:
– Да будет так!
– Хорошо, – сказал Кельвин. – Ольвен, храни мир, как полагается Стражу. Отныне ты тень мессира мага… Да и ещё… Даратас, возьми, – кряхтя, эльфийский царь вытащил что-то из кармана и вложил в ладонь магу. – Теперь всё…
Проговорив последние слова, Кельвин повернулся на бок, и, подложив руки под щеку, словно засыпающий ребёнок, затих навсегда…
В полной тишине маг раскрыл ладонь. На ней лежала записка. Развернув её, Даратас внимательно прочёл:
« Если я исчез, то ищите меня на Хароне…»
Ткач
* * *
Глаза слезились от едкого дыма, заполнившего улицы погибшего Шипстоуна. Запах гари безжалостно жёг слизистую носа, заставляя постоянно отплёвываться и чихать, что злило Мерлона ещё сильнее. Повсюду неслись невнятные голоса, крики. Неужели в этом гиблом месте остался хоть один человек?
Армия Ренессанса покинула город, выйдя за его пределы и расположившись лагерем близ стен. Молодецкая атака Большим Огнём подожгла все дома некогда славного города, и неназванная столица Гипериона горела синем пламенем, будучи похожа на огромный котёл. Впрочем, ничто, кроме не отмерших человеческих рефлексов, Мерлона не беспокоило.
Тот арбалетный болт, что так неудачно, в самый разгар веселья, попал ему в грудь, не нанёс никакого вреда. Мерлон вырвал его из груди, после чего рана сразу зарубцевалась. К своему стыду, он потерял сознание при падении, но это с непривычки. Его тело продолжало мутировать, приобретая всё новые и новые свойства.
Юноша медленно брёл вдоль улицы, охваченной огнём, не испытывая никаких неудобств. Он совершенно не чувствовал жара. Просто не хотел его ощущать.
Вокруг лежали десятки мёртвых людей, чьи трупы славно прожарил огонь. Никчёмные, жалкие неудачники.… Некогда великолепные дома, чью архитектуру продумывали лучшие зодчие и скульпторы, превратились в горящие руины, все знаки былого величия Святой Инквизиции пали, рассыпавшись осколками по мощёным улицам. Собор, дом Господень, был виден отсюда… а точнее, часть его купола, не обвалившаяся после взрывов. Из нутра Собора валил густой чёрный дым. Даже одна из Башен Триумвивера охвачена огнём. Рены не щадили никого. Старые владельцы должны быть выжжены!
Двое людей, накрывшись мокрыми тряпками, пробежали мимо Мерлона, старательно ища хоть какое-то укрытие от огня. Вроде бы семья… Юноша внимательно посмотрел им вслед, затем окинул взглядом горящие руины, и тихо пробормотал пару слов, обращаясь к самому себе:
– Я знаю, ты здесь.
В общем-то я и не сомневался, что ты обратишься ко мне. Это вполне разумно, мой друг.
Ты победил..
Вряд ли я. Скорее, наши общие Друзья, так удачно подбросившие нам этот чудо-эликсир.
Друзья?
Конечно. Неужто ты думал, что ничтожные люди могут создать такое великое творение? Скажи, как тебе? Быть почти богом?
Великолепно!
О! Ты стал немногословен. Впрочем, всё к лучшему, мой друг, всё к лучшему.
Что мне делать? Я ненавижу этот мир. Мне противно каждое живое существо. Мне не ценны никакие достижения. И мне безумно грустно… тоскливо, больно…
Ну! Всему своё время. Тебе ещё предстоит очиститься от всей человеческой изнеженности. Всех чувств. Кто ещё может стать великим Мстителем?
Мстителем? Странно… ты ведь я, а знаешь так много….
Эликсир принёс в твою голову некоторые знания. Очень древние и опасные, коими ты сможешь завладеть, полностью соединившись со мной.
Соединившись? И как это сделать?
Просто перестань сопротивляться и откройся мне. И тогда этот жалкий мир падёт.
Мерлон развёл руки в стороны и поднял глаза к чёрному от дыма небу. Он чувствовал, как мелкий пепел сыпется с неба, попадая на его обожжённые волосы… на покрытое рубцами лицо. Он чувствовал, как великая ненависть рождается в каждой частичке его существа. Боль… Грусть… Он понимал, что сделал выбор, полностью лишивший его прошлого… теперь настоящего, а затем и будущего. Он выжил, приобрёл способности, но стал лишь слугой неизвестности. Рабом чьей-то очень извращённой воли. Стать вновь самим собой невозможно. Вернуться обратно – тоже. Оставалось идти вперёд, к туману грядущих событий. Туда, где старый Мерлон умрёт окончательно.
Резко вскинувшись, юноша стал читать заклятие и медленно отрываться от земли. Через какие-то мгновения он резко взлетел вверх, воспарив над бушующим беспощадным пламенем котлом, и, развернувшись к северу стал всматриваться вдаль.
Чувствуешь зов?
Где-то в глубине сознания.…
Ты знаешь что это?
Знаю…
Тогда чего мы ждём?
Уже ничего…
Мелькнула яркая вспышка, и Мерлон исчез, оставив в недоумении нескольких воинов Ренессанса, подметивших его в небе над Шипстоуном в тот день.
Теперь его путь лежал на Харон.
* * *
Вечернее небо нежно ласкало взгляд оранжевым закатом. Уже спустились сумерки, и дальняя кромка Северных рощ стала плохо различимой, превратившись в чёрный массив. Грозный хребет гор Тансмангара темнел над головой, и только озарённое уходящим солнцем небо приковывало к себе людской взор в это переходное сумеречное время. Капля тепла, частичка естественного добра… Странно, в такие моменты душа наивно трепещет, сливаясь в единой гармонии с дуновением природы. Хочется воспарить в небо и коснуться сказочной пелены… Этой загадки… Ведь людей всегда тянет в небо. Тянет к солнцу… Тянет к звёздам. Сердце сжимается в тщетном порыве, когда так хочется оторваться от темной земли и воспарить вслед за уходящим солнцем! Вслед за миром, который так далёк от нас! Ведь он совершенство, воплощённое в истинной идее. Идее Творца, замыслившего неизменный закон. Там где-то живёт Бог, как утверждают святые отцы. Там где-то мир блаженства.
Молодой воин клана Глефы нагнулся вперёд, ворочая горящие паленья костра и открывая больший доступ воздуху. Вечер принёс прохладу с Океана, лизнув холодом тело под тяжёлыми пластинчатыми доспехами. Неуютно в предгорьях Тансмангара, причём в любой сезон. Что летом, что зимой. Хотя, наверное, не только в погоде дело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
