— Давай-ка сначала посмотрим, не забыла ли ты, как это делается, — сказал Эштон, передавая ей поводья. — Меньше всего я бы хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Ленора повиновалась и пустила лошадь по широкому кругу между домом и палаткой, переходя с рыси на галоп, с галопа на рысь и обратно. Лошадь чутко откликалась на все ее посылы, и Эштон, одобрительно кивнув, сел на своего жеребца. К немалому неудовольствию стражников Ленора поскакала прочь от дома, увлекая за собой Эштона к берегу, подальше от их назойливых взглядов.
Верховая прогулка, да еще в таком сопровождении, мигом привела Ленору в отличное расположение духа. Ей нужно было о многом поговорить с Эштоном, и ему тоже, судя по всему, не терпелось расспросить о ее состоянии, о том, когда должен родиться ребенок, и где он, скорее всего, был зачат.
— Мне кажется, еще до того, как мы ездили в Новый Орлеан, — сказал Ленора и бросила на Эштона встревоженный взгляд. — О ребенке знаете только ты и Мейган.
— Ради Бога, ничего не говори Малкольму, — попросил Эштон. — По крайней мере, пока ты с ним в этом доме. — Ему не хотелось даже думать о том, что может этот тип выкинуть, если узнает. — Мне будет куда спокойнее, если ты позволишь отослать его и этих двух болванов куда-нибудь подальше. А ты, если хочешь, останешься в доме с отцом, и я даже не буду просить, чтобы ты пускала меня… или уговаривать вернуться к себе домой.
Ленора искоса посмотрела на него и рассмеялась.
— Но ты уже уговариваешь!
Эштон поднял руки и откинулся в седло.
— Ладно, признаю! Но просто ничего не могу с собой поделать.
— Спасибо, — прошептала Ленора с мягкой улыбкой.
Под ее благодарным, ласкающим взглядом, проникающим в самое сердце, Эштон приглушенно застонал. Отдает ли она себе отчет в том, что с ним творится, когда она так смотрит на него?
— Ты просто убиваешь меня, женщина, — беспомощно улыбнулся он. — Я становлюсь игрушкой в твоих руках.
— Не думаю, — Ленора покачала головой и, оглянувшись, убедилась, что они уже отъехали довольно далеко от дома. — Пора возвращаться. — Она засмеялась, вспомнив растерянность стражников. — Боюсь, если Малкольм окажется дома раньше меня, он пристрелит этих двоих.
— Небольшая потеря, — живо откликнулся Эштон.
— Право, Эштон, не надо так шутить. — Эштон энергично затряс головой, и она снова рассмеялась. — А, впрочем, может, ты прав.
Они повернули лошадей и направились к дому, но вскоре Эштон остановился у самой кромки берега и спешился. Ленора натянула поводья и с любопытством смотрела, как он шагает по мокрому песку, вглядываясь под ноги. Вот он остановился, поскреб песок ногой, резко нагнулся, схватил что-то и вернулся, протягивая ей раскрытую ладонь.
— Краб, — сказал он, мягко поддевая пальцем крохотное существо.
— Он, похоже, сильно испугался, — сказала Ленора, наблюдая, как тонкие лапки подтягиваются к тельцу.
— Ну конечно, испугался. — Легким щелчком Эштон сбил крабика на песок.
Отряхнув руку, он выпрямился и посмотрел на Ленору. В глазах ее застыло выражение, слишком хорошо ему знакомое: то же нетерпение, что и сам он в последнее время ощущал. Боясь пошевелиться, он опустил ей руку на бедро и замер. Медленно, очень медленно Ленора склонилась к нему и прижалась губами. В воздухе разлился сладкий запах нектара, голова у Эштона закружилась, а сердце подпрыгнуло от переполнивших его чувств.
— Стоит кошке отвернуться…
Сзади послышался шум, и они резко отпрянули друг от друга. Вблизи, сидя верхом на своем жеребце и злобно ухмыляясь, появился Малкольм. Он резко послал лошадь вперед и тут же остановился между Ленорой и Эштоном, не заботясь о том, что едва не придавил последнего. Эштон подался назад от тяжелых копыт нервно рывшей песок лошади. Отступив на безопасное расстояние, он поднял глаза на Малкольма, который всем своим видом говорил, что готов защищать Ленору до конца. В глазах его горела ненависть.
— Я же говорил, чтобы вы не думали покупать моей жене лошадь, — крикнул Малкольм и, буравя глазами жену, стиснув зубы, добавил: — А тебе я велел ни в коем случае не принимать подарка!
— А я не принимала… пока, — сердито откликнулась Ленора. — Я просто решила немного покататься.
— Ну так это в последний раз. — Малкольм указал рукой в сторону дома. — Немедленно отправляйся назад. Потом поговорим.
— Хорошо, но только потому, что я и так уже возвращалась. — Надменно вскинув подбородок, Ленора пустила лошадь мелкой рысью.
Малкольм снова повернулся к Эштону. Глаза его метали молнии.
— Я знаю, что вы хотели поразвлечься с моей женой, но запомните: еще одна попытка — и я вырву у вас сердце и кину его на корм рыбам.
— Ну что ж, попытайтесь, — бросил Эштон.
Малкольм злобно ухмыльнулся.
— Я уверен, что мои люди не откажутся мне помочь.
— А они что, делают все, что вы велите?
— Разумеется, — хвастливо ответил Малкольм. — Я их знаю не первый год, и у меня нет оснований сомневаться в их преданности.
— Тогда хотелось бы узнать, что делал один из них года два назад на моем пароходе?
Малкольм изумленно уставился на Эштона.
— Это правда?
— Когда это было в точности, вспомнить не могу, но одно время он явно у меня работал.
— Похоже, вы ему не слишком понравились, иначе зачем бы он уволился?
— А может, у него были иные причины?
— Например?
— Пока точно не знаю, — пожал плечами Эштон. — Когда выясню, не премину сообщить вам.
— Сделайте одолжение, — глумливо сказал Малкольм. — А до тех пор держите лошадь при себе и не распускайте руки.
Эштон невозмутимо улыбнулся.
— Повторяю, Малкольм, вам не удастся вечно держать ее в плену.
Малкольм сунул руку в карман, вытащил пистолет и взвел курок. Эштон отступил на шаг. Безоружный оказался против вооруженного. В любой момент он мог ощутить смертельный ожог. Оставалось только ждать. Любое движение — и Малкольм выстрелит.
Малкольм наслаждался своей властью над врагом, угрожающе помахивая дулом перед его носом. Нельзя сказать, что Эштон оставался равнодушен, но ни одного умоляющего взгляда он на Малкольма не бросил. А тому так хотелось этого! Что может быть слаще, чем увидеть на коленях этого надутого выскочку Уингейта.
— Ну? — резко спросил Эштон. — Вы будете стрелять?
— Я бы с наслаждением, — самодовольно улыбнулся Малкольм, растягивая миг торжества, затем тяжело вздохнул и опустил пистолет обратно в карман. — Я бы с большим наслаждением, да только пуля мне пригодится для этой кобылы.
Злобно ухмыляясь, он пришпорил лошадь и припустил во весь опор. Эштон кинулся к своему жеребцу, в мгновенье взлетел на него и, подхватив болтающиеся поводья, помчался вдогонку. Это была настоящая гонка, а в этом деле Малкольм знал толк. Он умел выжать из лошади все возможное. Почти прижавшись к холке, он яростно нахлестывал бедное животное и уже злорадно ухмылялся про себя, представляя, как гнедая валяется в луже крови у ног Эштона. Так этому подлецу и надо. Он это заслужил.
