Ничего не происходило. Шли часы, а ничего не происходило.
Постепенно шумевшая, гудящая и перешёптывающаяся толпа умолкла. Все застыли в ожидании. Казалось, даже солнце в небе остановилось, прервав свой путь к закату. Напряжение росло с каждой минутой.
— Вы не могли ошибиться? — спросил Феодосий у глухомана. — Не было ли в послании ошибки?
— Я передал все, как было в послании, слово в слово, — ответил глухоман.
— Значит, что-то случилось, — встревожено проговорил Феодосий. — Я чувствую, случилось что-то нехорошее.
«Слишком уж я был уверен, — думал он, — что все будет хорошо. Что эти двое вернутся и принесут добрую весть, и в Ватикане все станет по-старому, и прекратится эта кутерьма со святыми и Раем…»
Думая так, он пытался успокоить себя, не поддаваться отчаянию.
«Если даже что-то не так, если произошло что-то плохое, это же не навсегда. Я сам и ещё кое-кто в Ватикане, пускай нас будет немного, поддержим огонь, который разгорится от искры надежды. Ватикан не погрузится в тёмную бездну, не погибнут в ней безвозвратно крупицы жизни. Когда-нибудь, через много веков, люди устанут от стерильной святости и вернутся к поискам знания, а это приведёт их, в конце концов, к истинной вере. Но если когда-нибудь, в далёком будущем, выяснится, что истинной веры на свете не существует, лучше узнать об этом и открыто принять, чем притворяться и двуличничать, утверждая, что такая вера должна быть обязательно».
Кардинал погрузился в раздумья, молитвенно, смиренно склонил голову и вдруг услышал нарастающий звук множества голосов. Резко подняв голову, он увидел то, что видели другие.
На эспланаде, не более чем в ста футах от кардинала, стояли Джилл и Теннисон. Над ними он разглядел мгновенно сверкнувшую и пропавшую вспышку алмазной пыли. «Уж не Шептун ли это?» — подумал кардинал.
Он приподнялся, но тут же снова опустился на табурет. Что-то было не так. Он увидел то, что не разглядел поначалу: перед Джилл и Теннисоном подпрыгивало странное чудище, похожее на маленького осьминога, перевёрнутого вверх ногами. Подпрыгивая, странное существо издавало противный чавкающий звук.
Теннисон обратился к Шептуну:
— Шептун, что стряслось? Ты что, притащил с собой Попрыгунчика?
— Понимаешь, я успел схватить его в последнее мгновение, — оправдываясь, ответил Шептун. — Когда он вздумал взорваться там, прямо перед нами, я ухитрился каким-то образом проникнуть к нему в сознание — до тех пор мне это не удавалось, хоть я очень старался. Я вовсе не собирался брать его с собой, но так уж вышло, что он тут.
— Там, в последний момент, — сказала Джилл, — он показался мне громадным и злобным.
— Ну, не знаю, — сказал Шептун, и было похоже, что сказать ему больше нечего.
— Ты знаешь хотя бы, что он такое? — спросил Теннисон.
— Не совсем уверен. Это не так просто объяснить. Смоки думает, что он — божество, которое может ему помочь, и готов платить за эту помощь поклонением. Ведь вы, люди, точно так же относитесь к своим божествам, только, может быть, не так цинично, как Смоки.
— Но он-то кто на самом деле? Действительно божество?
— Кто знает? Смоки так думает. Он считает, что ему удалось заполучить нечто такое, чего нет у других пузырей, и что Попрыгунчик может помочь ему в достижении цели. Он думает, что стоит только найти нужное божество, и можно достичь чего угодно. Насколько я успел разобраться, Попрыгунчика роль божества вполне устраивает. Значит, их уже двое — тех, кто так думает. Сколько нужно тех, кто поверил бы, что божество — это божество, чтобы это стало правдой? Я не знаю.
«Шмяк, шмяк, шмяк!» — скакал Попрыгунчик.
Феодосий встал с табурета и пошёл им навстречу. Следом, медленно вращаясь, двигался глухоман. А за ним толпились люди и роботы. Они запрудили лестницу, взобрались на все свободные крыши, встали по обе стороны эспланады. А с фасада базилики на все происходящее взирало непроницаемое лицо Папы.
Феодосий пожал по очереди руки путешественникам: сначала Джилл, потом Теннисону.
— Добро пожаловать домой, — сказал он сердечно. — Рад вас видеть. Позвольте поблагодарить вас за путешествие, которое вы предприняли ради нас.
Попрыгунчик бешеным галопом проскакал вокруг Феодосия и глухомана.
— Позвольте представить вам моего друга глухомана. Вы, — обратился Феодосий к Теннисону, — уже имели удовольствие с ним познакомиться, а вот Джилл видит его впервые.
— Очень приятно, — поклонилась Джилл глухоману и улыбнулась.
Старик издал свою обычную басовую дробь и произнёс:
— Польщён. Рад познакомиться с вами и приветствовать ваше возвращение на Харизму.
Толпа, постепенно смыкаясь, образовала тесный полукруг около сцены, где разворачивались события.
— Позвольте поинтересоваться, — сказал Феодосий, — что это за скачущий монстр, которого вы принесли с собой? Это важная особа?
— Ваше Преосвященство, — ответил Теннисон. — Я в этом смысле сильно сомневаюсь.
— Тогда зачем он здесь?
— Мы сами не знаем. Он затесался в нашу компанию в суматохе перед отбытием.
— Мы догадываемся, что вы нашли Рай Мэри.
— Нашли, — кивнул Теннисон. — И никакой это не Рай. Это — научный центр, наподобие Ватикана. Правда, у нас не было возможности и времени более подробно изучить его деятельность. Похоже, мы не слишком удачно вмешались в тамошнюю внутреннюю политику.
Неожиданно сквозь толпу, расталкивая людей и роботов, прорвался садовник Джон. Теннисон сразу узнал его.
— Доктор Теннисон, — сердито сказал Джон, — что вы можете представить в доказательство того, что место, где вы якобы побывали — не Рай?
— Доказательств никаких нет, — ответил Теннисон. — То есть никаких вещественных, документальных доказательств. Нашего слова вам не хватит? Я считал, что для вас должно быть достаточно честного слова человека.
— Ситуация слишком серьёзна, — сказал Джон, — чтобы хватило ничем не подтверждённого слова. Даже слова человека. Вы, люди, вообще скоры на слова…
— Джон, — оборвал его Феодосий. — Как ты разговариваешь? Где твоё уважение к людям?
— Ваше Преосвященство, уважение тут ни при чем. Мы тут все равны.
— Теннисон говорит правду, — прогудел глухоман, — он излучает правду.
— Вы, вероятно, думали, — продолжал Джон, не обращая внимание на глухомана, — что этот пляшущий уродец, которого вы приволокли с собой, может вам помочь, подтвердит достоверность вашего рассказа. Если уж на то пошло, потрудитесь доказать, что это существо — из Рая.
— Я вовсе не собирался ничего доказывать, — ответил Теннисон. — Я отлично понимаю, что, возьмись я доказывать, ты тут же обвинил бы меня во лжи и стал утверждать, что я подобрал его где-нибудь по дороге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
