— Сегодня утром вы не работаете, — сказал он Жюльену, — пойдемте со мной.
— Куда я должен идти? — спросил Жюльен. — Чего от меня хотят? Разве я не делаю того, что положено?
Едва удержавшись, чтобы не задать вопроса, Назэр вовремя одумался и сделал Жюльену Грэнби знак следовать за ним.
Сначала Назэр спустился по лестнице на террасу, потом обогнул лестницу. Под ней оказалась маленькая, почти невидимая дверь. Жюльен прошел вслед за Назэром по длинному, плохо освещенному коридору, от которого в свою очередь ответвлялся целый ряд узких проходов. После нескольких минут ходьбы по этому лабиринту, где каждое мгновение казалось, что ты здесь только что проходил, они достигли вестибюля. В одной из стен бесшумно раздвинулись створки, и Жюльен очутился в зале, будто подвешенном над самым морем и походившем на огромный диспетчерский пост. Назэр внезапно скрылся. Обернувшись, Жюльен увидел, что створки снова сдвигаются.
— Жюльен Грэнби, — раздался чей-то голос.
В противоположном углу, у окна, за столом сидел человек. Жюльен приблизился к нему.
— Сядьте в это кресло! — сказал человек.
— С кем имею честь? — спросил Жюльен.
— Мое имя ничего не значит, — ответил незнакомец. — Я только выполняю должность главного механика. Двадцать человек по очереди занимают этот пост, и наши функции сводятся к простым расчетам.
Жюльен почесал затылок.
— Садитесь. Тут нет никакой тайны, и вы могли уже убедиться, что здесь ни от кого ничего не скрывают. Если хотите знать, я выполняю роль управляющего, и моя обязанность — пускать в ход машины, а уж они решают в соответствии с установленным порядком социальные проблемы. Когда эти проблемы оказываются надуманными или ненужными, машины их исключают и уничтожают тех, кто в этом повинен. Вы, конечно, видели железных птиц за делом.
— Очень ловко придумано, — вежливо заметил Жюльен.
— Вполне естественно. То, что выходит за рамки установленного порядка, погибает тут же, при зарождении беспорядка. Мы избегаем всяческих причин для спора и малейших поводов для скандала. У машин более тонкая организация, чем у нас, и они сами решают, что именно нужно прекратить или уничтожить. Иногда какое-нибудь незначительное или безобидное действие, скажем бросание камешков в море, служит признаком потенциального преступления, которое может быть совершено в состоянии аффекта. Но даже горе ребенка или склонность к вам, быть может кажущаяся, такой девушки, как Ирэн, постепенно переходят в безразличие благодаря искусству машин, о котором мы не имеем никакого представления. Например, вас достаточно было только напугать.
— Если я вас правильно понял, — сказал Жюльен, несколько сбитый с толку этим длинным предисловием, — сегодня я оказался причиной беспорядка, сам не понимая почему.
— Это не так, — заявил главный механик. — Будь вы виновником, вас бы уже не было в живых.
Жюльен снова почесал затылок.
— Сначала я должен объяснить вам принцип действия наших устройств, а также причину, по которой я ввожу вас в курс дела, тогда как для всех жителей острова, кроме нескольких инженеров и руководителей, это тайна. Итак, принцип действия нашей аппаратуры весьма прост.
И старший механик продолжал свой рассказ:
— Вы знаете, что даже в ваших странах робот может, например, управлять заводом. Он учитывает данные, которые в него вкладывают, и способен сам выходить из затруднений. Просто мы продвинулись в этом отношении немного дальше. Наши машины не довольствуются ролью исполнителей, но сами задают вопросы и проверяют наши ответы. Когда должно быть принято решение, не предусмотренное программой, и электрические цепи не могут его выдать, они требуют нашего вмешательства. Мы получаем приказ приступить к расследованию, мы обсуждаем и сообщаем результаты наших переговоров, иначе говоря, делаем выводы. Аппараты все это фиксируют и принимают осуществимое решение, не то, которое вытекает из наших расчетов, а то, которое больше применимо к данной ситуации. Когда вы прибыли к нам, машины не приняли определенного решения относительно вас, — невозможно было сказать, следует ли вас обучать, изгнать или уничтожить. Первичные устройства предписали нам подвергнуть вас допросу. Таким образом слились воедино строгий расчет и простая гуманность. В результате вас определили в часовой цех.
— Но ведь допрос, которому я был подвергнут, носил довольно случайный характер, — заметил Жюльен.
— Абсолютно случайный. Мы признаем реальность случая и придаем ему большое значение, но машины сортируют ответы и определяют степень их ценности.
— Вам никогда не приходило в голову усомниться в правильности этих решений? — спросил Жюльен.
— Мы убеждены, что они совершенны. Вы проявили себя как превосходный ремесленник, хотя раньше и сами не подозревали об этом.
— Я хочу сказать, что это дело вкуса, — продолжал Жюльен. — Но допустите, что такое совершенство может кое-кого и раздражать.
— Мы бессильны перед нашей технической аппаратурой. При малейшей попытке взбунтоваться мы оказываемся полностью в ее власти.
— А если бы вы, например, проявили безразличие или рассеянность?
— Нас тотчас же призвали бы к порядку с помощью допросов, следствий, и все опять вошло бы в свою колею.
— Значит, остается только молчать, — сказал Жюльен.
— Не старайтесь найти лазейку. Все предусмотрено, а так как нам хочется жить, то мы говорим или молчим тогда, когда это уместно, иначе говоря, в соответствии с ясными приказаниями, которые нам отдаются. Никаких угрызений совести! Никаких колебаний!
— Если я вас правильно понял, то должен вам возразить.
— Увы! — воскликнул механик.
Вырвавшееся слово, казалось, испугало его. И тотчас раздался звонок.
— Прошу прощения! — сказал механик.
Он прислушался к потрескиванию электрических искр, идущих с потолка, и пошел проверить какой-то циферблат.
— Вот что произошло, — заявил он наконец. — Вы произнесли слова, вызвавшие вопросы у наших машин. Оказалось, что ответы, которые мы давали, не помогли машинам прийти к какому-то однозначному решению, а вызвали с их стороны еще больше вопросов. Так много вопросов, что мы рискуем быть засыпанными ими. Учтите, что мы все равно придем к правильному решению, но можем потерять время и не поспевать с ответами. Если же мы не будем вовремя отвечать, правительство роботов всех нас уничтожит.
— Следовало бы устроить массовый саботаж, — сказал Жюльен.
Послышался смешок.
— Наша аппаратура это полностью исключает. Как вы могли убедиться, некоторые слова вызывают смех у наших машин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
